«Они хотят, чтобы мы притормозили», - сказал водитель.

   "Нет замедления!" - нервно крикнула Татьяна.

   «Я должен, леди. Они сдерживают меня».

   Татьяна длинным гудком ударила в рог, и Дилси подпрыгнула. Большие «Харлеи» рванулись вперед, увеличивая расстояние между ними и кабиной.

   "Продолжай двигаться!"

   Когда они выехали на шоссе, вдали стала видна столица страны. «Почти готово», - сказал водитель.

   Радио включилось. «Татьяна», - сказал голос. "Татьяна Кобелева, вы меня слышите?"

   В очень возбужденном состоянии Татьяна вздрогнула при звуке своего имени. Она схватила таксиста за плечо, еще сильнее вонзив пистолет в его голову.

   «Полегче, леди, - сказал он. «Это просто радио. Кто-то хочет поговорить».

   Ее глаза дико искали приборную панель, пока она не увидела микрофон. Она подняла его свободной рукой и включила микрофон. Это Татьяна Кобелева. Кто это?"

   «Специальный агент Паркс, ФБР. Мы связались с советским посольством, и они сказали, что вам не рады. Повторяю, не приветствую. У нас есть поверенный в делах, который сейчас едет сюда, чтобы поговорить с вами».

   «Выключи», - сказала Татьяна водителю. Он протянул руку и щелкнул выключателем, и остаток пути они ехали в тишине.

   * * *

   В большом офисе на Пенсильвания-авеню, через весь город от мчащегося такси, заместитель государственного секретаря Пол Латроп читал файл, разложенный на его столе. Джон Миллс, советник президента Мэннинга по национальной безопасности, внимательно наблюдал за происходящим с кресла в нескольких футах от него, его лицо было изможденным, а пальцы нервно крутили шариковую ручку. Стоя за ним, держа руки в карманах,

   Хоук смотрел в окно на восточную сторону Белого дома, который находился чуть дальше по улице, с сигарой, крепко зажатой в зубах.

   Заместитель секретаря Латроп закончил чтение, закрыл папку с файлом и откашлялся, нарушив тишину, которая длилась несколько минут.

   «Джентльмены, - сказал он, - неужели меня заставляют поверить в то, что Миллисент Стоун, которая пыталась убить президента Мэннинга и в конце концов покончила жизнь самоубийством, повесившись в своей камере, и чей дневник мы все читали в национальных СМИ, - не на самом деле нажать на курок? "

   «Верно, Пол. Фальсификация», - сказал Миллс, прищурившись и взмахнув ресницами, как будто сказанная вслух истина причинила ему немалую физическую боль.

   «И что настоящий убийца, какая-то русская девушка, которую незаконно держали где-то в базовом госпитале…»

   «Кэмп Пири».

   «Да, Кэмп Пири, похитила таксиста и медсестру и сейчас едет в советское посольство здесь, в Вашингтоне, просить убежища?»

   "Это в корне, да".

   «Мне сложно поверить во все это. Мысль о том, что американское правительство намеренно скрывает информацию столь серьезного характера…»

   «Избавь нас от речи, Пол. Девушка выбьет дверь посольства через несколько минут. Просто подпиши приказ».

   «Боюсь, моя совесть не позволит мне отпустить такую ​​женщину безнаказанно».

   «У нас нет особого выбора. Если бы здесь был сам секретарь, я бы попросил его подписать вас, но Билла нет в стране, поэтому я прошу вас как друга. Подпишите это и сделайте это быстро. "

   «Я до сих пор не знаю, зачем вы пришли ко мне. Почему бы вам не подписать его? Или, еще лучше, позвольте Мэннингу заниматься этим».

   «В дальнейшем это будет выглядеть более привлекательно, если будет исходить из самого низкого возможного уровня».

   «Они не хотят пачкать руки», - прорычал Хоук, оборачиваясь. «Никто не хочет ответственности».

   «Тогда я тоже не уверен, что делаю это», - сказал Латроп, толкая папку Миллса на столе.

   «Послушайте меня, - сказал Миллс, вставая. «Мы не можем ее задерживать, потому что по закону она не существует. И теперь, когда она находится на виду, она становится затруднительной. Я разговаривал с президентом не двадцать минут назад, и решение было принято. Мы собираюсь просто отпустить ее с как можно меньшим зловонием, даже если русские не хотят ее, о чем мне только что сообщили, что они этого не делают. Черт побери, Пол, если президент может простить и забыть, почему может? а ты? В конце концов, он был тем, в кого она стреляла ".

   Латроп воинственно посмотрел на Миллса. «Я не люблю, когда меня принуждают».

   Миллс со вздохом откинулся на спинку стула. Затем он снял очки и произвел их чистку. «Позвольте мне сказать так», - сказал он, внимательно изучая линзы. «Президент счел бы это большим личным одолжением, если вы подпишетесь».

   Латроп задумчиво посмотрел на машинописный лист, торчащий из нижней обложки конверта. "Президент сказал мне это сказать?"

   "Он сделал."

   Затем настала очередь Латропа вздохнуть. "Где ручка?"

   Миллс быстро передал ему ту, что держал в руке. Когда Латроп поцарапал свою подпись, Хоук похлопал Миллса по плечу и потащил его через комнату.