— Что же делать?
— Я пытался использовать один из этих образов… Пока бесполезно. Они слишком искажены и перемешаны, и с ними, видимо, тоже связано много боли…
— Боли? Но это его семья…
Реннару наконец удалось распаковать салфетку и промокнуть кровоточащую ссадину на лбу.
— С семьёй связана самая сильная боль, Дайенн. Страх потери, чувство вины, страх разочаровать. Нас, минбарцев, учат преодолевать страхи, очищать чувства от этих неизбежных горьких плодов — но все ли преуспевают в этом? А их — не учат. Он натолкнулся на воспоминания матери о её брате, о боли его матери из-за болезни сына, о чувстве вины своей матери, что ничем не могла им помочь. О том, что история повторяется — теперь уже с ним, теперь его матерью владеет то же бессилие. И в воспоминаниях о второй матери он тоже натолкнулся на трагический момент — её боль за дорогого ей человека, вынужденно умертвившего ребёнка… так я понял. Я почти уверен — та женщина погибла у него на глазах, и он, не в силах простить себе, что не смог её спасти, заблокировал эти воспоминания вместе со всей прежней личностью.
Дайенн устало-привычным движением увернулась от пошедшего на очередной круг контейнера с ампулами — невозможно всё держать в руках, главное, что у него отличная амортизация, ничего не разобьётся, если он упадёт.
— Сейчас хотя бы заставить его очнуться… как они справлялись с его приступами эти три года без его таблеток, Валена ради?!
— Ну, не факт, что без… В контрабанде бывает немало и медпрепаратов. При условии, что он помнил, что ему необходимо принимать. Или эта девочка, Аврора, как-то помогала ему.
— Да простят меня небеса, — Дайенн отвернулась, — у меня не создалось ощущения, что она способна на что бы то ни было созидательное.
В три руки — левая рука Вадима удерживала стойку капельницы от возвращения к полёту по камере — им с Реннаром наконец удалось почти невозможное, снова ввести иглу в вену.
— Попробуй другой образ. Огненный столб в темноте.
— Что?
Под глазом у Алвареса заметная припухлость, синяк будет знатный. Каким чудом эта стойка не высадила ему глаз! Как-то в детстве, смеялся он, зуб выбило Торой — подарочное издание, тяжеленное…
— Это должно помочь. Этот образ был в числе перечисленных… Я думаю, он означает либо его убеждённость, что вера и молитвы помогают ему бороться с болезнью, либо Дэвида Шеридана, действительно помогавшего не в раз в таких вот моментах. Он мог пробиться к сознанию Элайи, когда больше никто не мог. Элайя говорил — он слышит его приступы издали и не позволяет ему раствориться во тьме.
Дайенн воззрилась на напарника недоуменно.
— Дэвид Шеридан… Пробивался к его сознанию? Подожди, но ведь он нормал?
— Я не говорил? Он способен слышать мысли телепатов. Только телепатов. Виргинии, Офелии, Элайи. И… тогда, в пустыне, он спас ту девочку потому, что услышал её мысленно.
— Но… как такое возможно?
Вадим неловко пожал плечами.
— Не знаю. Я знаю, что нормал может слышать мысли телепата, если тот сам того захочет, если направит свои мысли в его голову… но это другое. Дэвид нормал, и мысли нормалов он не слышит, никогда. А телепатов он слышит и чувствует…
Ну вот, дату слушаний на Экалте назначили, очень жизнеутверждающая для нас всех здесь новость. Впору подумать, не последовать ли мудрому примеру Синкары, в плане возвращения на родину. Что в этом космосе такого, без чего прожить нельзя? Сидел бы сейчас в тихом, сонном городишке, просматривая ориентировки на субъектов, которые сюда всё равно не сунутся, если в здравом уме…
Альтака с утра зол как чёрт, потому что зол как чёрт Гархилл, у обоих причины есть — взгрели мозги сначала центавриане, потом земляне, по поводу задержки с отправкой на родину неких высокопоставленных при жизни тел. Вообще-то не по делу — по регламенту сроки ещё и близко не вышли, если обычно получалось укладываться в меньший срок — так не надо теперь считать это нормой. Ну или присылайте за своими дорогими покойничками спецтранспорт на квантовом двигателе. А у нас три корабля стоят, тупо стоят, потому что авария шлюзовых ворот, вторая за неделю. Центавриане ещё ладно, полчаса разливались в ключе, что это акт неуважения лично к ним как расе и они это так не оставят, дело привычное, а земляне додумались заявить — какие, мол, у вас могут быть технические проблемы, отделению без году неделя. Да уж, тут даже Гархиллу изменит выдержка…
Может, конечно, этот тип, из молодых-наглых, уверенных, что вопросы решаются именно так, претензиями и напором, просто не знает, ГДЕ это отделение и сколько лет этому месту. Невозможно быть компетентным во всём-то… Альтака предлагал пригласить этого сопляка в гости, отобрать в залог документы и приписать к какой-нибудь ремонтной бригаде. На недельку. Проблемы, конечно, потом будут, но у кого их нынче нет?
Вот, опять же. Половину коридора перегородила вытащенная мебель — что-то в экономическом накрылось масштабно и капитально, из кабинета доносятся не вполне литературные дразийские выражения, подошедшая смена, растерянно потоптавшись сколько-то возле столов, похоже, решила организовать стихийное совещание прямо здесь. Благо, тут же толокся Г’Тор — как всегда, мимо проходил, языком зацепился. Хоть ему похвастаться — и пожаловаться, тут иногда всё вместе. Им, экономическому, сейчас даже повеселее, чем убойникам…
— Ну что, ещё двое ласты склеили… Омертвение тканей, заражение крови, что тут сделаешь? Прессуем пока остальных… Кто вменяемый, конечно. Кэррингтон, кстати, вменяемый, симулирует это он. Старается, бедняга, но Реннара-то не обманешь.
— Кэррингтон? Это кто такой?
— Ну Киттс который. Вертлявый такой хлыщ в костюмчике. Ещё Дайенн укусить попытался, и орал, что тараканов каких-то видел… Никакой он не Киттс, он по подложным документам прилетел. На самом деле Роберт Кэррингтон, какой-то там… младший помощник старшего заместителя Нейтона, из департамента торговли и услуг. Нейтон теперь не может объяснить, где он этого Кэррингтона взял и за какие заслуги на пост пристроил, ни образования, ни особых заслуг никаких… Он у него как раз, видимо, агентом по связям с «Тенями» был, ну и для прочих деликатных поручений. Ищем его связь с устранением Уэнса, Кэррингтона тогда как раз на работе не было. То есть, официально был, но по факту исходящих с его адреса два дня не было, а формально при его работе нереально…
На время вся компания заткнулась, отвлёкшись на выплывший из кабинета аппетитный зад Мэрси Девентри, волокущей коробку с мелкой оргтехникой. Мэрси развернулась и огрела ближайшего — Феора — лежавшей сверху коробки пластиковой папкой.
— Нормально, да, стоять любоваться, как девчонки пластаются? Нет бы помочь!
Феора продемонстрировал щедро забинтованную руку.
— Увы, луна моего небосклона, я сегодня уже напомогался. Контрабанде с реактивами. Хорошо, не до кости.
— Тяжело, наверное, иметь руки из того места, на котором все приличные люди сидят! Таммин, у тебя какие отговорки? Там твоё рабочее место, между прочим, сейчас монтируют! Посветил бы хоть парням фонариком, у Эми рука скоро отвалится. Ух, придёт Хемайни — покажет вам, где раки зимуют.
Зандерианец Таммин покорно вздохнул и проследовал за коллегой в тёмные недра кабинета. Им на смену показалась Тийла — вытащила несколько покорёженных, оплавленных стеновых панелей.
— Виноватой себя считает в этой поломке, старается, бедняга. А это, в кои веки, совсем не она. Ребята говорят, там милостью Дрошаллы всё до сих пор как-то доработало. Ребят, вы, может, сходите на склад? Там кое-чего не хватает, парни сейчас список набросают… Да, и отойдите с прохода, человеку через столы, что ли, прыгать?
Парни извинились и вжались в столы, продолжая, в ожидании обещанного списка, прерванный разговор:
— В общем, пошла веселуха. Нейтону уже доброжелатели советовали подать в отставку, а он ещё на что-то надеется. Ребята на Земле говорят, через департамент, как раз через отдел Нейтона, много финансов шло… Двойную бухгалтерию как раз Кэррингтон вёл, там нехилые такие деньги куда-то на сторону уплывали. Проследить пока не всё смогли, но два счёта уже на Яришшо обнаружилось. На Яришшо у них и была, так сказать, бухгалтерия по переводу полулегальных финансов в совсем уж нелегальные. Там распределяли, что на оружие, что на макулатуру эту, что на организацию диверсий… На Диллатлиине у них заседали те, кто, так сказать, за подбор кадров отвечал, макеты частично на Лофисе делались, там уж на Зафрант пересылались и ещё куда. Вроде как, не клади все яйца в одну корзину… А главный штаб вот на Мариголе, ну, и удивляться не приходится, там самое место — можно не ныкаться по каким-то пиратским сараям среди всякого сброда, а сесть гордо, в правительственном дворце, попивать кофеи — в общем, как культурные люди обсуждают сделку… Жаль, от Ремма мы показаний уже не получим — так его и не отпустило, вот тут реально умом двинулся бедняга. Но ничего, налоговая за них и так взялась, больно уж невероятно это как-то — столько лет держат убыточные колонии, ради хобби или альтруизма, что ли? А Ломан вот наоборот, удачно двинулся, каждому встречному и поперечному рассказывает про свои подвиги, да заодно про подвиги товарищей. Для суда показания сумасшедшего, конечно, значения не имеют, зато ребята теперь знают, в каком направлении копать… Непонятно, что с центаврианами в итоге делать, Маригол молчит. А чего б ему не молчать, у них из правительства, кажется, кто и выжил — в кресло уже не сядет определённо. В общем, с этими всё понятно, оформляем все дела и депортируем всю орду на Минбар. А, так сказать, с противной стороной… Тут сложно всё…
