Дописав отчёты по миссиям, Стив облегчённо выдохнув, лег кровать, закидывая руки за голову. Спать ещё не хотелось и Роджерс подумал, что неплохой идеей будет порисовать, хотя он и забросил это занятие очень давно.

Баки должен вернуться только через час, а значит, у него есть время нарисовать то, что он давно хотел.

От картинки, всплывшей в голове внизу живота обдало жаром, по телу пробежали мурашки и Стив шумно выдохнул через рот. Перед глазами стоял Баки обнаженный с полотенцем в руках, вытирая отросшие мокрые волосы, по оливковой коже скатывались капли воды, а солнечные лучи, проходящие сквозь неплотно закрытые шторы, ласкали его кожу.

Кэп отлично помнил то утро, когда не постучав, вошёл в ванну, собираясь принять душ и застыл в дверях, увидев картину, от которой все мысли вылетели из головы, пялясь на Барнса, на своего, черт возьми, лучшего друга. Он до сих пор пытается отрицать свою любовь к нему, но это крайне непросто. Баки всегда рядом, но Стив не может позволить себе сорваться, хотя то, что он чувствует сводит его с ума. Это неправильно, но Стив не может с этим ничего поделать, это началось ещё в сороковые, когда они были обычными людьми, ненакаченными сывороткой и без кучи проблем.

У Баки всегда был интерес к женщинам, а Стиву они хоть и тоже нравились, но любил и хотел он исключительно Баки Барнса — своего лучшего друга. Даже в те годы было трудно сдерживать свои чувства, но сейчас это почти невозможно. Барнс рядом, такой домашний, теплый, родной, горячий и желанный. Он хочет любить Баки, быть любимым, ощущать тяжесть его тела, когда просыпается, чувствовать его поцелуи на своём теле, целовать в ответ, отдаваясь и зная, что Баки отдает ему себя.

За окном уже садилось солнце, окрашивая небо в розовые и синие цвета и их оттенки, по окну стучал мелкий дождь. Стив взглянул в окно на небоскребы, и взяв в руки альбом и простой карандаш, позволил себе рисовать Баки, обнаженного и невероятного красивого, вспоминая каждый шрам, каждый рубец. Они хранили воспоминания о прошлом и пусть они были не самыми счастливыми, Стив знает, что они прошли это и теперь он снова рядом, снова, как и раньше они живут в одной квартире и работают вместе.

Не прошло и тридцати минут, как рисунок был готов. Стив был доволен своим творением. Он медленно провел кончиком пальца по идеальным линиям тела Баки, представляя, как касается его на самом деле, но усталось взяла своё и вскоре он уснул, положив рисунок рядом с собой.

***

Баки вошёл в квартиру, привычно прислушиваясь. Обычно в это время Стив слушал музыку или смотрел старые фильмы, но сейчас в квартире стояла тишина.

Барнс прошел мимо гостиной, на ходу снимая кожаную куртку и ботинки, и открыв дверь, вошёл в спальню Стива, застав его спящим. Роджерс спал в одних пижамных штанах и сейчас закинув руки за голову с голым торсом, он выглядел просто охуенно. В штанах мгновенно Баки стало тесно от такой картины, он сглотнул вязкую слюну и шагнул в комнату, не сводя взгляда затуманенных васильковых глаз с лучшего друга, которого давно считал кем-то ближе, чем другом.

Рядом со Стивом лежал открытый

альбом и простой карандаш. Он удивился, потому что Роджерс не рисовал с того момента, как началась война. Любопытство взяло вверх, и он с трудом отведя взгляд от обнаженного сексуального торса, взял в руки альбом и подавился воздухом, увидев, что, а точнее кого, нарисовал Стиви. На белом листе был изображён он, полностью обнаженный, стоящий в ванной. И теперь для Баки стало очевидно, что Стив тоже считает его не просто другом, а иначе зачем ему рисовать лучшего друга обнаженным? Он отлично помнил, как Стив ворвался в ванну и застыл на пороге, увидев его нагого, сначала он смотрел в его глаза, а после взгляд потемневших голубых глаз опустился ниже и тот очаровательно покраснел, а через минуту, обретя дар речи, извинился и сбежал в свою комнату, а после и вовсе ушел на миссию так и не приняв душ и не почистив зубы. Это позабавило Баки. Его Стиви остался всё таким же смущающимся интимных вещей мальчишкой из сороковых. Его мальчишкой, который вечно искал проблем на одно место, а Баки приходилось вытаскивать его из них.

Отложив альбом на тумбу, Баки присел на край кровати рядом с Роджерсом, и не удержавшись, закусил губу и провел кончиками пальцев по обнаженной коже от ключиц до резинки пижамных штанов.

Стив во сне нахмурился, выдохнул через рот, но не проснулся. Барнс повторил манипуляцию, только на этот раз сжал горошины сосков, заставляя их затвердеть, а Стива тихо застонать и прошептать сдавленное «Баки».

Зимний перестал дышать в этот момент, услышав своё имя. Стиву снился он, Баки, он не шептал имя того гения-миллиардера с которым каждый раз срался по поводу и без. Баки даже думал, что они вместе или по крайней мере небезразличны друг другу, но от таких мыслей чаще всего срывало крышу и тот либо напивался до усрачки, либо бил грушу до тех пор, пока не отнимались руки и он не остывал.

Придвинувшись ближе, он медленно наклонился к лицу Стива, ощущая на своей щеке его обжигающее дыхание и коснувшись кончиками пальцев мягких сухих губ, не сдержался и впился в них, сладко до одури, целуя. Стив застонал громче прямо в поцелуй и распахнул голубые непонимающие, но полные желания, глаза.

— Баки, — хрипло позвал он, положил ладонь на колючую щеку и нежно погладил. Барнс улыбнулся тепло и искренне.

— Как ты мог скрывать от меня, что я тебе не безразличен, мелкий? — глядя глаза в глаза, спросил он, лаская чувствительный сосок.

— Черт, Бак, — он выгнулся, застонав, когда Зимний накрыл рукой его крепкий стояк и почувствовал жар его ладони даже сквозь штаны.

— Скажи мне, — не попросил, а приказал он, и Стив увидев в его глазах тот огонь, которого не видел с начала войны.

— Я люблю тебя, Бак, люблю с того момента, как осознал свои истинные чувства к тебе, но, как видишь, смелости хватило только, чтобы лезть в драки и всякие разборки, а вот признаться тебе её не хватило, — он криво ухмыльнулся, но тут же застонал, потому что Баки сжал его стоящий колом член, поглаживая сквозь тонкую ткань.

— Хочу тебя всего, — он провел языком по сухим губам и закусил нижнюю, вынуждая Баки зарычать и впиться в блядские пухлые губы, сладко целуя, доводя до дрожи.

Одновременно Баки ласкал его член сквозь штаны, а второй рукой сжимал чувствительные соски. Стив стонал, тёрся об него и откидывал голову назад, выставляя светлую крепкую шею, на которой Баки не сдержавшись, оставил несколько засосов.

— Ты не представляешь, как я бесился, когда видел тебя с этим Старком и остальными, я ревновал тебя ко всем, теряя контроль и не решался возвращаться домой, чтобы не накинуться на тебя и не взять силой… сделать своим. Но я никогда бы не простил себе этого, если бы сделал это, поэтому оставался на базе, а тебе лгал, что на миссии, — тяжело дыша, говорил Баки, не переставая ласкать Стива. Барнс был готов поклясться, что может кончить только от одного вида Роджерса.

— Баки, — стонал Стив, будто в бреду, повторяя его имя, пока не кончил, расслабляясь и пребывая в сладкой неге. Но следом застонал и Баки, потому что Стив, покраснев, смотрел на него своими невинными большими голубыми глазами и только сейчас понимал, что произошло.

— А теперь мы поговорим, — Баки лег на другую сторону кровати, наплевав на мокрые от спермы нижнее белье и брюки и подтянув его к себе, устроил на груди и Стив быстро привыкнув, перестал смущаться и начал участвовать в разговоре. Они вспоминали моменты из прошлого, рассказывали то, как оба боялись признаться друг другу в своих чувствах.

— Ты снова разжигаешь во мне то, что я прятал все эти долгие годы.

Стив улыбнулся, прижимаясь ближе у горячему телу Барнса и пробираясь руками под плотную чёрную рубашку.

Губы Зимнего тоже растянулись в улыбке, а внизу живота приятно потянуло, наливаясь жаром. Они изучали тела друг друга, теряясь в друг другу.

И в мыслях обоих мелькнуло, что было бы лучше и проще, если бы они нашли у себя яйца и признались раньше.