Дал радость, страха, подлости лишил,
И стал народ весь - как единая семья,
В которой счастлив он, она, и ты, и я!
3
Как только свет вновь потух, Андрей отсоединил брюки от заряжающего устройства. Входившая в комплект верхней одежды такая же куртка из углеволокна, едва он её одел, автоматически застегнулась - сработали электромагнитные застёжки, питаемые энергоблоком, вмонтированным в брючной ремень. Теперь Андрей был облачён в очень лёгкий и тонкий на вид, но вместе с тем прочный и тёплый комбинезон. Прилегающий к телу слой ткани содержал тончайшую сетку, проводящую ток, благодаря которому обеспечивался подогрев и сохранялась нормальная для человека температура. От внешней среды его отделяло ещё несколько слоёв ткани, в которую были зашиты микроскопические кусочки термоизолирующего аэрогеля.
Одев шапку-капюшон, тут же пристегнувшуюся к воротнику, Андрей улыбнулся Наталье на прощание и подошёл к входной двери. Они выломали её ещё в первый день и однажды даже отразили атаку 'моторов' - кто знает, возможно, это были как раз хозяева квартиры, пытавшиеся вернуться домой. У 'мото' все воспоминания пропадали начисто, но сохранялась так называемая 'двигательная память', условные рефлексы, нередко приводившие больных в хорошо знакомые им места. Тогда произошло настоящее сражение, и если бы не лазерный резак, они бы наверняка проиграли. Андрей с тоской вспомнил о лазерном резаке-ножовке, обнаруженном им в одном из магазинов, торгующих товарами для дома. Это было самое грозное их оружие - Светлан, исчезнувший два дня тому назад, имел её при себе. Он глубоко вздохнул, говоря себе, что эта вещь, практически бесценная в их обстоятельствах, не пропала даром - Светлан, должно быть, дорого продал свою жизнь.
Обычно забаррикадированная, дверь уже была открыта - Геворкян, демонстрируя всем свою отвагу, уже по-хозяйски выглянул в коридор. Конечно, 'мото' там не оказалось - они обычно производили шум, слышный издалека. Геворкян подозвал Андрея жестом, вызвавшим у того раздражение - словно маленького ребёнка. Однажды он к нему так и обратился: 'Ты ещё мальчишка, и многого не понимаешь!..'.
Андрей, не удержавшись, хлопнул Геворкяна по плечу - так, что тот пошатнулся.
- Саша, не бойтесь за меня - я скоро вернусь.
У Геворкяна от такой фамильярности в горле заклокотало - сказывалась кавказская кровь и привычка командовать. Однако, видимо, поняв, что их могут услышать те, кто сейчас охотится во тьме, он промолчал. Сегодня Андрей вышел на разведку - самостоятельно, вооружённый лишь самодельным копьём, и Геворкян это отлично понимал. Оставаясь дома вместе с женщинами, он должен знать своё место.
Дверь закрылась; послышался неожиданно громкий звук, почти грохот - Геворкян двигал мебель.
Андрей выругался вполголоса - наверняка, этот шум был слышен и на других этажах. Геворкян, похоже, поступил так умышленно, пытаясь привлечь к ним внимание. Андрей вдруг вспомнил, что когда они в последний раз провожали Светлана, дверь тоже хлопнула неожиданно громко - и закрывал её всё тот же Геворкян. И неизвестно, в какой мере это было причиной гибели - в этом никто не сомневался - Светлана.
Глубоко вздохнув, Андрей пошёл по коридору, держа сделанное собственноручно копьё наперевес. Благодаря биолинзам, купить которые его уговорил один из приятелей по работе - да упокоит Единый Дух его душу, - Андрей отлично видел в темноте. Биолинзы, одно из чудесных достижений науки, позволяли рассматривать предметы, находящиеся вдалеке, с шестнадцатикратным увеличением. Наноэлектронные линзы действительно были 'живыми' - созданные из клеток носителя, они не вызывали отторжения, получая все необходимые для генерации биотоков вещества из его организма. Реагируя на активность глазного нерва и движения мышц лица, они фокусировались соответствующим образом, улучшая как дальнее, так и ближнее зрение. В темноте их светочувствительность повышалась, создавая достаточно ясную картинку.
Крепко сжимая копьё в руках, Андрей завернул за угол. К его нескрываемому облегчению, на улице никого не было. Конечно, если бы там были 'активиры', он бы услышал их гораздо раньше - существа, не знакомые со сном, они постоянно были в движении. Во время, свободное от охоты на людей, 'активированные' дрались между собой или бестолково и громогласно галдели, подражая человеческой речи. Ещё одним излюбленным способом времяпровождения для больных активирусом был вандализм - они крушили буквально всё вокруг себя, особенно работающие приборы. Тем не менее, когда Андрей увидел, что улица свободна, он почувствовал себя лучше. Один, да ещё и с таким примитивным оружием, он не смог бы отбиться от нескольких 'моторов', мечтающих только об одном - заразить другого, ещё здорового человека. В короткий срок, отведённый им для жизни, они переживали невероятно сильные эмоции, наполнявшие их ужасающей яростью и гневом. Столкнуться с такой агрессией лицом к лицу, да ещё и сражаться с этими беснующимися уродами - это испытание оказалось настоящим вызовом для цивилизации двадцать третьего века.
'Люди давно уже отвыкли от такого варварства, как рукопашные схватки, - подумал Андрей, - и, когда они, казалось, достигли пика своего социального развития, им пришлось вернуться к этой дикости'. Он горько улыбнулся собственным мыслям - вероятно, если бы они не были столь гуманны, если бы их не воспитали в послушании и терпимости, эпидемия не стала бы для них тем, чем стала - воплощённой карой небесной.
Он осмотрелся по сторонам и, запомнив на всякий случай название улицы - Спокойная, уже знакомая ему, - повернул направо. Это было правило, известное с глубокой древности - правило правой руки. Всегда нужно поворачивать направо, а идя обратно - налево. Так можно выйти из самого запутанного лабиринта, а ВОУР, несомненно, был таким. Это был даже не город, а одна огромная постройка из кирпича, металлопластика, углекомпозита, стекла и бетона, возведённая в ударные сроки по единому плану. В высоту ВОУР достигал более километра - и ещё на пятьсот метров уходил под землю. Крыша, не видимая снизу, была сделана из прозрачного поликарбоната - причудливый многогранник, обеспечивавший доступ солнечного света на некоторые, наиболее благополучные улицы. Впрочем, таких было немного. Подавляющее большинство улочек, проулков и проходов были проложены внутри жилых кварталов, формируя сложную многоуровневую систему. Городской транспорт - вагоны на электромагнитной подвеске, двигающиеся по вертикально-горизонтальным маршрутам - был настоящим проклятием. Частые аварии модели 'СМП-08', вошедшие в поговорку, породили новое прочтение аббревиатуры - 'гроб самоупаковывающийся'. Подземные улицы, подверженные воздействию глубинных вод, считались непрестижными. Там селились беженцы, уголовники и нищие, постепенно создававшие свой собственный город, в который нормальные люди заходить избегали. Изначально для 'подземных' была создана система пропусков, ограничивавшая их доступ к солнечному свету и достижениям культуры, существующим 'наверху', однако со временем нужда в ней отпала. Благодаря учёным возникла система генетического контроля, фактически, сделавшая детей ответственными за преступления и ошибки своих родителей. Геноконтроль окончательно разделил общество на касты, быстро превратившиеся в наследственные. 'Подземные' теперь могли увидеть Солнце только во время работ в леднике, на которые можно было попасть принудительно либо - если каким-то образом человеку удалось скрыть своё безумие от придирчивых работников медицинской службы - добровольно. Питание в ВОУР, распределявшееся централизованно, было предметом жестокой критики; лишь очень немногие могли похвастать тем, что едят досыта. Натуральные продукты, доставляемые контрабандой через территорию Европейско-Средиземноморской конфедерации, были не только дефицитом, но и предметом охоты агентов недремлющей Службы Единого Духа. Последняя, являясь одновременно церковью, партией и тайной полицией, раскинула всепроникающую сеть доносчиков и осведомителей, контролирующих каждый шаг обитателей ВОУР. Конечно, случались и бунты, даже восстания. Мегаполис, представлявший собой один гигантский дом, был отнюдь не райским местечком. Однако марсианская лихорадка, которой давно опасались, которую предрекали и которая была почти побеждена, была худшей из бед, которые можно себе представить. И, конечно, она обрушилась на ВОУР, подобно проклятью, произнесённому кем-то, кто обладает могуществом, неподвластным простым смертным.
