– Научная организация труда! – кричал развеселившийся Юсуф. – Слышал о такой штуке, отец?

Он приноровился так бросать кирпичи, чтобы они не падали один на другой и не ломались. Один бросал ближе к себе, другой – дальше. Бросал весело и задорно до тех пор, пока один из кирпичей не перелетел через недостроенную стену. Снизу раздался удар, а потом крик. Юсуф похолодел. Приятели и мастер, как по команде, прекратили работу.

– Ну, парень, ты попал, – злорадно сказал мастер. – Срок ты себе заработал. И немалый. А я говорил тебе: не бросай!

Юсуф перевел взгляд на приятелей. Те виновато молчали. Вокруг него вдруг начала расти стена. Она становилась выше с каждой секундой, она отделяла его от приятелей и мастера. Они были свободными людьми. Сейчас они закончат работу и пойдут ужинать. А его повезут туда, откуда ему уже никогда не выйти. Юсуф ощутил на запястьях стальной холод наручников. Но это было не главным. Главное – он отнял чужую жизнь. Только что, мгновение назад какой-то, пока неизвестный ему человек дышал, думал, планировал вернуться вечером домой, поцеловать жену, повозиться с детьми. А теперь этого не будет. Потому что такой идиот, как он, не рассчитал силу броска. Нет, нет, нет ему прощения!

– Ну, извини! – услышал Юсуф крик одного из приятелей и даже не сразу сообразил, что эти слова не относятся к нему. Приятели перегнулись через стену и смотрели вниз. Юсуф метнулся через комнату, растолкал приятелей и тоже перегнулся через недостроенную стену. Внизу стояли трое незнакомых строителей, а между ними на бетонном основании фундамента будущей водонапорной станции лежал кирпич, расколотый надвое.

– Силу не рассчитали! – крикнул приятель Юсуфа. – Больше не будем кидать!

Один из строителей выругался. Другой поднял половинку кирпича и подбросил в руке. Было непонятно, что он хочет сделать. То ли оценить последствия попадания такого кирпича в голову, то ли забросить его к ним на этаж. Юсуф отошел от стены, сел на пол и закурил. Из-за такой ерунды жизнь могла круто измениться. Что бы он сказал родным убитого им человека? Что сказал бы самому себе? Какое счастье, что все обошлось! Юсуф встал на колени и, ощущая на спине удивленные взгляды, коснулся лбом холодного бетона.

– Ишь, как проняло, – проворчал мастер и тут же добавил: – Ты кирпичи давай, парень! Это у вас, студентов, шарашка. А у меня план, а ты задерживаешь, …Тайсир подошел к большому сундуку, стоящему в углу, и одним движением отодвинул его от стены. Открылись каменные ступени, уходящие вглубь. Тайсир заметил восхищенный взгляд Юсуфа, и его тонкие губы едва заметно растянулись в улыбке. Он первым шагнул на ступени. Юсуф шел за ним, автоматически считая шаги. Ступеней оказалось шестнадцать. Глубокий подвал, подумал Юсуф, каждая ступенька сантиметров по двадцать. Значит, больше трех метров.

Под землей он увидел широкий коридор с цементными стенами, освещенный светом двух люминесцентных ламп. Посреди коридора стоял раскладной стол. Около него развалились в ветхих плетеных креслах двое парней. На столе лежали автоматы. Увидев Тайсира, парни подхватили автоматы и вскочили. Тайсир коротко кивнул. Один из парней пошел по коридору к обитой железом двери. Тайсир и Юсуф за ним. Парень достал связку ключей и помедлил, выбирая нужный. Юсуф посмотрел на Тайсира. Тот ободряюще кивнул. Заскрипел ключ в замке, и дверь открылась.

Заложник сидел за столом спиной к двери. Повинуясь жесту Тайсира, Юсуф подошел ближе. К грубой деревянной столешнице были накрепко прикручены короткие цепи, заканчивающиеся стальными кольцами. Они обхватывали запястья заложника, оставляя ему минимальную свободу движений. Заложник смотрел прямо перед собой в бетонную стену, и губы его шевелились. «Молится, – усмехнулся Юсуф, – в такие минуты о боге вспоминают даже самые отчаянные атеисты».

– Шалом!

Это было единственное слово, которое Юсуф знал на иврите. Заложник не ответил, только заметно напрягся, то ли ожидая удара, то ли понимая, что сейчас его будущее хоть как-то прояснится. Тайсир прав. Вероятно, шок. И довольно тяжелый. Юсуф повторил приветствие. Он старался говорить спокойно, чтобы не напугать этого человека. Тот поднял голову. Их взгляды встретились. Юсуфа вдруг охватила смутная тревога. Что-то в облике заложника было неожиданным. Но понять, что именно, Юсуф не мог. Вроде человек как человек. Не молод. Лет пятидесяти с лишним. О возрасте говорили, пожалуй, только морщины на лбу, едва наметившийся второй подбородок и небольшие мешки под глазами. Но ни старческих пятен, ни кровяных жилок на лице заложника не было. Одет аккуратно. Даже пижонски. Яркая бирюзовая рубаха навыпуск, васильковые джинсы, белые мягкие туфли. Чуть грузноват. Несмотря на то что заложник сидел, Юсуф разглядел под широкой рубахой наметившийся животик. Наверняка ехал в гости. Предвкушал вкусный ужин и встречу с друзьями или родными. А оказался в подвале, в наручниках под присмотром людей Тайсира. Такая вот судьба. Руки заложника, обхваченные стальными кольцами, лежали на столе. Пальцы длинные, ногти аккуратно подстрижены. Обычный человек. Может быть, программист? Или адвокат? А вдруг коллега-врач? Что же неожиданного в его облике? Юсуф еще раз взглянул на заложника и понял. Глаза. Заложник смотрел на Юсуфа светлым и спокойным взглядом. На его губах играла улыбка, которую можно было посчитать даже доброжелательной. Он не был похож на затравленного зверя, которого ожидал увидеть Юсуф. Скорее, на кинозрителя, только что посмотревшего любимый фильм и еще переживающего похождения главных героев. Заложник медленно перевел взгляд с Юсуфа на Тайсира, все еще стоящего у двери, и кивнул.

– Шалом!

Услышав голос заложника, Тайсир развернулся и вышел, осторожно прикрыв за собой тяжелую дверь. Юсуф подождал, пока щелкнет замок, и заговорил медленно, подбирая каждое слово. Вы говорите по-английски? Заложник виновато улыбнулся и сложил фразу.

– I speak English, but not so good.

Юсуф развел руками. Жаль. А он, к сожалению, не говорит на иврите. Заложник слушал, чуть склонив голову, вероятно, пытаясь понять каждое слово. Юсуф задумался. Что же делать? Препятствие неожиданное и неприятное. Языковой барьер сильно осложнит его работу. Объясниться жестами, конечно, можно, но никакой доверительности, необходимой врачу, чтобы успокоить пациента и вселить в него уверенность для снятия шока, не достичь. Заложник, тщательно подбирая слова, сложил еще одну фразу. Если честно, он и на иврите говорит не очень хорошо. Хотя прожил в Израиле много лет. По-настоящему хорошо он говорит только по-русски. Ведь это его родной язык. Юсуф вскинул голову. По-русски! Заложник улыбнулся широкой детской улыбкой. Вот уж чего он не ожидал, так это услышать в этом подвале русскую речь. Юсуф пояснил. Он учился в России. Прожил там десять лет. В Саратове. Заложник вздохнул. А он никогда не был в Саратове, хоть прожил в России почти сорок лет. Жаль. Помолчал и добавил:

– Простите, что я не сразу ответил на ваше приветствие. Я не заметил, как вы вошли. Задумался.

Это «задумался» удивило Юсуфа даже сильнее, чем спокойный взгляд заложника. Вопрос «О чем?» вырвался машинально. В предложенных обстоятельствах вопрос прозвучал нелепо. Заложник тяжело вздохнул. Конечно, о том, что произошло. Надо же было так вляпаться! Заложник возмущенно дернул плечами. И главное, его предупреждали, чтобы не ездил в «Сады Сиона» в одиночку. Географический кретинизм – это навсегда! Он всегда знал, что этот кретинизм когда-нибудь сыграет с ним злую шутку. Но никогда не предполагал, что настолько злую.

Заметив в глазах Юсуфа какое-то непонимание, заложник поспешил объяснить. Оказывается, он никогда не мог найти дорогу. Даже по карте. Всегда сворачивал не туда. Ему объясняли, рисовали дорогу со всеми светофорами, но и в этом случае ему случалось запутаться. Конечно, ему не стоило пускаться в такой опасный путь без сопровождающих. Но так получилось. Сыновья задержались на работе, а он хотел успеть до наступления субботы. Думал, блокпосты не дадут свернуть не туда. Но… Видите, как получилось… Ошибся.