- Ты идиот! - беззлобно говорит Олег, - убери палец со спуска. Сейчас хернешь нам под ноги, и учения закончатся.
Гриша перехватывает оружие второй рукой, и вдаль со свистом, похожим на кипящий чайник, улетает первая гранта. Раздается сухой, не слишком громкий взрыв, и средних размеров дерево, шелестя листвой, заваливается набок. Парень, выкрикивая что-то гортанное, выпускает в эту же сторону ещё пять гранат. Взорвавшись друг за другом, они оставляют в лесу маленькую плешь метра в четыре, и Олег ворчит, что там, между прочим, мог жить безобидный барсук.
Гриша трясущимися от перевозбуждения руками заряжает в барабан новые выстрелы и язвит, что если барсук там и жил, то давно сдох при обстреле из крупнокалиберного пулемёта.
Я шлифую плотный ужин персиковым соком и возвращаюсь к автомату. С удовлетворением выясняю, что в ящике ещё почти две тысячи патронов и продолжаю упражняться в стрельбе.
Мы палим по сторонам уже не меньше часа. Целых деревьев в округе становится все меньше, и я даже испытываю стыд, но он запросто глушится громкими выстрелами, и мы продолжаем придумывать новые мишени.
- Все! - Олег ставит винтовку СВД к стене, - я устал. Вы, конечно, можете продолжать, но время, - мужчина снова поворачивает к нам часы, и они хищно сверкают на закатном солнце, - но время, - смеясь, продолжает Олег, - уже двадцать минут до заката... Настаиваю, что нам нужно определиться, где мы будем ночевать.
- Ехать домой по ночной трассе, как-то стремно, - честно размышляю я. - Предлагаю уже тут и ночевать.
- Угу, - Гриша кладёт 'Гнома' обратно в ящик, - мило пожелаем друг другу спокойной ночи и разойдёмся по комнатам! Что-то это как-то страшнее, чем ночная трасса, не находишь? А что если, - парень картинно подпирает подбородок рукой, - нам переночевать в машине? Каждому в своей. Что, если каждому переночевать в своей собственной, новой машине?!
Мы, не сговариваясь, смеясь и отталкивая друг друга, бежим к стоянке.
- Чертов Ниссан Патруль в последнем кузове! - кажется, Олег нашёл себе что-то по вкусу, -всегда хотел этот автобус! Белая кожа, деревянный руль, хрен знает, сколько лошадей под капотом, - мужчина, словно школьник на выставке, прижимается лицом к затонированному окну, - будешь моим, конем? - спрашивает он, понизив голос и не дождавшись ответа, быстро идёт в сторону бункера, - сейчас найду от тебя ключи и будем знакомиться!
Я спокойно хожу между машин, тихо говорю сам с собой, пытаюсь сделать окончательный выбор.
'Седаны сразу нет. В новом мире низкая машина может погубить. Как минимум, больным в ней будет проще до меня дотянуться. Этот крузак хорош, но на крыше нет люка... А хотелось бы. Из него можно будет стрелять...'
Мой взгляд останавливается на огромном, шикарном внедорожнике Лексус. Кажется, он полностью подходит под мои запросы. Остаётся только отыскать ключ, посидеть внутри, чтобы понять атмосферу и можно брать. Я запоминаю автомобильный номер, состоящий из повторявшихся цифр и иду в сторону убежища. Мне навстречу торопится довольный Олег. Он хвастливо трясёт в воздухе ключом и показывает большой палец.
'Хороший день - думаю я, - продуктивный'.
Выставив выбранные машины так, чтобы удобно было загружать в них ящики, мы суетимся, сталкиваясь и мешая друг другу. Принято решение успеть загрузить все полезное до наступления темноты, чтобы утром, как проснемся, сразу выехать.
Каждый раз, выходя из бункера на улицу, я радостно отмечаю, что наш новый автокортеж смотрится крайне внушительно. Гриша выбирал себе коня дольше всех, дольше всех искал ключи, которых не оказалось вместе с другими, но зато теперь, он гордый обладатель мощного Гелендвагена редкого бордового цвета. Выставленные в ряд наши новые автомобили выглядят так, будто мы не испуганные маленькие люди среди погибшего мира, а киношные боссы мафии, собравшиеся на совет.
Заполнив все три багажника ящиками с оружием и патронами, мы закинули ещё немного армейской еды и наконец набрали для Енота разных игрушек. Разложив салон так, чтобы можно было лечь спать, я нахожу его не слишком удобным и не ленюсь, вооружившись фонариком, сходить в жилые комнаты за матрасами и подушками. Конечно же, я беру их на всех... Друзья умиляются моей заботе и обещают когда-нибудь отплатить тем же.
Наконец, все приготовления закончены. Я укладываюсь на постель, в который раз проверяю, закрыл ли двери на центральный замок и, немного полежав, открываю на четверть окно для проветривания. Под боком уютно пристроился прохладный автомат, подушка попалась мягкая и приятная.
'Спокойной ночи!' - кричу я.
'Спокойной ночи...' - отвечают в унисон ребята.
Какое-то время я рассматриваю звезды через прозрачную крышу и потихоньку сладко засыпаю.
Наступило утро.
Гриша, проснувшийся первым, решил, что сегодня не тот день, когда можно спать долго и включил в машине музыку. Распахнув все двери и заставив нас с Олегом слушать спросонья романтические баллады, он ушёл купаться в море, а нам пришлось экстренно выходить из режима сна и присоединяться к нему. Прохладная вода отлично настраивает на трудный день.
Мы на скорую руку завтракаем и, посовещавшись, приходим к выводу, что к обеду будем уже дома.
В последний момент перед выездом, отправившись поглядеть, не осталось ли чего важного в его старом Рав4, Олег вдруг сильно расчувствовался и даже попросил помочь перетащить вещи обратно, в свою старую машину. Рассказал, как много лет назад ему подарили ее родители. Как они, будучи людьми небогатыми, долго копили и потому, подарок получился особенно неожиданным. С влажными глазами Олег вспоминал, как отец, до конца жизни проездивший на старых жигулях, иногда просил сына прокатить его и сидел гордый на переднем сидении. Жутко переживал и без остановки комментировал дорогу. Мы с Гришей стараемся успокоить друга, но признаться, делаем это с трудом. Каждый вспоминает о своём, и в груди моментально что-то сжимается и ноет. Я говорю Олегу, что сейчас отец будет гордиться им ещё больше и что старенький Рав никто не выбрасывает. Предлагаю запарковать его под навесом и однажды приехать посмотреть, как у него дела.
