Вчерашний разговор с другом по поводу Ирины внес еще больше сумятицы в эту довольно сложную ситуацию, в которой Давид не по своей воле очутился. Запутал окончательно…

– Как ты сказал фамилия? – голос Владимира стал серьезным. – Малышкина?

– А что не так? – Давид нахмурился, не понимая реакции друга.

Пауза. Длиной в минуту, если не больше, а после довольно строгое:

– Зачем тебе эта девочка?

Не чисто здесь. Ой, как все запутано. И запущено.

– И как я это должен понимать? – Давид опешил, так как впервые за долгие годы знакомства со своим бывшим одноклассником Вовчик задавал странные вопросы.

Обычно все происходило намного проще. И быстрее. Фамилия, имя, отчество, возможно какая-то дополнительная информация, а через небольшой промежуток времени полный отчет о человеке.

“Зачем тебе эта девочка?” – звучало слишком странно. Даже непонятно.

– Если это та, о ком я думаю… – начал Володя, но Давид его перебил, не желая и дальше ходить вокруг да около:

– Рассказывай.

– Был такой гонщик, – мужчина на другом конце провода запнулся, тяжело вздыхая, – Малышкин Виктор Павлович, тысяча девятьсот восемьдесят девятого года рождения, но мало кто его по фамилии называл, – и снова полицейский сделал небольшую паузу. – Малыш, да ты и сам о нем много слышал.

Точно, Малыш. Или Малышкин, если брать официальные данные.

То-то Давиду фамилия знакомой показалась, только голову ломал, где раньше слышал. Даже дикторы по телеку Малышом называли. Легенда отечественных (и не только) мотогонок!

Да он кумир десятков миллионов! Был.

И как-то слишком странно исчез с горизонта. Такое чувство, что без вести пропал.

– И куда он делся? – задал Давид вполне логичный в данной ситуации вопрос, на что получил печальное:

– Понятия не имею, – Вовчик закашлялся, астмой еще с детства страдал. Подождет Давид, ему-то спешить некуда.

И ведь нигде даже не проскальзывала информация, что у Малыша есть сестра. Симпатичная, кстати, хоть и врунишка еще та. Лично Давид с Виктором знаком не был, но частенько на гонках видел. Сам когда-то мечтал об официальных ралли.

Не сложилось. Так получилось.

Только вот от жажды скорости и адреналина в крови так просто не избавиться. Гоняет на бабки. Даже можно сказать, фаворит в определенных кругах.

И всегда по-белому завидовал таким, как Малыш. Чемпионы! На мировых пьедесталах стояли. И честь своей страны защищали…

– Ты полицейский или как? – Давид начинал постепенно закипать. – Что значит, понятия не имеешь? Человек пропал, да еще какой, а вы там ни сном, ни духом.

– История темная, поэтому ее замяли, – мужчина на другом конце провода проигнорировал вспышку злости своего друга. – Вроде как засветился в нелегальных гонках, попал в жуткую аварию, и… пропал, – если бы рядом был, такое чувство, что руками в разные стороны развел. – Поговаривают, что там ассоциация подсуетилась. Ты прикинь, какой международный скандал бы вышел, узнай все, что Малыш в нелегальных гонках участвовал? Да еще и на бабки.

– Давай о девочке…

– Ее долгое время журналюги доставали, – полицейский снова запнулся. – Квартиру продала, переехала жить в коммуналку. Пиши адрес, если это, конечно же, та, что тебе нужна, а не просто совпадение. Только, Давид…

– Да не трону я ее, – фыркнул, понимая предупреждение друга.

Девчонке и так несладко пришлось, а тут еще нрав Монстра. Может же и надавить. Если это та, кого он ищет…

Давид резко встал с кровати и подошел к столу. Левый верхний ящик практически пуст – счета за коммуналку, парочка газет. А вот в правом сразу же бросилась в лицо фотка.

Малыш. Собственной персоной. Лет пять назад, когда очередной Чемпионат выиграл.

А рядом с ним… Ира. Маленькая еще, но уже красавица…

За спиной мужчина услышал скрип двери и повернулся лицом к входящей девушке.

– Говоришь, брата нет?

Кинул фотографию на кровать и сделал шаг навстречу Ирине…

Кажется, у них это входит в привычку – Давид двигается вперед, а девушка отступает назад. Правда, сейчас опасно малышку провоцировать, в обеих руках чашки с кипятком дымящимся. Вряд ли решит плеснуть мужчине в лицо, слишком уж напугана, чтобы рационально думать.

– А даже если и есть, тебе-то какое дело? – ну вот, запугать не получилось. Девочка точно прошла суровую школу жизни. Нервничать не перестала, только вот страх мгновенно испарился.

Зато в глазах заполыхал огонь. Если не ненависти, то злости уж наверняка.

– Хочу понять, что ты за птица, – Давид прищурился, на что Ирина в ответ лишь фыркнула.

– Сорока устраивает? – решительно сделала шаг вперед, затем другой. Даже слегка плечом мужчину задела, чтобы в комнату зайти.

Взял моду запугивать – пусть валит к себе в мотель и там своих баб страшилками пугает. А так же вопросы им на засыпку задает, а с нее хватит.

Что за мужики пошли? Чуть что, сразу то угрожают, то запугивают.

Натерпелась уже. Достали!

– Почему соро́ка? – Давид лицезрел спину девушки, пока она чашки на стол расставляла.

– Люблю все блестящее! – резко повернулась к своему собеседнику лицом. – Еще вопросы будут?

– Что с Виктором?

Снова занервничала, но сейчас, по всей видимости, готовится правду сказать.

Хотя бы часть, и то достижение.

Как же с ней сложно, с этой Малышкиной. Фамилия смешная, да и девчонка ничего. Нравится Давиду – такие смелые ему еще не встречались. Врет много, точнее, не договаривает, но это мужчина исправит в два счета, а пока…

– Зачем он тебе? – подняла печальные глаза на своего собеседника, видимо, тяжело ей дается разговор о близком человеке.

– Сразу скажу, лично не знаком, – Давид подошел к девушке чуть ли не вплотную. – Малыш – легенда мотогонок. Каждый второй пацан мечтает стать таким же чемпионом, как он. Мы все не отрывались от телека, когда Виктор Малышкин участвовал в мировых чемпионатах. И нам очень важно…

– Брось ты, – Ирина махнула рукой, перебивая Давида с кривой ухмылкой. – Всем пофиг. Его списали, понимаешь?

– Ира…

– Открестились! – заорала, что есть мочи, видимо, выпуская наружу всю ту боль, которая долго время грызла девушку изнутри. – Живого человека отправили в утиль! И никому! – она ударила мужчину кулаком в плечо. – Нет! – повторила свои действия, правда, уже слезы лились градом по лицу. – Никакого дела…

Последние слова прошептала, уткнувшись лицом в грудь Давида, и он не выдержал. Прижал к себе, гладя по голове и давая малышке возможность выплакаться. Иногда это помогает. Почти всегда срабатывает.

Боже, девочка моя, сколько же ты пережила за свои двадцать два года? Неужели нет никого рядом, кто бы помочь мог в трудную минуту? Одна. Наперекор судьбе.

Твою мать, почему жизнь так несправедлива? А тут еще Давид со своими предъявами – да пофиг, почему она соврала. Может, деньги срочно нужны были, а задерживаться не планировала. Или еще какая причина, только сейчас это абсолютно не важно.

– Не плачь, – Давид водил пальцами по волосам девчонки и даже на каком-то странном и необъяснимом автомате целовал ее в макушку. Просто хотелось дотронуться.

Даже забрать часть той боли, что так глубоко сидела внутри этой молоденькой девчушки. Вряд ли поможет, но тянуло Давида к Ирине с неимоверной силой.

– Не буду, – она начала ерзать в его объятиях, хлюпая носом. – Отпусти, я в порядке.

В коридоре раздался громкий стук в дверь, а после и не менее громкий голос старухи:

– Да иду я, иду! – пауза, лязг замка, а после удивленное: – Ой!

– Добрый вечер, – знакомый мужской голос заставил Давида повернуться лицом к двери в коридор. – Мне бы Давида Натановича.

– Кого? – неподдельное удивление в голосе бабули, вызывающее усмешку на губах мужчины.

– Я сейчас приду, – еще раз поцеловал Иру в макушку и вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. – Это ко мне! – крикнул, чтобы пожилая женщина повернулась к нему лицом. – Извиняюсь, что не предупредил.