Черт, откуда это взялось? Я мог просто сказать, что всегда буду ей другом, и этого было бы достаточно и для Кэмерон, и для мужчины напротив, что ловил каждое мое слово.
Я закрываю глаза, и мое сердце так сильно колотится в груди, что, без сомнения, Кэмерон может его услышать. Она издает крошечный вздох, и я отстраняюсь, желая увидеть ее лицо, но тут голос Стратфорда лопает созданный мной маленький пузырь, где мы с Кэмерон были только вдвоем.
- Как давно вы вернулись домой?
Я так зачарован, глядя в глаза Кэмерон, что отвечаю не задумываясь.
- Девять месяцев назад.
Я не осознавал, что во время моей исповеди Кэмерон по-прежнему держала в руке вилку, пока та не выскользнула из ее пальцев и со звоном не приземлилась на тарелку. Кэмерон отшатывается от моей ладони и отворачивается, а я нервно улыбаюсь Стратфорду, пока она снова берет вилку и кладет ее рядом с тарелкой.
- Извините. Разговор о том, что он был в таких опасных местах, всегда заставляет меня волноваться. – Объяснение Кэмерон звучит натянуто.
«Дерьмо! Сукин ты сын, Эверетт! Почему бы тебе не заткнуться!»
Я понимал, что она разозлится, узнав, что я не приезжал к ней, хоть и был дома, поэтому и хотел отложить признание. Мне было необходимо чуть больше времени с Кэмерон. Времени, чтобы сначала получить прощение за свой уход много лет назад, и лишь потом поднимать новую волну ее негодования из-за того, что мне было стыдно показываться ей на глаза в том состоянии, что я пребывал, когда вернулся домой. Но, с другой стороны, может все и к лучшему. Теперь не нужно это скрывать от Кэмерон.
Я так пристально всматриваюсь в профиль Кэмерон, желая, чтобы она снова посмотрела на меня, что почти не замечаю, когда Стратфорд начинает говорить.
- Какая замечательная история. Это так очевидно, что вы двое предназначены друг для друга. И мне приятно видеть пару, которая не позволила препятствиям помешать им быть вместе. – Стратфорд вытирает рот салфеткой, отодвигается от стола и встает. – Спасибо за прекрасную еду и беседу. Сегодня был долгий день, поэтому я собираюсь вернуться в свой номер. А с вами, молодые люди, я увижусь завтра в районе девяти утра у конюшен, чтобы вы показали мне, как будучи женатыми, можете вместе управлять делами здесь.
Стратфорд кивает нам, улыбается и, насвистывая себе под нос, поднимается на второй этаж, чтобы улечься спать. Как только он исчезает из нашего поля зрения, и звук его шагов затихает, Кэмерон так быстро отталкивается от стола, что скрип ножек ее стула эхом разносится по столовой.
- Кэмерон, подожди! – сдергивая с колен и бросая на стол салфетку, кричу я.
Вскочив со стула, я мчусь за Кэмерон, пока она бежит по комнате. Мне удается догнать ее лишь, когда она уже спускается с крыльца. Я останавливаю Кэмерон, обнимая ее руку своей. Она вырывается из хватки и круто поворачивается ко мне. Слезы, которые еще несколько секунд назад только блестели в ее глазах, теперь оставляют следы на щеках.
- Мне так жаль. Кэм, пожалуйста… – прошу я, сам не зная, о чем молю ее сейчас. Я просто хочу, чтобы она остановилась и выслушала меня, позволила объяснить.
- Даже не пытайся извиниться! Твои извинения – пустой звук для меня! Какой же идиоткой я себя чувствую. Кстати, ты отлично поработал, рассказывая всю эту фигню о том, как влюбился в меня. Звучало действительно правдоподобно, если не учитывать, что тебе целиком и полностью плевать на меня!
В этот раз я беру обе ее руки в свои и пытаюсь притянуть Кэмерон ближе, но она опять вырывается и отступает так далеко, что моим рукам ничего не остается кроме как повиснуть по бокам.
- Черт побери, мне не наплевать на тебя, Кэм! Просто дай объяснить…
- Ну, а мне плевать!!! – кричит она, и ее тело дрожит от гнева. – Девять месяцев! Девять долбаных месяцев ты был всего в нескольких минутах езды отсюда!
Ее голос надламывается от эмоций, и мне хочется рухнуть на колени, настолько остро я ощущаю ее боль.
- Мне так жаль, Кэмерон, так жаль! Пожалуйста, позволь мне все объяснить.
Она скрещивает руки перед собой и качает головой.
- Я так устала, Эверетт. У меня больше нет сил. Если ты действительно заботишься обо мне, как говоришь, то, пожалуйста, просто уезжай домой. Я не могу это сделать. Думала, что осилю, думала, что ради лагеря сумею проглотить все и взять себя в руки, но не могу. Это слишком больно. Очень больно! – кричит она, разворачивается и уходит.
Я стою во дворе главного дома и, молча, смотрю на ее удаляющуюся фигуру, зная, что никакие мои слова сейчас не заставят ее понять, и никакие мои действия не заставят ее боль исчезнуть. Сколько бы желаний я не загадывал, это не изменит прошлое и не сделает правду, что я сказал за ужином, не просто мечтой, а реальностью.
Глава 15
Кэмерон
Смахивая слезы, которые, похоже, никогда перестанут течь, я наклоняюсь и опираюсь локтями о деревянный забор.
Убежав от Эверетта пару часов назад, я продолжала ходить и реветь, чувствуя себя настолько раненой и потерянной, что не заметила, как оказалась в нескольких акрах от дома в самом конце огороженной области для выпаса лошадей. Осознание того, что впервые я поставила собственные интересы выше интересов лагеря, заставляет меня плакать еще сильнее. Вероятно, я разрушила все, что мои родители так бережно создавали, отослав Эверетта прочь. Но, если бы я осталась с ним в той столовой еще хотя бы на минуту, то окончательно потеряла бы себя в глупом фарсе, что мы разыгрывали перед Стратфордом.
Да кого я обманываю? Я уже давно потеряла себя, и присутствие Эверетта лишь подчеркнуло данный факт. Мне больше не приносили счастья ни общение с отдыхающими, ни организация благотворительного бала, ни ответственность за лагерь, сопричастность к которому я всегда считала честью. Все то, что обычно давало цель и ощущение полноты жизни, теперь казалось неживым и каким-то плоским. Раньше я связывала это со смертью Эйдена, но сейчас, стоя на плантации, где выросла, и, думая о связанных с ней воспоминаниях, я поняла, что чувствовала себя подобным образом намного дольше. Четыре с половиной года, если быть точной.
