Рука Лерона, та, что не занята контролем над жиралью, уверенно оплетает мою талию, крепко прижимая к корпусу мужчины. И я, даже если бы имела желание обвинить томлинца в несоблюдении приличий, вряд ли смогла бы это сделать – иначе сидеть «конструкция» птички не позволяет. Но я не вижу смысла в возмущениях, меня всё устраивает! Да и мой спутник, кажется, тоже более чем доволен прогулкой. С интересом осматривает окрестности, с лёгкостью направляет птицу ещё выше, а потом неожиданно заставляет её снизить высоту, заскользить в воздушном потоке над грядой скал и, сделав разворот, приземлиться на площадку.

– Пусть отдохнёт немного, – поясняет Лерон, выбираясь из вороха пушистых перьев и помогая мне.

Уверенно опираясь на руку мужчины, я спрыгиваю на камни, оправляю юбку и с любопытством осматриваюсь, не очень понимая, почему он выбрал это место. Возможно, потому, что здесь, кроме нас, никого нет?

– Быстро летает. И всё же это не краг, – тихо произносит Лерон с лёгким оттенком сожаления, погладив перья покладисто улёгшейся на брюшко жирали.

– Ты тоже соскучился по своему ящеру? – проявляю я понимание.

– Конечно, – кивает мужчина, смотрит на меня и неожиданно признаётся: – Но дело не только в этом.

– А в чём? Я не понимаю, Лерон.

– Прости, Амиала, если я вдруг тороплю события. Помню, что официально твои отношения с ош'Лаком не завершены. Обещаю, я приложу к этому все усилия.

– Спасибо, – теряюсь с ответом я.

– Ты достойна быть счастливой и любимой. Ты спрашивала, о чём я думал… Я представил нас вдвоём на краге.

Ух… У меня сбивается дыхание, кровь приливает к щекам, и я в смущении опускаю взгляд. Вдвоём на краге это… Это свадебная традиция. Получается, Лерон хотел бы видеть меня своей женой? И всё же оставляет свободу выбора.

– Ами, ты позволишь мне надеяться на будущее рядом с тобой? На нормальные отношения, когда весь этот ужасный фарс с участием лансианского короля закончится? Ты мне очень нравишься. Давно. С тех самых пор, когда я впервые тебя увидел во дворце.

– Почему же ты ничего не… сделал? – спрашиваю я, имея в виду вполне ожидаемые в той ситуации попытки спровоцировать влечение.

– Потому что не считал свою симпатию уместной. После неприятного случая с браком твоей старшей сестры, я не хотел провоцировать подобный скандал с твоим участием. В окружении императорской семьи есть более достойные и статусные женихи для тебя, чем я.

– Что же изменилось сейчас? – продолжаю я расспрашивать, разгребая носком туфельки мелкие камушки, лежащие между крупными валунами.

– Меня обнадёжило проявленное ко мне доверие императора, поручившего заботиться о тебе. Одновременно инициатива ош'Лака стала помехой. Я не понимал, как можно настолько пренебрежительно относиться к замечательной девушке. И ничего не мог поделать, оставаясь лишь наблюдателем. А теперь осознал, что не смогу тебя отпустить и дальше сохранять напускное безразличие. Ами, я не представляю своего будущего без тебя.

Приятно… И мне так хочется ответить ему согласием сразу, сказать, что я с радостью приму его ухаживания. Однако всё же медлю. Подняв камешек, подхожу к краю обрыва и с размаха бросаю его в море.

– Осторожнее! – схватив в охапку, Лерон заставляет меня отступить на безопасное расстояние.

Оказавшись в его руках, я разворачиваюсь, чтобы заглянуть в полные волнения глаза. Положив ладони на грудь мужчины, даже через грубую ткань кителя чувствую сильные удары сердца, сопровождающие тяжёлое дыхание.

– Напрасно ты не сказал о чувствах на Томлине, – не удерживаюсь от укора. – Те женихи были как скучные дорады, им до меня не было никакого дела. Лишь бы породниться с императорской семьёй. А теперь вот ещё и Вейр…

– Я же сказал, что он тебя не получит! – сердится Лерон. – И ты слышала – ему нужен скандал, а не ты.

– А если король всё же передумает? И решит, что как фаворитка я тоже ему буду выгодна… – не сдаюсь я, с непонятной даже мне самой упрямой настойчивостью.

Осознание приходит, лишь когда Лерон, яростно рыкнув, неожиданно сильно сжимает меня в объятиях, притягивая совсем близко, и наклоняется, чтобы завладеть моими губами, сорвать с них мой краткий вздох, запечатать своим ртом и не позволить вырваться.

Провокация… Пусть так, но я всё же добилась того, чего хотела.

– Фисса Лийли Яла Олиин, я благодарен судьбе за нашу встречу. Прошу принять этот скромный дар, который не идёт ни в какое сравнение с вашей красотой, и стать моей фавориткой.

Мужская рука протягивает оранжевый цветок радостно улыбающейся красноволосой девушке в нарядном платье нежно-розового цвета, с пышной юбкой и роскошной алой вышивкой на корсаже, которое на фоне сине-голубых мозаичных стен, украшенных золотыми вставками, смотрится ярко и вызывающе.

Однако сейчас на фоне других присутствующих лансианка не кажется броской – зал для официальных встреч, в котором нас приветствовали по прилёту на Вион, заполнен гостями, одетыми в традиционные для своих планет наряды. Здесь все собрались после завершения заседаний имперского совета. Последний день – прощание с правящей династией, обещания новых встреч, договорённости… Завтра все, а кое-кто даже сегодня, едва всё закончится, поспешат вернуться на свои планеты.

Однако пока действо в самом разгаре: торжественные речи, вручение памятных подарков от вионской стороны и… Да-да, та самая церемония дарения цветов, которой с таким нетерпением ждал мой брат, и которая нервировала меня, несмотря на заверения Лерона.

– Мы поздравляем ферта Гриуса и фиссу Лийли. Приняв цветок, она становится его официальной фавориткой, – ферт Горан, на правах хозяина дворца, одобряет происходящее. И в его голосе куда больше искренней радости за молодую пару, чем в пафосной речи короля Ланса, который вынужденно, как брат фаворитки, тоже должен хоть что-то сказать:

– Похвально следование замечательной цессянской традиции. Планета уже давно не в составе империи, а идею переняли и сохраняют все разумные представители Объединённых территорий.

Сиреневые глаза лансианина с недовольством рассматривают счастливую сестру в объятьях Гриуса. Всё, Вейр больше не имеет права вмешиваться в её жизнь. Я заметно успокаиваюсь – благополучию брата и Лийли больше ничто не угрожает. Часть договорённостей ош'Лак выполнил и возражать против выбора сестры не стал.

Новое видение ситуации возникло у короля вовсе не по собственной инициативе, а после того, как ему было предложено сохранить лицо и взамен разрешить нам увезти Лийли-фаворитку на Томлин, ну и, разумеется, ему самому отказаться от своих намерений в отношении меня.

Честно говоря, мужчинам моей семьи пришлось непросто. Изначально Вейр воспринял факт существования записи как блеф, пока не убедился в её реальности.

Родителям мы с Гриусом рассказали практически всё, но без лишних подробностей. Несмотря на это, отец тревожно хмурился, а мама потрясённо ахала.

Лерон, который тоже при этом присутствовал, подтвердил нахальство Вейра и, скорее всего, попросил у моего отца официальное разрешение на наши отношения. О последнем я могла лишь догадываться – меня мама увела из кабинета, где мужчины остались разрабатывать стратегию.

Зато с этого момента отец дважды приглашал безопасника поиграть в «Ривус» в родительской гостиной, а Гриус, к которому вновь вернулись обязанности за мной присматривать, без опасений оставлял меня наедине с Лероном.

Томлинец даже не думал упускать предоставленную ему возможность за мной ухаживать: едва я оказывалась в его объятиях, теряла счёт времени. Расставаться, пусть и ненадолго, с каждым днём становилось всё невыносимее.

Я даже сейчас, когда мы не одни, не могу не искать его взгляда – настолько важен мне он сам, его поддержка. Как воздух необходима уверенность, что всё будет хорошо. Я вижу её в любимых глазах. Однако в них не только она, но и не скрываемое негодование – холодное, жёсткое. Разумеется, направлен негатив не на меня, а на короля Ланса, который продолжает свою речь: