Вики вспомнила, как нежно Винчесто обнял ее во внутреннем дворике школы, где бранились между собой Ангелы и Демоны, выясняя, кто главнее. Его объятия были такими… теплыми, большими и сильными. Он будто бы защищал Непризнанную от всех напастей, скрывая ее за плотной стеной сомкнутых красных перьев его крыльев. Этот миг было невозможно позабыть: лицо девушки, спрятавшееся на груди Адмирона… его рука в перчатке, легшая ей на спину, прижимая девушку сильнее, ближе к учащенно бьющемуся сердцу; теплые губы, по-отечески приникшие ко лбу Вики в прощальном благословляющем поцелуе… Непризнанная вновь услышала сквозь небытие чей-то взволнованный, но требовательный голос:
— Держись, Непризнанная, держись… не вздумай тут мне умереть! Уже скоро доберемся… только не спи. Держи глаза открытыми, ясно тебе? Держи их открытыми…
— Я пытаюсь, но… — сонно промямлила Вики, то проваливаясь в сон, то выныривая из него обратно в явь.
Страшные рисунки, пропитанные запахом смерти, прорезались сквозь теплые воспоминания. В тот же миг слезы подступили к уголкам глаз, накапливаясь, не спеша убегать вниз по шее к вороту платья, выжидая время.
— Вы осудили не того… Геральд, скажи им!
— Он воспользовался соревнованиями как прикрытием, попытавшись сбежать! — рявкнул демон, не смотря в сторону Винчесто.
— Вы совершаете огромную ошибку!
— Приказ есть приказ. Ты знаешь, что это значит, — невозмутимым тоном отчеканил директор.
— Он только этого и добивается!.. Как вы все слепы…
Кап. Ветер сорвал соленую каплю, не дав упасть.
— Адмирон! — выкрикнула девушка, бросившись вперед.
— Вики! — вырвавшись из хватки, подбежал к ней Винчесто, распахнув объятия. Ученица нырнула к нему на грудь, покорно сложив подрагивающие от волнения крылья.
— Нас подставили, Вики, — продолжил он шепотом, проводя худыми пальцами от макушки до кончиков волос, заботливо поглаживая. — Управляли, словно марионетками. Мы бы никогда так глупо не попались. Кому-то нужно разобщить стороны, нужна война… Будь осторожна!
Мужчина жадно схватил глоток воздуха, собираясь сказать еще что-то, но стражники, не дожидаясь, схватили его под руки, оттеснив девушку, и поволокли к Башне. Винчесто уже не сопротивлялся: сильное тело обмякло, и только взгляд был полон борьбы и тревоги.
— Не повторяй ошибок своей матери! Любовь делает тебя слабой! — вскинув голову, кричал в исступлении Адмирон. — Не позволяй никому манипулировать твоими чувствами!
Кап. Кап. Ветер стих, и девушка почувствовала, как ее тело больше не находится в воздухе.
— Что я могу для вас сделать?
— Быть сильной…
Кап. Кап-кап-кап. Капля. Одна, за ней — еще несколько. Хрустальные прозрачные бусинки одна за другой начали катиться по щекам вниз, оставляя позади себя мокрые дорожки. Грудь девушки резко вздымалась, а из горла вырывались слабые всхлипы-стоны, переходящие иногда в бурлящий кашель или срывающиеся на крик. Руки нервно бродили по гладкой поверхности постели, сжимая простыню, комкая ее, впиваясь ногтями… «Нет, этого не может быть, это все видение, это — неправда…» — уговаривала себя Вики, то шепча под нос хаотичные слова, складывающиеся в предложения, то выкрикивая, содрогаясь всем телом, не открывая глаз. В такие моменты мощная мужская рука удерживала ее в кровати, не давая вскочить на ноги… чья-то знакомая рука, теплая и родная.
Спустя какое-то время девушка понемногу успокоилась: ее хрупкое тело перестало дрожать, и она медленно приоткрыла глаза, желая немного привыкнуть к солнечному свету, прежде чем открыть их полностью. Но взгляд ее расширившихся зрачков не наткнулся на ослепляющие лучи Шепфа… вокруг девушки стоял полумрак, рассекаемый язычками десятка свечей в начищенных серебряных канделябрах. Рядом с ней никого не оказалось, к горлу подступил кашель.
— Кхе-кхе… кхе-кхе… — девушка попыталась приподняться на локтях, помогая себе избавиться от назойливого першения.
— Она пришла в себя, Люцифер! — прошептала Мими, вскочившая из глубокого кресла в противоположном углу, подбегая к подруге.
— Как ты себя чувствуешь? — из темноты показалось лицо демона, склонившегося над девушкой.
— Пить… воды… — едва слышно произнесла Вики, опускаясь головой на черные шелковые подушки.
========== Мама (Мэй, Ичиро Накамура) ==========
Ива склонилась и спит.
И кажется мне, соловей на ветке…
Это ее душа.
Мацуо Басё
Вечер. Сумерки. Тишина. Морось, нарушившая каплями дождя спокойствие водной глади. Едва ощутимый шелест старых листьев на деревьях, съежившихся от подступающих холодов. Природа словно замерла, затаив дыхание. Последний вдох ей дался с трудом. Будто лихой широкий жест бедняка среди поддатой черни в кабаке. Словно тяжелый гранит, на котором гравер выцарапывает тире между датами. Как последнее дыхание жизни, витающее над полями, павшими в битве с белой стихией. Уже не слышно было пения птичек-пичужек. Озерца покрывались облетевшими листьями, кое-где по краю берега схватились инеем — вестником предстоящей Зимы.
Невдалеке послышался гул, за ним — топот и голоса; взметнулась к небу стая ворон, истошно каркая. Из леса выбежала женщина в темно-синем одеянии, наспех подпоясанная расшитым черным кушаком со свертком на руках. Она бежала со всех ног, прижимая к себе красное одеяльце, не в силах оторваться от настигающей погони; ее длинный халат сковывал движения, не давая возможности скорее скрыться. Остановившись около ясеня, женщина попыталась перевести дух, приоткрыла сверток. Внутри на тонкой пеленочке лежал маленький рыжеватый лисенок, мирно посапывая, свернувшись клубком. Беглянка невольно улыбнулась, залюбовавшись на нее, но неожиданно услышала:
— Она не могла далеко убежать в женском обличье. Тем более — с демоническим отродьем на руках…
— Скорее туда, не дайте ей улизнуть! Мацуро Ван назначил награду за нее — тысячу монет! Это же целое состояние!
— Приведите собак!
Женщина передернулась, учуяв их запах и услышав заливистый лай императорских псов, вырывающих поводья. Закрыв глаза, она попыталась представить их образ, окрас, характер… Платье быстро поползло по плечам вниз, обнажая ее точеное тело, покрывающееся бурой шерстью. Стряхнув с себя шелковую ткань, лиса схватила зубами одеяльце и помчалась прочь. Прошло полчаса. Шорох и гомон не утихали, множились, эхом разносясь по пустой роще. В какой-то момент беглянке начало казаться, что звук раздается одновременно со всех сторон, и куда бы она не подалась, везде ее поджидала опасность в лице стражников и их гончих.
Впереди показался последний ветвистый куст, за ним — озеро, поросшее вдоль берега камышом. Существо, окончательно выдохшись, поплелось к единственному прибежищу здесь — старой иве, опустившей свои ветви в прохладную живительную влагу водоема, омывая. Позади слышался шум. Лиса положила одеяло на землю, замотав в ужасе головой из стороны в сторону; через мгновенье под раскидистым деревом стояла обнаженная женщина.
«Они уже близко…» — промелькнуло у нее в голове.
Дыхание участилось, сердце отчаянно ускоряло темп, грозя хозяйке рано или поздно вырваться из ее груди. Ноги плохо слушались, а в голове был туман.
«Что же мне делать? Для них я — ведьма… они убьют меня, но самое страшное даже не это. Они отберут тебя… бросят на растерзание псам…» — грудину резко свело от терзающей боли; женщина прогнулась всем телом, словно переживала ломку, что напористо выкручивала суставы, выворачивала шкуру наизнанку, проявляла скрытую сущность.
Подул ветерок, сорвав огненный кленовый лист. Он пронесся рядом с ее ухом и полетел дальше, опустившись на зеркало озера. От упавшего листка по девственной глади озера пошли круги; рядом с ним заметушились маленькие рыбки, открывающие и закрывающее свои ротики в надежде отыскать пропитание.
Незнакомка вновь услышала голос мужчины. Он прозвучал совсем рядом. Нужно было действовать, времени не оставалось. Аккуратно сняв с себя золотой кулончик с надписью «Мэй» женщина повязала его вокруг шеи лисенка. Тот неожиданно тявкнул, всем видом показывая, что ему не нравится эта затея.
