— Они напуганы.
— Что да, то да. А напугать тракаллан — это кое-что…
Махавир остановился, вздрогнув — узнал выступивший из темноты у перехода в жилой отсек силуэт, и сердце подпрыгнуло в груди, не зная, повелевать развернуться и бежать прочь, или пройти мимо, будто ничего не видя.
— Маниша, ты?
— Да, глупенький. А ты думал — призрак, или галлюцинация?
А так хотелось обознаться. В призраков если до сих пор не верил — то вряд ли поверишь только от того, что комната тебе досталась в самом конце дышащего космической пустотой и тишиной коридора, просто это неприятно — идти к себе каждый раз в полном одиночестве, лишь изредка сталкиваясь с ремонтниками и пережидая, когда они переволокут из отсека в отсек все свои бесчисленные ворохи кабелей и тележки с разносортным металлоломом. Но ворчи не ворчи, слушать всё равно никто не будет — комнаты дают там, где они в относительном порядке, где удалось максимально отладить системы жизнеобеспечения, Альтака может с пакостной улыбочкой предложить комнату поближе, но холодную почти как космос снаружи, или по соседству с некислородниками, откуда изрядно подтягивает метаном. Многие силовики живут по трое и даже четверо — дрази это, конечно, культурно привычно, редкий мальчик их народа имел в детстве отдельную комнату, но вот кровать-то одна, спят вповалку на матах…
В пятно света от большого настенного фонаря выступила смуглая девушка с двумя толстыми смоляно-чёрными косами чуть ниже плеч, шутливо-ласково пихнула Махавира кулачком в бок.
— Признайся, я тебе уже мерещилась где-то когда-то?
— Маниша, откуда ты здесь?
Голоса разлетались в лабиринте коридоров гулким эхом. Освещение тут планировалось наладить к началу работы отделения, но, как и много что, не успели. Оказалось, устаревшие системы нужно менять на целых больших участках этажа, и теперь потолки и стены зияли чёрными провалами снятого перекрытия, а до тех пор, пока работы будут закончены, придётся довольствоваться вот этими редкими, хоть и чрезвычайно сильными фонарями, разбивающими пустое пространство коридора на контрастные пятна света и тьмы, и радоваться, что системы в твоей комнате запитываются от другого источника. И почти не глючат.
Девушка кокетливо заправила локон за ухо, поблёскивающее серёжкой с крупным камнем. На ней рабочий комбинезон наподобие таких, какие носят ремонтники, но не такой, нет нашивки с эмблемой фирмы. Да такие многие носят. Ремонтники на кораблях с короткими срочными контрактами, к примеру…
— Ай, кажется, не рад? Могла и теплее быть встреча после стольких-то лет… Сколько мы не виделись? Ну вот, была тут поблизости, услышала, что ты тут работаешь, решила заглянуть, узнать, как ты…
— Случайно была поблизости, ну да… Место-то не описать, курортное.
Не курортное, конечно, но как регулярно ворчит Альтака, лично ответственный за регистрацию всех прибывающих и убывающих — вполне себе проходной двор. Кроме собственно рабочих моментов — доставки и отправки арестованных, потерпевших, свидетелей, доставки продовольственных грузов и всего необходимого для ремонта, включая сами бригады ремонтников, здесь имеют право останавливаться для заправки и ремонта проходящие корабли. Право и возможность — не одно и то же, говорит в таких случаях Альтака, часть доков всё ещё не вполне функциональна, а уж об отсутствии пригодных для размещения жилых комнат нечего и говорить, поэтому команда зачастую во всё время стыковки не покидает корабля, но тем не менее тут регулярно можно встретить стайку неизвестных личностей, которых ты видишь, скорее всего, первый и последний раз. Но всё же, справедливости ради — на внешних этажах, переходы к внутренним, где и дислоцируется в основном отделение, защищены дверями, подчиняющимися специальным ключ-картам. Конечно, они тоже иногда глючат — причём в обе стороны, как блокируясь намертво, так и начиная пропускать кого угодно по более-менее ровно выпиленному куску пластика, любимым развлечением Альтаки было отправлять заскучавшие по его мнению смены силовиков на проверку этих дверей, с подробным отчётом по результату…
— Ну, что поделаешь… По работе пришлось.
Мужчина неловко выдернул свою ладонь из руки девушки.
— По работе… Это с «чёрными копателями»-то?
Логично подразумевается, что этим самым правом воспользоваться полицейскими доками, которые, правда, редко когда имеют хоть одну свободную стыковочную зону, отважатся злоупотребить только те, у кого в работе всё чисто вплоть до предельной аккуратности ведения вахтенного журнала, но есть ведь и особо борзые.
— Ну, знаешь, на что-то кушать же надо… Да что такого, не пойму? Никто от этого не заболел и не умер, а польза многим есть… «Белые»-то здесь работать всё ещё боятся.
— И правильно делают… Ладно, это твоя жизнь… — Махавир сделал попытку обойти девушку и продолжить путь, но она обвила руками его талию.
— Всё злишься на меня? Уверен, что не хочешь ничего вернуть? Всё-таки, мы оба сейчас… в глуши, очень далеко от родины… Лучше бы… держаться поближе, не находишь?
Махавир нашёл в себе силы взглянуть ей в глаза.
— Не расстояние делает далёкими, Маниша. Мы делаем. Ты это сделала. И вдали от родного дома мы… слишком по-разному. Между нами нет и не может быть ничего общего.
Девушка закусила губу.
— Уверен, что хальса… больше не примет меня?
Само звучание голосов, дробящихся рваным эхом от гладких стен, было раздражающим. Хотелось поскорее прекратить, пройти, забыть то, чего не должен был увидеть уже больше никогда. Как было б правильней. Взгляд упорно избегал её кос. Слишком коротких. Зачем заострять внимание на том, что она их стригла, если она делала куда хуже вещи? Зачем опять отращивает?
— Дело не в хальсе, я не приму. После того, что ты делала…
— Ай, Махавир, все совершают ошибки, по молодости, по глупости…
— Только это разные ошибки, Маниша, и ты в своих — не раскаялась. В том, что делала, в том, что делаешь сейчас. Ты сама не хочешь возвращения. Ты говоришь не как тот, кто раскаивается, ты сожалеешь о том, что попалась. Ты предала не только меня, меня — это ладно… Ты предала веру. За меня простится, за веру не прощается.
Полные губы тронула нервная улыбка.
— Вера — это в жизни ещё не всё…
— Вера — и есть жизнь, это от жизни неотделимо.
Серёжки с крупными камнями покачнулись под снисходительный смешок.
— Каким был, таким и остался… Ладно, но ведь можем мы, я думаю… Хотя бы посидеть, поговорить… я б хотела послушать, как ты живёшь сейчас, о твоей работе… Ведь это не запрещено? Вы же сейчас не работаете ни по какому делу «чёрных копателей», и ты же не выдашь мне, даже совершенно случайно, никаких важных сведений? А то мало ли, глядишь, наслушаюсь — тоже захочется героики, на путь истинный встану…
Молодой полицейский, невольно, почти улыбнулся.
— Нет. Совершенно точно, что бы это ни было, но с «чёрными копателями» не связано никак.
========== Гл. 5 Ориентировка на кровососа ==========
Был ещё только час дня по местному времени, а устать уже было, от чего. К делу были пристроены даже многие силовики, обычно в перерывах между задержаниями предоставленные сами себе. Сайкей с Юлзаем, получив распоряжение Гархилла, наконец закончившего переговоры с родственниками всех мертвецов (или, при отсутствии таковых — с другими уполномоченными лицами), грузили невостребованные трупы для кремации путём отправки к кандарскому светилу, Ранкай и Мурсеф отправились в сопровождении тех, кого всё-таки забрала для погребения земная сторона. Прочие помогали в медотсеке или бегали по отделению с разного рода поручениями. Под утро прибыл арестованный на Тракалле корабль — Диллатлиин, как полицейские и предсказывали, чуть утих шум, отчалил в неизвестном направлении, выставленных кордонов не хватило, чтоб это предотвратить. Зато корабль, разыскивающий его у Налитоксалмууна, попал в расставленные сети. Публика там оказалась крайне любопытная, и тракаллане с радостью презентовали улов Кандару, так что и этим пришлось срочно готовить камеры, кому кислородные, кому метановые.
