Я зевнул, перекатываясь, и упал на жёсткий бетонный пол. Взгляд скользнул чуть выше и наткнулся на решётку в тусклой комнате. Сознание полностью проснулось благодаря безумному шоку. Всё-таки это был не сон.

Мои кошмары заботились обо мне. Они не могли говорить, но всегда пытались предупредить меня о том, что произойдёт. А я не слушал, не хотел верить, притворялся, что ничего не замечаю. И вот, чем это закончилось – меня заточили в тюрьму, как одного из самых опасных преступников.

Перед глазами всплывали обрывки разговоров, событий, а смех Орфея всё никак не исчезал из головы.

– Я не думаю, что стоит надоедать этим парням, – убеждал я этого сумасшедшего, но, к несчастью, тщетно.

– Ну и что они сделают? Порежут меня ножом? За последние сутки меня ударили ножом шесть раз, так что им придётся придумать что-то более оригинальное, – и эти парни оказались-таки более оригинальными, разбив Орфею нос, и, кажется, сломав руку. Меня увезли в участок как свидетеля, скрыться не получилось. А дальше всё как по маслу – гвардейцы против моей воли узнали моё имя и поняли, что я несколько месяцев назад был объявлен в розыск. Я хотел защититься, но получил свою долю снотворного, а теперь проснулся в тюрьме.

Я всегда хотел, чтобы у меня был враг. Настоящий заклятый и единственный враг, равный мне в силе и уме. Но на пути встречались лишь подлецы, трусы, у которых редко бывает собственное мнение и чаще всего есть такой же трусливый и подлый повелитель. Но именно из-за такого человека я сейчас не наслаждаюсь горячим завтраком на корабле, а мёрзну на холодном полу. Может быть, я недооценил Орфея, и он настолько смел, что смог противостоять мне, не испугавшись предупреждения?

– Неужели наш преступник проснулся? – засмеялся гвардеец, охранявший меня, приоткрывая дверь. – Мы так долго тебя искали… А ты сам пришёл в наши руки – надо же, один из опаснейших бандитов попал в тюрьму лишь из-за того, что согласился быть свидетелем! – я знал, что это лишь провокация, успел привыкнуть к такому за свою сложную жизнь длиною в двадцать восемь лет. И всё же не удержался от язвительного, почти истерического смеха, который всегда пугал людей. Это сработало и сейчас. Гвардеец изо всех сил хлопнул дверью, будто хотел выбить этим громом все немногочисленные стёкла, и я услышал его быстрые шаги по лестнице.

«Я такой, да. И я никогда не изменюсь. Поэтому вы либо со мной, либо против меня», – вот последние слова, что я сказал своим подчинённым. Контрабандисты во главе со мной собрались на корабле, готовясь к путешествию на другой материк, которое должно было подарить нам деньги, славу, власть. Но не суждено этому приключению совершиться. В эту же ночь я всё-таки попался. Впервые за долгие годы я увидел гвардейцев так близко.

Что бы ни думали все остальные, моё сердце и правда застучало, отзываясь в голове, руки задрожали, а все саркастические и язвительные нотки исчезли из голоса. Я боялся тюрьмы. А теперь я здесь без единого шанса сбежать. Потому что меня искала целая гвардия, они не отпустят такого опасного преступника просто так.

Только не в этот раз.

Орфей

Когда Август не вернулся из города, все заволновались, но больше всех – я. Август любил громкие фразы и много говорил – красиво, образно, точно. Только запомнилось мне его предупреждение, обращённое лишь ко мне.

– Хорошо. Тогда давай по-другому. Сыграем в игру? Ты попробуешь засадить меня в тюрьму. Чем ближе я к ней буду, тем хуже будет твоя жизнь. Если же я окажусь там, ты на своём примере узнаешь, что такое девятый круг Ада.

Может быть, Август прочитал что-то на моём лице, потому что мне показалось, что он понял всё, что я чувствую, распознал каждую мою эмоцию и услышал мысли, будто я произнёс их вслух.

Я не сомкнул глаз за целую ночь – трудно представить, но, наверное, я просто боялся. Я достаточно хорошо знал Августа, поэтому мог ожидать от него чего угодно. И когда утром самый близкий для Августа человек в нашей команде – Аполлон объявил о судьбе своего друга, я окончательно убедился в своей гибели.

И тогда я сбежал с корабля. Это решение было одним из самых сложных в моей жизни, потому что фрегат «Хель» я считал родным домом, провёл на нём почти семь лет. Когда я потерял всё, что у меня было – семью, дом, надежду на жизнь, мне помогли эти люди, имеющие ужасную репутацию. Я готов был на что угодно, чтобы спастись и остаться в живых, без сомнений принял предложение и с тех пор работал вместе со своей командой, почти заменившей мне семью. Мы постоянно были в движении, нашим транспортом был фрегат «Хель». Управлял нами Август, помогал ему Аполлон. Им мы и доверили свои жизни. Август мог выплыть в открытый океан и исчезнуть вместе со службой спасения, мог сдать всех нас, оставаясь невиновным освободителем. Мы все дали клятвы Августу друг перед другом и не имели право нарушить их, иначе вскоре погибли бы от рук наших бывших сообщников, которых мы тем самым предавали. Таков был закон.

Банда имела то же название, что и фрегат – «Хель». Понятия не имею, почему – Август никогда не рассказывал, а спросить никто не решался. Я знаю, что отец Августа был контрабандистом и состоял в команде под названием Хель, но погиб он в тюрьме, будучи ещё молодым. Августу некуда было идти. Он сбежал из приюта и на спрятанные деньги отца купил фрегат.

Где он нашёл сообщников? Часть людей были его знакомыми, которые тоже оказались в безвыходной ситуации. Они ухватились за предложение Августа, как утопающие за соломинку. Остальные человек пятьдесят нашлись позже. Давали клятвы перед всеми участниками банды, посвящались Августом или Аполлоном в Хель и присоединялись. Только при мне нас покинули четыре человека – один погиб, второй предал банду и был убит, третий сбежал и исчез без следа, а четвёртый оказался в тюрьме. Зато присоединились к нам двенадцать человек.

Хель проще назвать преступной организацией, чем командой. Мы жили за счёт того, что будучи на хорошем счету у многих контрабандистов, помогали им в перевозке драгоценностей и антиквариата, без проблем преодолевая границы между территориями, получали доступ к данным, вскрывали замки, освобождали заключённых из плохо охраняемых тюрем… И за всё это получали деньги. Мы были свободными фрилансерами, пусть и действующими против закона.

Я не знаю, что будет с командой без Августа. Он всегда держал управление в своих руках, никому не доверял полностью. Ни один человек не знал его планов насчёт банды, это было самым худшим для всех остальных.

Мы могли двигаться на запад, а через сутки резко развернуться на восток, и никто кроме Августа не знал причины таких изменений – вероятнее всего, это была либо гвардия, либо другие корабли, о которых Август узнавал благодаря своим связям.

Несколько дней назад мы остановились на пустом берегу рядом с большим городом, но должны были сейчас же отчаливать, чтобы гвардия не нашла нас по горячим следам. Я решил выйти из игры – покинуть Хель навсегда.

В ту ночь, когда корабль ушёл от берега и скрылся из виду, я сидел на пристани, болтая ногами и глядя на ровный горизонт. Наверное, на огромном корабле и среди полусотни других участников никто не заметил моего отсутствия – как я и думал. Я был на хорошем счету у членов команды, так что никто не думал, что я могу сбежать, нарушив главную клятву и тем самым предав Хель.

Так что же всё-таки стало причиной моего побега? Неужели только то, что я боялся гнева Августа?

Признаю, это было важным. Август хоть и принял меня в команду семь лет назад, всегда относился ко мне строго, презрительно и свысока. Незнающий человек, если попадёт на наш корабль, сразу поймёт, кто здесь главный, даже если никто не издаст ни звука.

Всё, что было лично нашим, стало принадлежать всей команде и Августу. Единственное, что у нас осталось – имя, но вскоре мы потеряли даже это. Большинство имён Август счёл недостойными для участников преступной группировки, и почти каждый получил кличку, которая за годы прижилась так, будто мы с ней и родились.