Сказала и тут же подумала, можно ли говорить об оборотне «человек». Да, конечно, он выглядит в точности как Homo Sapiens, но только в одной ипостаси, а вдруг вторая считает такое обращение оскорбительным? Мало ли каких тонкостей про оборотней я не помню. Вдруг я опять нарушила серьезный запрет? Но Юрий не оскорбился, сделал вид, что не заметил намека про отчество, и вздохнул. Глубоко, протяжно, красиво.
– Это ужасно. К сожалению, я не в силах отменить решение княгини и вернуть тебе поддержку клана…
– И не нужно, обойдусь без Рысьиных.
– И без меня?
– И без вас. Если нас что-то связывало, то теперь вы можете быть свободны от всех обязательств.
– Лиза, – укоризненно протянул он, – если ты забыла, то я нет. И я никак не могу считать себя свободным от обязательств.
Я с интересом повернулась к нему. С этим фарсом надо было заканчивать, и чем скорее – тем лучше. И самый действенный способ – напугать кавалера так, чтобы он сбежал сам и без всякого желания появиться в ближайшее время.
– И какие же у вас передо мной обязательства? Неужели жениться? Действительно, почему нет? В сложившейся ситуации это самая действенная помощь несчастной девушке, оставшейся без всякой поддержки.
Во взгляд я вложила весь свой актерский талант. Надеюсь, получилось достаточно убедительно. Замуж я бы за него не пошла ни за что. Разве что под страхом смерти. Но Юрий-то этого не знал, он считал себя завидным женихом и сейчас явно растерялся, не понимая, как выпутаться из столь щекотливого положения, по возможности не оттолкнув меня.
– Лиза, в сложившейся ситуации это было бы крайне неблагоразумно. Фаина Алексеевна никогда бы мне это не простила.
– И чем бы вам грозило ее непрощение? Она очень страшно ругается?
– Если бы только ругалась. Нет, Лиза, я понимаю, что ты забыла все, и все же так странно слышать от тебя такие слова. Минимум, что мне грозит, – это потеря клана. Княгиня не терпит, когда ей идут наперекор, а она ясно показала, что не желает, чтобы твое имя связывали с Рысьиными. Ты же не хочешь для меня такой судьбы?
– Кому-то придется жертвовать чем-то ради любви. Так почему не вам? Может, я оценю жертву и отвечу вам взаимностью?
Я пристально на него посмотрела. Он явно опешил.
– А ты изменилась. Стала жесткой. Даже жестокой.
– Юрий, а кто еще позаботится обо мне, как не я сама? – Я всплеснула руками. – Вы же сейчас даете понять, что в ваши планы это не входит. А больше у меня близких людей нет.
Для большей правдоподобности я бы даже пустила слезу, не будь мне так смешно. Кавалер явно не знал, как себя вести, ибо привычные подходы себя не оправдывали.
– Позаботиться можно и по-другому. Необязательно для этого жениться. Пока необязательно.
Он выразительно на меня посмотрел, намекая, что все может измениться, и очень скоро.
– Действительно, почему бы двум любящим сердцам не прийти к компромиссу, – проворчала я. – Который бы полностью устраивал наиболее сильную сторону, так, Юрий?
– Лизонька, – заворковал он, так неожиданно для высокого красивого мужчины, привыкшего к интересу противоположного пола, которым наверняка беззастенчиво пользовался, – нам просто нужно немного подождать. Княгиня успокоится, или, возможно, ее место займет кто-то другой. – Слова мне показались намеком. Намеком на что-то, что я должна была знать и, возможно, знала раньше, но сейчас, увы, знать не знала. – К чему нам жениться немедленно и навлекать на себя горы проблем?
«Ага, значит, все-таки обещал жениться», – отстраненно подумала я. Интересно, что в ответ требовалось от меня? Юрий не выглядит безумно влюбленным, хотя доля заинтересованности присутствует, этого не отнять. Но возможно, эта доля заинтересованности присутствует у него при разговоре с любыми особами женского пола, чувствующими себя при этом необычайно привлекательными и желанными.
– Будь у тебя хотя бы магия посильнее или способность к обороту, – продолжал разливаться соловьем Юрий, – мне было бы куда проще получить согласие клана на наш брак. Но пока все против нас. Кроме того, ты очень молода и должна выдержать положенный траур.
Скорби в его голосе при упоминании о смерти моей мамы не почувствовалось, а ведь у него точно нет проблем с памятью. Боюсь, теперь он помнит даже больше, чем было на самом деле. И будет это старательно внушать мне.
– Что вы от меня хотите, Юрий? – прямо спросила я. – Боюсь, брак не входит ни в мои, ни в ваши планы.
– Разве что в настоящее время. Лиза, я не собираюсь от тебя отказываться, – неожиданно серьезно ответил он. – Ты мне нужна. – Спрашивать для чего, было бессмысленно: правды все равно не скажет, наплетет кучу кружев, хоть лавку открывай. Так что я лишь недоверчиво хмыкнула. – Ужасно, что Ольга Станиславовна погибла. Ужасно, что ты ничего не помнишь, – в этот раз в его голосе прорезались живые чувства, – но для меня в отношении к тебе ничего не изменилось. И если нужно завоевывать тебя по-новому, значит, так и будет.
От слащавого хлыща ничего не осталось, напротив меня сидел жесткий, целеустремленный мужчина, более не притворяющийся дамским угодником. Хищник в засаде. И его целью сейчас была я. Точнее, что-то, что он может получить только от меня. Получается, потеря мной памяти этому не помеха? А возможно даже, что случившееся Юрию на руку. На не слишком щепетильную загребущую когтистую лапу. На что же она нацелена?
– Боюсь, вы напрасно потеряете время, – сухо заметила я. – Вы мне не нравитесь.
– Лизонька, это все преодолеваемо. – Он чуть приподнял верхнюю губу. Наверное, это должно было символизировать улыбку, но я обратила внимание лишь на его зубы – белые, блестящие и наверняка необычайно острые. – Если тебе не нравятся Рысьины, возможно, тебе нравятся рыси?
Как хорошо, что я уже знала об этой ловушке. Подумаешь, недолго покраснела перед Хомяковыми, зато теперь могла небрежно бросить:
– Я вообще кошачьих не люблю. Наглые и ненадежные. А рыси еще и мелкие.
– Мелкие? Рыси мелкие?!
Показалось или аккуратно уложенные волосы начали приподниматься, пытаясь вздыбиться, усы распушились и встопорщились, а в голосе проклюнулись шипящие звуки? Надеюсь, он не будет обращаться и полосовать когтями меня прямо сейчас. Нервные они какие-то, эти Рысьины, и легковозбудимые. Конкретно на этого, взбешенного до потери самоконтроля, я бы с удовольствием посмотрела. На расстоянии, разумеется. И послушала бы, что он скажет, пока себя не контролирует. Жаль, что он слишком быстро опомнился, даже шипеть перестал и этак задумчиво прищурился.
– Конечно. Куда мельче тигров, львов или гепардов, – с удовольствием выпалила я, надеясь на еще один всплеск возмущения.
– Зато более гибкие, ловкие и выносливые, – он лениво улыбнулся, давая понять, что укол в этот раз не достиг цели.
– И бегают медленнее.
– А, понял, – он расхохотался по-настоящему. – Это зависть. Знаешь, Лизонька, твой дедушка предполагал, что для оборота тебе не хватает характера. Княгиня с этим была не согласна. Так что продолжай наращивать зубки – и вдруг… Тогда Фаина Алексеевна непременно задумается, не вернуть ли тебя в клан.
– Спасибо, мне ваших Рысьиных и даром не надо. И вообще, Юрий, мне кажется, вы засиделись в гостях, пора и честь знать. Убирайте вот это вот. – Я помахала рукой, указывая на призрачное марево вокруг, и решила больше не миндальничать с этим типом: – И сами убирайтесь.
– Это вот – это ты про что, Лиза? – нехорошо прищурился он, напрочь игнорируя мои требования.
– Про купол явно магического происхождения. Не знаю, для чего он вам, но прошу убрать. В гостиной этого дома он лишний.
– Неужели ты его видишь? Не волнуйся, это неопасно. Только чтобы помешать Звягинцеву подслушать наш разговор.
– Владимир Викентьевич и без того не опустился бы до подслушивания.
– Лизонька, твою наивность извиняет только юный возраст. Имей в виду, Ольга Станиславовна никогда не доверяла Звягинцеву.
– Мне сейчас можно говорить все что угодно, правда, Юрий? – усмехнулась я. – Но знаете, похоже, после покушения у меня не только пропала память, но и уши уменьшились.