Для эллинской философии идея абсолютной единственности и несравнимости ни с чем Божественного начала была высочайшим и достославным достижением, в корне убивавшим языческий политеизм. Для нее также непонятным оставалось главное – откуда рядом с единственным Первоначалом могло появиться еще нечто? Поэтому для примирения Евангелия со своим образом мысли им нужен был некий посредник, место которому в построении Ария отводилось Христу104. Аналоги подобных построений мелькали уже в образе мыслей ересиарха III в. Антиохийского епископа Павла Самосатского, представителей Александрийской богословской школы и даже великого Оригена105.
По сообщениям древних историков Церкви, Арий родился в Ливии, получил образование в Антиохии, а позже переехал в Александрию. В столице Египта в то время было далеко до спокойствия. Помимо чисто догматических споров – мелетианский раскол – в дело вмешались многие привходящие обстоятельства. Часть христианской общины, копты, ведомые пресвитером Коллуфом, протестовали против епископа Александрии св. Александра (313—328). Они протестовали против расширяющейся власти Александрийского архиерея. Позднее широкому распространению арианства на Востоке очень способствовали амбициозные планы епископа Евсевия Никомидийского, о которых ниже пойдет речь106.
Начало спора Ария с епископом св. Александром относят к 318—320 гг., когда на одном из собраний клириков Арий озвучил свои мысли вслух и попутно обвинил св. Александра в ереси. Тут же образовались две партии, кардинально несогласные друг с другом. Сначала св. Александр пытался решить спор мирным путем, занимая нейтральную позицию и поддерживая поочередно обе спорящие стороны. Но когда понял, что арианство представляет собой уже состоявшееся учение со своими адептами, то созвал Собор египетских и ливийских епископов (всего около 100 человек) для обсуждения вопроса об учении Ария. Собор осудил Ария, а с ним еще 11 человек – Ахилла, Аифала, Елладия, Карпона, другого Ария, Сармата, Евзоя, Юлия, Мину, Лукия, Гаийя и двух епископов – Секунда и Феона107.
Не сдавшийся Арий направился в Кесарию Палестинскую, где встретил самый сочувственный прием у епископа Евсевия. Этот архиерей без труда понял, что, затевая интригу против епископа Александра, он сможет в случае положительного результата доказать первенство своей кафедры на Востоке, урезав полномочия архиерея столицы Египта. Близость Евсевия к придворным кругам значительно усилила позиции Ария.
Сговорившись, Евсевий и Арий поставили перед собой задачу заставить св. Александра принять осужденных Собором лиц в общение, но глава Александрийской кафедры оставался непреклонным. Тогда друзья Ария составили в Вифинии (город в Никомидии) свой Собор и распространили окружное послание ко всем епископам с предложением вступить в общение с Арием. Более того, уступая просьбе ересиарха, несколько епископов через голову св. Александра разрешили ему вступить в пресвитерские права в его некогда собственном приходе, для проформы поставив условие, чтобы Арий примирился со св. Александром.
Разумеется, такое решение цинично попирало все церковные устои, и св. Александр почувствовал себя глубоко оскорбленным. В своем окружном послании епископ недвусмысленно обвинил Евсевия в покровительстве еретикам и мотивах его сотрудничества с ними. «Евсевий, – писал он, – нынешний епископ Никомидийский, вообразив, что на нем лежит все касающееся до Церкви (почему он оставил Берит и устремил свои честолюбивые взоры на кафедру Никомидийскую), и, не встречая ни откуда противодействия себе, принял под свое покровительство сих отступников и рассылает повсюду в защиту их послания, чтобы простых и не искусных в вере увлечь в эту ужасную и христоборствующую ересь; поэтому, помня написанное в законе, вижу необходимость прервать молчание и уведомить всех вас о случившемся у нас, чтобы вы знали и отступников и пагубное их еретическое учение, и не вникали тому, что будет писать Евсевий»108.
Святой Александр подготовил собственное окружное послание, разосланное «к сослужителям всей Кафолической Церкви». Энциклику подписал ряд епископов, искренне разделявших его позицию и негодование. Но и у Ария находились новые сторонники. Спор зашел в тупик.
Зная образ мыслей императора, епископ Александрии пытался найти защиту у св. Константина Великого, но в это время территории, на которых проходил спор, находились под управлением Лициния. А Запад, и в первую очередь Рим, не интересовался разногласиями, в которые оказался вовлеченным Восток. И только после победы над Лицинием в 323 г. св. Константин обратил внимание на причину церковных настроений109.
Надо сказать, что первоначально император не придал спору большого значения, что, впрочем, вполне понятно. Даже после Никейского Собора многие современники-богословы полагали причиной возникших между епископом св. Александром и Арием разногласий «предосудительное любопрение»110. Чего же можно было ожидать от василевса, мало искушенного в то время в тонкостях богословских систем и знавшего об арианстве понаслышке? Он уже имел опыт преодоления донатистской ереси, поразившей только Африку, когда его волей был собран Собор епископов. Ему казалось, что любое богословское недоразумение разрешится просто и легко, без какого-либо административного вмешательства, в том числе и это. Император был уверен в том, что и данная ситуация выправится сама собой при взаимном согласии спорящих сторон и терпимости к мнению соперника. Авторитет руководителей обеих церковных партий, их ревность по вере являлись для него залогом того, что спор – суть выдумка, и вместо нанесения взаимных обид и оскорблений главнейшая задача противников, как священнослужителей, заключается в просвещении народов учению Христа.
«Какую рану нанесла моему сердцу весть, – пишет он в письме св. Александру и Арию, – что между вами самими возникли разногласия, что вы, через которых я надеялся подать врачество другим, сами нуждаетесь в гораздо большем врачевании. Я внимательно рассуждал о начале и предмете вашего спора; повод к нему мне показался вовсе не таким, чтобы по нему надобно было начинать спор»111.
Святому Константину казалось, что противостояние возникло вследствие бесполезной, по его мнению, постановки вопроса о природе Христа в редакции св. Александра, и неуемного желания Ария высказать свое мнение там, где рядовому пресвитеру надлежало молчать. «Вот откуда началось между вами разногласие; с этого времени расторглось между вами общение – и благочестивый народ, разделившись на две стороны, отпал от единомыслия со всей Церковью. Итак, пусть каждый из вас простит другого с одинаковой искренностью и примет то, что по всей справедливости советуют вам сослужители ваши»112.
Тон и содержание письма не может не поразить: император, по мановению пальца которого менялись судьбы властителей и народов, победитель Макценция и Лициния, единоличный владыка Римского государства, должный силой устранить все проблемы, касающиеся общественной нравственности, почтительно просит стороны (!) вернуть мир святой Церкви и прекратить раздор. Трудно представить, каким образом такая чуткость к вере в императоре и его уважение ко вполне рядовым клирикам могли быть оценены некоторыми историками в качестве коварства, проявления тоталитаризма и лицемерия?
Для примирения спорящих царь отправил в Александрию уже знаменитого к тому времени епископа св. Осию Кордубского (около 258—358), имевшего немалый авторитет. Встретившись с епископом св. Александром, св. Осий вскоре пришел к убеждению о ложности возводимых Арием обвинений в ереси, а также о серьезности ситуации с возникшим спором. После нескольких разговоров со св. Александром и изучения посланий, которые направлялись христианским общинам обеими сторонами, св. Осий целиком и полностью стал на сторону епископа Египта. Возвратившись к императору, он сумел убедить и его в нечестивости Ария и остроте момента113.
Ситуация осложнялась еще тем, что разделившийся в своих предпочтениях епископат пытался решить догматические разногласия через политическое покровительство высоких лиц в придворных кругах. Вследствие этого догматические уклоны богословской мысли начали превращаться в государственные акты, ересь укоренялась в различных территориях Империи искусственно и насильственно114.
