«Я думала, что ты пытаешься найти другого товарища по играм, - сказала она, - пока не услышала отрывок из твоего разговора. Кто такой Хорст?»

   «Просто человек, которого я хочу встретить. Помни о Рихтере, детка».

   Вскоре Восточный экспресс выезжал со станции в том направлении, в котором пришел. Чтобы снова отправиться на восток, поезд должен был вернуться на материк через дамбу. Стемнело, когда «Экспресс» несся по двухмильной дороге, и мы увидели позади себя ослепительное отображение желтых огней вдоль береговой линии: виды Венеции, поднимающиеся из морской черноты.

   После быстрой еды Урсула сказала, что хочет еще раз нанести удар по Гансу Рихтеру. «Давайте попробуем его купе. Если он там, я арестую его. Если нет, мы обыщем его вещи и выясним, что он задумал».

   Рихтера не было, и я не удивился.

   «К настоящему времени он знает, что они нас не убили. Должен был произойти взрыв, которого не было».

   «Ник, ты думаешь, я его потеряла?»

   «Он не выходил из поезда в Милане», - заметил я.

   Я взломал замок, и мы вошли в купе Мясника.

   Я включил верхний свет. Багажа было два, и оба лежали на полу, а не на стеллажах. Я взял один чемодан, а Урсула потянулась за другим. После того, как мы вскрыли замки на чемоданах, мы их осторожно открыли.

   В сумке, которую я обыскал, не было ничего значительного, но там был носовой платок, который определенно не принадлежал человеку, у которого было радио. У него был легкий запах духов, который мне показался смутно знакомым. Я закрыл сумку и помог Урсуле просмотреть другую. Мгновение спустя она подняла лист бумаги.

   «Посмотри на это, - сказала она. «Он планирует выйти в Белграде». Это был его билет на поезд.

   Я хмыкнул. «Это не дает вам много времени».

   Я заглянул в угол ящика под какие-то рубашки и нашел пару пачек европейских сигарет. Они казались специальной смесью. «Дорогой вкус», - отметила я, показывая Урсуле одну из упаковок.

   Она взяла у меня сигареты и посмотрела на пачку. «Ганс Рихтер курил особую марку бельгийских сигарет. Это та марка».

   «Вам придется попытаться схватить его в Белграде, когда он выйдет из поезда».

   «Югославские власти обещали помочь привлечь Рихтера к ответственности. Я попрошу их встретить нас на вокзале с парой полицейских в штатском».

   "Разве вы не предпочтете произвести арест в одиночку?" Я спросил.

   «Он должен быть схвачен живым», - сказала она. «Если я схвачу одна эту нацистскую свинью, я боюсь, что вышибу ему мозги».

   Сложили все как было и вышли из купе. Урсула пошла в свое купе, чтобы протянуть время, пока я ходил по грохочущему поезду.

   Мы остановились в Триесте сразу после Венеции. В девять тридцать мы должны были быть в Поджореале-дель-Корса на югославской границе. Я решил, что если бы Ева Шмидт не связалась со мной к тому времени, я бы начал ее искать.

   Я вернулся в свое купе в надежде, что Ева свяжется со мной там. Я дал ей его номер, когда она пообещала сказать Хорсту Блюхеру, что я хочу участвовать в торгах за спутниковый монитор.

   Компания ждала меня, но это была не Ева Шмидт или ее дружок. Иван Лубянка, чекист, откинулся на моей койке, подперев левой рукой голову. В правой руке он держал револьвер Webley .455 Mark IV с глушителем.

   «Войдите», - сказал он.

   Я закрыл за собой дверь, думая, что мне следовало быть более осторожным.

   Лубянка села на койку. «Так ты Ник Картер. Ты не выглядишь таким крутым».

   «Кто тебе сказал, что я крутой? Я киса».

   «Если бы я знал, что ты едешь со мной в поезде, Картер, я бы зашел повидаться с тобой раньше».

   Я хмыкнул. «Если бы вы делали уроки, вы бы узнали меня, когда увидели бы меня в вагоне-ресторане. Я узнал вас».

   Он смотрел на меня раздраженно. «Вы, конечно, знаете, что я должен убить вас».