Куай-Гон был в своей комнате, когда получил сообщение о том, что должен немедленно предстать перед Советом. Вероятнее всего, его вызывали, чтобы он дал объяснения по поводу случившегося с Оби-Ваном.

Он поднимался наверх с невесёлыми мыслями. Он вернулся в Храм, чтобы обрести покой, а вместо этого переживал свою беду снова и снова.

Разумеется, на запрос Совета надо отвечать. Быть джедаем - это признавать, что твои возможности ограничены…

В Совет входили самые мудрые и прославленные мастера. И если они хотели услышать от Куай-Гона подробности, он был обязан рассказать всё, как есть. Куай-Гон вошёл в Зал Совета. Это было высокое помещение на верху одной из башен Храма; занимало оно целый этаж. Из больших окон - от пола до потолка - открывался вид на крыши и шпили исполинских зданий Столицы. Облака за окном пламенели оранжевым светом в лучах восходящего солнца.

Куай-Гон встал в центре зала, почтительно поклонился и замер в ожидании. С чего они начнут? Возможно, Мэйс Винду, чьи темные глаза могли прожечь насквозь, как горящие угли, потребует сообщить причину, по которой он бросил тринадцатилетнего мальчика в самой пекле войны? Или Саэсие Тийн проворчит, что все поступки Куай-Гона подчинены порывам импульсивного, но щедрого сердца? Его вызывали для отчёта гораздо чаще, чем других рыцарей, так что ему не составляло труда угадать, что может сказать каждый из членов Совета.

Йода начал первым.

– Сюда мы вызвали вас по причине весьма непростой и важной очень. В тайне сохранить нужно это. Кражи одну за другой обнаружили мы.

Эта новость вывела Куай-Гона из замкнутого круга мыслей. Такого поворота он не ожидал.

– Здесь, в Храме?

Йода кивнул:

– Огорчительно это, о таком деле сообщать. Украдены вещи малоценные, но серьёзное очень дело это. Несовместимо с Кодексом джедая такое.

– Совет считает, что это дело рук кого-нибудь из учеников? - спросил Куай-Гон, нахмурившись. Подобные происшествия были в Храме делом неслыханным.

– Не знаем этого мы, - ответил Йода.

– Если дети тут ни при чём, тогда, значит, кто-то посторонний нашёл способ проникнуть в Храм. Так или иначе, но нельзя оставить вопрос без внимания, - добавил Мэйс Винду. - Надо проверить обе возможности.

Он привычным жестом соединил длинные красивые пальцы рук.

– Вот почему мы вызвали тебя, Куай-Гон. Нам нужно провести негласное расследование. Не хочется беспокоить малышей или спугнуть вора. Мы поручаем это дело тебе.

– Работать с Таллой будете, - продолжил Йода. - Видеть не может она, это так. Но при ней остались её способности замечательные.

Куай-Гон кивнул. Он был согласен с Йодой: интуиция и ум Таллы были хорошо известны.

– Кражи могут казаться пустяковыми, - предупредил Мэйс Винду. - Но порой небольшая неприятность перерастает в куда более серьёзную. Так или иначе, угроза реальна. Будь осторожен.

– Да, я слышала, - сказала Талла, когда Куай-Гон навестил её. - Утром у меня был Йода, разбудил плохими новостями. Не лучшее начало дня.

На губах Таллы появилась ироничная полуулыбка, которую Куай-Гон знал хорошо. Они вместе начинали учиться в Храме.

Талла всегда привлекала внимание. Сильная и красивая, с кожей цвета тёмного мёда, прекрасным разрезом зеленовато-золотистых глаз, острая на язычок, она сбивала спесь с любого задиры, даже когда была шестилетней девочкой.

А теперь, когда Куай-Гон смотрел на её незрячие глаза, на белый шрам от левой брови до подбородка, его сердце сжималось от боли. Талла по-прежнему оставалась всё такой же красивой, но было горько видеть, как тяжело она пострадала.

– Я слышал, что вчера к тебе приходили целители, - сказал он.

– Да, Йода и по этому поводу тоже приходил взглянуть на меня. Хотел убедиться, что я хорошо себя чувствую, - ответила женщина. В уголке её губ снова появилась полуулыбка. - Вчера мне сказали, что я никогда больше не буду видеть.

От этого известия ноги у Куай-Гона подкосились, и он опустился на стул рядом с ней. Хорошо, что она не могла видеть боль на его лице.

– Мне очень жаль…

Он, как и Талла, надеялся, что целители на Корусканте помогут ей восстановить зрение.

Она пожала плечами.

– Йода приходил, чтобы я приняла участие в расследовании. Думаю, он поручил мне это дело, чтобы я отвлеклась.

– Если тебе не хочется им заниматься, я могу найти другого напарника, - сказал Куай-Гон. - Совет не будет против.

Она похлопала его по руке и взялась за чайник.

– Нет, Куай. Йода прав, как всегда. И если в Храме происходит что-то неладное, я хочу помочь. Выпьешь чаю? - она потрогала чайник. - Ещё горячий.

– Позволь, я сам, - быстро сказал он.

– Нет уж, - отрезала джедай. - Я должна всё делать сама. Если мы будем работать вместе, ты должен это понимать.

Куай-Гон кивнул, потом сообразил, что она не видит этого знака согласия. Нужно было привыкнуть к этой новой Талле. Пускай она не видит глазами, но другие возможности её восприятия сейчас обострены, как никогда.

– Хорошо, - сказал он мягко. - Я с удовольствием выпью чаю.

Талла достала чашки. - Знаешь, чем я занималась в последнее время? Тренировалась. Занималась с мастерами, чтобы развить слух, обоняние и осязание. Кое-что у меня уже неплохо получается. Я даже и не представляла, какой у меня, оказывается, острый слух!

– Неужели такой же острый, как твой язык? - спросил Куай-Гон.

Она рассмеялась, поставила чашку и, поддерживая её одной рукой, другой стала наливать воду.

– А ещё Йода приготовил мне сюрприз. Неожиданный. Ты только ему не говори, что я тебе сказала. Он…

– Левее на сантиметр! - вдруг раздался сзади механический голос, не лишенный мелодичности.

Вздрогнув, Талла плеснула водой себе на руку.

– Звезды и галактики! - с досадой вскричала она.

Куай-Гон подал ей полотенце. Обернувшись, он увидел дроида, вкатившегося в комнату. Это был серебристый протокольный дроид, но, очевидно, наделённый и дополнительными функциями. На голове его были необычные сенсоры, и руки удлинены. Сейчас эти руки быстро протянулись вперёд и забрали чашку у Таллы.

– Видите, господин Талла, вы пролили чай, - сказал дроид.