Настал час Мучительной Переоценки происходящего. Гонка определенно шла полным ходом. Я стал свидетелем старта, вот пожалуй и все. И что теперь? Нанять вертолет? Лезть обратно в вонючий джип? Мотаться по пустыне и наблюдать, как эти шуты проносятся мимо контрольных пунктов? По одному за полчаса …?

К десяти они расползлись по всей трассе. То была уже не гонка, а Битва на Выживание. Виден был только старт, он же финиш, куда каждые несколько минут из облака пыли вырывался какой-нибудь псих, сползал с мотоцикла, механики заправляли бак и мотоцикл возвращался в гонку со свежим водителем ….еще один круг на восемьдесят километров, еще один час не щадящей почек кошмарной тряски в беспросветном пыльном аду.

Часам к одиннадцати я сделал еще один круг в журналистской машине, но нашли мы только два багги, где сидели персонажи, похожие на отставных унтеров из Сан-Диего. Он подрезали нас в пересохшем русле и потребовали знать: «Где эта херня?»

«Без понятия, — ответил я. — Мы простые патриоты Америки, как и вы».

На их машинах красовались зловещие эмблемы: орлы с американскими флагами в когтях, косоглазая змея, кромсаемая звёздно-полосатой бензопилой; а в одной машине на пассажирском сиденье стоял пулеметный станок.

Они гоняли по пустыне на полной скорости в свое удовольствие и докапывались до каждого встречного.

— Вы из какого подразделения? — выкрикнул один из них. За ревом моторов, мы едва слышали друг друга.

— Спортивная пресса, — крикнул я. — Свои, наемные шуты.

Глуповатые улыбки.

— Хотите погоняться, крикнул я. — Ловите козла из «Си-би-эс ньюс» на большом черном джипе. «Продажный пентагон» — его рук дело.

— Да ты чо? — одновременно воскликнули двое. — Черный джип, говоришь?

Они с ревом сорвались с места, мы тоже. Подпрыгивая на камнях, карликовых дубах и, похожих на кактусы чугунных кустах перекати-поля. Мое пиво выпорхнуло из кружки, шлепнулось о крышу и приземлилось мне на штаны, покрыв пах теплой пеной.

— Ты уволен, — сказал я водителю. — Вези меня обратно.

Я чувствовал, что пора приземлиться — обдумать, как справиться с этим поганым заданием. Ласерда настаивал на Полном Освещении. Он рвался обратно в пыльную бурю, чтобы продолжить свои попытки перебором пленок и линз найти ту комбинацию, с помощью которой в этом аду можно хоть что-то запечатлеть.

«Джо», наш водитель, был непрочь. На самом деле его звали не Джо, но нам велели называть его именно так. Накануне я разговаривал с боссом из «Форда» и, когда речь зашла о водителе, он сказал: «Его настоящее имя — Стив, но вы называйте его Джо».

— А что? Джо так Джо, — сказал я. — Как ему нравится. А может «Зум»?

— Не пойдет, только «Джо».

Ласерда ближе к полудню снова отправился в пустыню в сопровождении нашего водителя Джо. Я вернулся в бар/казино, который на самом деле «Стрелковый клуб Минт» — и там принялся бухать по-черному, думать тяжкие мысли, и делать мрачные записи ….

Полночь субботы … Воспоминания о той ночи весьма туманны. Мои единственные проводники в этом тумане — полная горсть карточек лото и салфеток, покрытых едва разборчивыми записями. Вот например: «Связаться с типом из «Форда», потребовать джип — наблюдать за гонкой … фото? … Ласерда — позвонить … а может вертолет? … Сесть на телефон, наехать на пидарасов, устроить взбучку».

Еще: «Вывеска на бульваре Парадайз — «Дамы без верха и без комплексов» … стриптиз по сравнению с ЛА — дилетантство; здесь кружки из фольги на сиськах … в ЛА — групповуха … Лас-Вегас — общество вооруженных мастурбаторов/здесь кайфуют от азартных игр/секс как экзотическая добавка для толстосумов … шлюхи от заведения для выигравших, дрочка для неудачников».

Давным-давно, когда я еще жил в Биг-Суре по соседству с Лайонелом Олеем, у меня был приятель, любивший съездить в Рено сыграть в кости. У него был магазинчик спорттоваров в Кармеле. Один месяц он три уикенда подряд катался в Рено на своем крейсерском «Мерседесе» — каждый раз срывал большой куш. После трех поездок он разбогател тясяч на пятнадцать и решил в четвертый раз не ездить, а свозить своих друзей на ужин в ресторан. «Всегда выходи из игры, пока ты в выигрыше, — объяснил он. — К тому же далеко тащиться»

В понедельник утром ему из Рено позвонил управляющий казино, в котором он играл.

— Нам здесь вас не хватало, — сказал управляющий. — Музыканты скучали.

— Черт, — сказал мой приятель.

И вот на следующие выходные он вылетел в Рено на частном самолете, с другом и двумя подружками — все они «особые гости» управляющего. Для крупных игроков — всё что угодно.

Утром в понедельник он вернулся в аэропорт Монтерея на том же самом самолете, предоставленном казино. Летчик одолжил ему десять центов позвонить другу, чтобы тот приехал за ним и отвез его домой в Кармель. Он задолжал 30 тысяч, и два месяца спустя к нему в дверь постучались ребята из самого сурового агентства по взысканию долгов.

Он продал свой магазинчик, но все равно не хватило. Ничего, подождут, говорил он, но когда его отделали, то убедился, что лучше занять денег и расплатиться полностью.

Системная игромания — очень жесткий бизнес, и Рено по сравнению с Лас-Вегасом — это детский утренник. Для проигравшего Вегас — самый злой город на свете. Еще год назад на окраине Лас-Вегас висел гигантский плакат:

«НЕ ИГРАЙТЕ С МАРИХУАНОЙ!

В НЕВАДЕ

ХРАНЕНИЕ — 20 ЛЕТ ТЮРЬМЫ

СБЫТ — ПОЖИЗНЕННЫЙ СРОК!»

Так что я не очень уверенно чувствовал себя, разъезжая субботним вечером по казино под кислотой в набитой марихуаной машине. Несколько раз мы чуть не спалились: в один из них я попытался въехать на Большой красной акуле в прачечную отеля «Лендмарк», но дверной проем оказался слишком узок, и люди внутри пришли в нездоровое возбуждение.

Мы заехали в «Дезерт Инн» посмотреть представление с Дебби Рейнольдс и Гарри Джеймсом. «Не знаю как у тебя, — сказал я своему адвокату, — но в моей профессии важно быть в теме».