– Ты знал и ты флиртовал, – Ирина произнесла это медленно, осознавая то, что произносит. До неё вдруг стал доходить смысл сказанного другом. Да и картинки стали всплывать перед глазами. Сегодня очень многие флиртовали с официантками, а те все отвечали взаимностью. Антон пристально наблюдал за ней, за её реакцией, – Антош, скажи, ты… тебя привлекает такой секс?

Вот тогда он и рассказал ей о себе. О своих предпочтениях в сексе.

– Ириш, ты помнишь Кирилла?

Ирина кивнула. Конечно, она помнила Кирилла! Именно он и привел однажды на студенческую вечеринку своих сослуживцев Руслана и Антона.

– Кирилл ведь из очень небедной семьи. Он и в армию то мог не идти служить, папа бы его отмазал. А он пошел, да ещё в горячую точку попросился назло родителю. Но это к делу не относится, прости. Короче когда-то, ещё до знакомства с тобой, Кирилл нас позвал слетать в Таиланд, в экзотический тур, по специфическим салонам. Ну, ты понимаешь! – Антон усмехнулся. Ирина кивнула и он продолжил:

– Туда многие именно за этим летают, только не сознаются и сами потом себе приключений на пятую точку находят. В буквальном смысле, – он опять усмехнулся, – а тут всё проплачено заранее. Нас возили по элитным массажным салонам. Публика была небедная, о здоровье заботящаяся. А уж что именно и как массажировали в этих салонах, я не буду тебе говорить. Сама, наверное, понимаешь.

Антон замолчал, вспоминая или собираясь с мыслями, он откинулся на сиденье, уставился в лобовое стекло, но вряд ли что-то там видел, машинально погладил руль. Ирина молчала, невольно обратив внимание на его руки. Большие, крупные, со сбитыми костяшками. У Руслана были такие же. Парни ходили в спортзал регулярно.

– Мы постоянно были в подпитии с парнями, да чего уж там! Точнее будет сказать, что трезвыми мы как раз в той поездке и не были. По вечерам ржали, делясь впечатлениями. Рус с Киром уже на третий день начали скулить, что устали от минетов и что, наверное, на всю оставшуюся жизнь им их уже хватит. Что, мол, для секса с трансвеститом им напиться – здоровья не хватит. А я вдруг понял, что меня именно такой секс бешено заводит, это было той перчинкой, которой мне не хватало. Но не мог же я об этом парням сказать! Ни тогда, ни сейчас, – Антон помолчал, потом уже другим тоном добавил, – секс с женщиной меня тоже заводит, поверь, ничуть не меньше, чем с такими как Оксана. Я даже мог бы, наверное, жениться. Но и от секса с такими “Оксанами” я не могу отказаться. Это для меня, как вишенка на торте, когда разнообразия хочется. Не уверен, что какой-нибудь женщине это понравится, да и вряд ли я ещё кому-нибудь, кроме тебя, смогу это рассказать. А жениться и потом врать жене я не хочу и не буду.

Антон замолчал и отвернулся, Ирина аккуратно дотронулась до его руки, до этого расслабленно лежащей на руле, а сейчас вцепившейся в этот самый руль. Погладила. Почувствовала, как он сначала дернулся от неожиданности, но руку не убрал, наоборот расслабил. Она догадалась, что он ждал её реакции.

– Антош, спасибо, что доверился. Правда! Я ценю это.

Антон вдруг резко повернулся и, впишись в неё взглядом, спросил:

– И тебе не противно?

– С чего бы? Для меня ты же всё тот же мой самый верный и преданный друг. Да и кто я такая, чтобы судить тебя? Да и не имею я права на осуждение. Я и сама за деньги живу со своим мужем.

Увидев его удивленный взгляд, она продолжила:

– Ты думаешь, я не знаю, что у Руса периодически потрахушки на стороне? Но я продолжаю делать вид, что ничего не знаю. А знаешь, почему? Потому, что я не могу уйти от него. Потому, что мне некуда идти. Потому, что мне не на что жить. Потому, что мне тупо нужны его деньги! – последнюю фразу Ирина уже выкрикнула. Теперь уже она смотрела на него, не отрываясь, а Антон молчал и опустил взгляд.

И по этому его молчанию Ирина поняла, что, конечно, он знал о всех похождениях её мужа. Не мог не знать. Антон всегда всё знал. Она отвернулась, когда поняла, что по щекам текут слёзы. Ни один мужчина не любит смотреть на плачущую женщину – это ей с детства твердила мать. И вдруг Ирина услышала, как щёлкнул ремень безопасности на её сиденье, и в следующую минуту она была перетащена Антоном к нему на колени.

– Ириш, ну что ты! – он погладил её по голове как маленькую девочку, – ну, ты же знаешь, что Рус только тебя любит! Он же за вас с Максом любому глотку зубами перегрызет!

А она от этого такого его простого жеста разревелась ещё больше. Она ревела навзрыд, уткнувшись куда-то ему в ключицу. А он вдавил её себе в грудь и продолжал гладить её по голове, приговаривая:

– Ну, что ты, девочка моя! Ну, тише, тише. Ты самая хорошая, самая мудрая из всех женщин, которых я встречал. Ну, тише, тише.

Слёзы постепенно высохли, она ещё судорожно всхлипывала, чувствуя всем телом его тепло и просто каменный пресс. От него пахло очень хорошим одеколоном, Ирина даже знала, каким, Антон всегда только им пользовался. Это был такой родной, такой его запах. Она бы уже и не представляла себе, как бы ещё мог пахнуть Антон. Она вдруг увидела перед глазами, как бьется жилка у него на шее, услышала его сбивчивое дыхание, как судорожно дернулся кадык у него на шее. Она медленно подняла глаза выше и напоролась на его взгляд. Кто из них первый потянулся губами, они не поняли, кажется, что одновременно. Целовались они жадно, горячо. Словно истосковались по поцелуям. Дыхание слилось в одно. Она и сама не поняла, как получилось так, что она жадно впилась в его губы, кусала их. Кажется что ТАК горячо она ещё ни разу не целовалась. В ответ на её жадные поцелуи Антон застонал. И кажется именно этот его стон отрезвил её. Ирина отстранилась первой. Оба тяжело дышали.

– Ир, я…

– Не надо, Антош, мы не сможем потом, как прежде…, – она вдруг поняла, как они выглядят со стороны. Да ковёр же твою самолет! Их же могли так увидеть соседи, стёкла в его машине не были затемнены. Может, даже кто-то и увидел уже, она попыталась отстраниться от Антона, но он продолжал её крепко сжимать.

Они оба не договорили, но оба прекрасно всё поняли. Антон отпустил руки и даже помог ей перелезть на пассажирское сиденье. Оба молчали. Потом Ирина произнесла:

– Антош, ты самый лучший. И ты лучше Руслана. Правда. Но давай оставим всё, как есть.

Ирина уже вошла в подъезд, а он так и продолжал ещё сидеть. Он ещё чувствовал жар её тела, а в голове билась мысль: "Догнать, зайти вместе в квартиру, рассказать всё Руслану!" Но тут вдруг прилетело сообщение от Ирины: "Спасибо за то, что ты есть в нашей жизни!"

Вот так "в нашей" жизни всего одно слово. Да, Антоша, ты есть в ИХ с Русланом жизни.

Из воспоминаний Ирину вернул вопрос мужа:

– Так, может, вы с ним того? – муж изобразил жестами половой акт, – чисто по-дружески, а, Ириша? А то с чего бы вдруг тебе его Антошей называть?

Ирина, видя в иных мелодрамах, как лихо оскорбленные главные героини раздают пощечины, всегда была уверена, что она не сможет вот так же. Оказывается, она совсем себя не знает! Пощечина мужу получилась не только звонкой, но и увесистой. Ирина врезала мужу со всей силы, со всей своей пролетарской любовью. Это сработало. Руслан схватился за щеку и замолчал. А она почувствовала облегчение и, как бы это пафосно не звучало, удовлетворение. И уже в полной тишине она спокойно сказала:

– Это тебе и за меня, и за Антона. Он лучше тебя, и ты это знаешь. Он принял себя и свою сущность, потому и не женился до сих пор, что жене врать не хочет. В отличие от тебя, мой дорогой и любимый муж. А тебе не говорил вот как раз поэтому, что ты не понял бы. И хватит сейчас тут истерику устраивать! Ах, он меня голым в бане видел! Ах, он со спины меня рассматривал, пока я тёлку в сауне имел! – Ирина передразнила голосом интонации мужа, – вместо того, чтобы вспоминать, когда и где Антон мог на тебя не так посмотреть, лучше подумай, кто и за что мог хотеть убить твоего лучшего друга.

И вопрос жены, и пощечина, первая и единственная, помогли Руслану успокоиться и взять себя в руки. Как же ему сейчас не хватало спокойного голоса друга и его коронного "Не кипишуй".