– Может у вас есть конкурс на вакансию, я хочу чтобы все было по честному? – удивил так удивил.

– Есть, и вот это твой пропускной билет парень, если тебе нужно одобрение директоров, то как закончишь я скажу куда отправить, – смеюсь искренне, какой же он честный, это покоряет.

– Не смейся Лана, я серьезно, – рассмеялся, хлопнув ладошкой по лбу, – кто знал, что ты волшебница.

– Вон тот парень, – указываю на сына, который спит ничего не подозревая.

В аэропорту нас уже ждал черный кроссовер. Заехали в круглосуточный супермаркет за едой и отправились в квартиру, рядом с парнями мне спокойнее. Всю дорогу боялась своей реакции на квартиру. Но вошли мы спокойно, Матвей отправился сразу спать в нашу спальню. А я принялась готовить салат с яичницей, пытаясь не вспоминать как делала это здесь несколько лет назад.

– Лан, а кто это? – Бадри рассматривает фотографии на стене.

– Это мой муж, – указала на его самую позднюю фотографию, ему тут наверно тут 25.

– Можно вопрос? – внимательно рассматривает каждый снимок и кажется был растерян.

– Да, задавай, – кажется если я выговорю все, то это перестанет болеть во мне.

– Он умер таким молодым от чего?

– Нет, его убили когда ему было почти 35 лет, просто здесь давно не обновляли – это старая квартира, – залюбовалась фотографией Амирана, на которой он беззаботно улыбается, как Бадри.

– Извини, я зря, – грусть в голосе, сожаление, то что никто за все эти годы не проявлял в мой адрес.

– Все нормально, – почувствовала себя капельку слабой от его реакции.

– Мне завтра нужно будет уехать рано утром, побудете с Матвеем вместе?

– Конечно, я буду только рад, покажу ему здесь пару крутых мест.

– Деньги будут в конверте

– Не надо Лан, хватит! – жестко и обижено.

– Нет Бадри, мы не вписывались в твои планы, – неловко его беспокоить, зная, что у него и так не много денег, но прекрасно понимаю, что ущемляю в нем мужчину такими выходками, а это совсем не правильно.

– Я в состоянии оплатить проезд, мороженое и пару экскурсий, – руки в карманах, злится, – ты и так очень много для меня сделала.

– Что например? – усмехнулась.

– Самое крутой и интересное лето, возишь меня к другу и я летел в Тбилиси на частном самолете представляешь? – глаза блестят.

– Бадри, – покраснел в очередной раз, – хорошо, но все остальные экскурсии оплачиваю я и если он что-то захочет помимо мороженого, вы вернетесь домой за лари.

– Хорошо, жвачку ему куплю за твой счет, – полон сарказма.

Ударила кулаком в его твердое плечо, – ему нельзя жвачки, – рядом с ним искренне смеюсь, – пошли есть мои кулинарные шедевры.

Мы просидели на кухне еще час, он рассказывал про родителей, как они открывали свой маленький магазинчик и о том, как бедно жили и ему вряд ли светило поступление в престижный вуз, но одна встреча изменила его жизнь. Человек у которого он учится помог ему за пол года выйти на хорошие оценки и денег не брал за репетиторство, хотя его семья живет небогато, как оказалось это муж Тамары и отец Тимура.

– Он не рад, что я повстречал тебя и наверно не обрадуется если расскажу про твое предложение, – не смог скрыть, мнение этого мужчины важно для него.

– Почему? – отпила красное сухое вино из бокала.

– Коба видит, что ты мне нравишься, то как я рассказываю о тебе, – сидит и смотрил на меня своими яркими карими глазами и вот куда мне прикажете деться от этого заявления?

– Бадри, давай решим сейчас, я не думаю, что это… – не дал мне договорить, положил руку на мою щеку и так мило улыбнулся.

– Лана, я все понимаю, ты очень красивая, тебя хочется укрыть от всего мира, ты кажешься потерянной, – сожаление в его глазах, – что же с тобой произошло?

– Любовь Бадри, – улыбаюсь широко, слезы покатились по щекам.

– Вас послушать так лучше не любить, – отпустил руку и отпил вино.

– Я не жалею, – призналась, занимая себя уборкой стола, чтобы не взболтнуть лишнего.

– Знаешь, Коба тоже не жалеет, оказывается он потерял свою любовь, она умерла. Я надеюсь у меня так не будет, – горький смех.

– У тебя так не будет, а теперь давай спать, – обняла его за талию и повела к спальням.

– Ты коротышка, – потрепал меня за волосы своей пятерней скрываясь за дверью, – спокойной ночи, солнце.

– Спокойной ночи, – тепло разлилось по моей груди, но завтра мне предстоит долгая дорога.

Поехать на рассвете была прекрасная идея. Пока парни спали я как мышка , надела джинсы и оверсайз худи, бейсболку и отправилась в путешествие.

Все так как тогда, когда я ехала к нему переполненная гордостью за свое личное решение. Ехала менять жизнь. Не плакала – благодарила, если бы не он этого бы не было, ощущение любви и потери.

Двери храма открыты, рядом новобрачные с десятком гостей танцуют и смеются.

– Прости меня Господи, я согрешила и он был грешен, пусть ему там будет хорошо. прошу тебя, не гневись на него, – шепчу в свечку, – прости меня Амиран Бесарионович, – слеза покатилась по щеке, – прости за другого мужчину, обещаю тебе мы будем вместе чуть позже, за тобой и огонь и воду. Прости моя любовь, – выдаю, ставлю, крещусь и выхожу прочь на солнце, чтобы задышать полной грудью.

Домой ехала быстро, обгоняя все на своем пути, чувствуя легкость, будто он благословил, глупость конечно. Ребят еще нет, прошла в гардероб, где справа висят его костюмы, рубашки, его футболки все еще здесь, пахнут им.

– Мой муж, что же ты делаешь со мной? – вытираю слезы, – нет не возьму, – уговариваю саму себя, чтобы не засунуть парочку в чемодан.

Достаю свою коробку коробку с самым лучшим свадебным платьем и бельем, оно пахнет нами в тот день.

– Моя любовь, как же я скучаю Амиран, как же я скучаю – прижимаю к груди. Вздрогнула.

– Все впорядке? – на пороге стоял Бадри, – Мот, разогрей лане пирог, – присел рядом со мной, твое?

– Да, – горда своим достоянием – мы венчались в Мцхете, в начале марта, ты наверно догадался, что он грузин, – складываю обратно в коробку, не хочу делиться, слишком интимно.

– Оставишь это здесь? – с любопытством осматривает полки шкафа.

– Да, там куда я вернусь всему этому не место, – выдыхаю, проводи пальцами по пиджакам, в голове появляется сумасшедшая идея, – Бадри, у тебя размер почти как у мужа, а он эти костюмы и не надел ни разу, да и не наденет вовсе.

– Нет, Лана я не могу, может Матвей вырастит и

Рассмеялась в голос, – поверь, этот модник гавайи и через десять лет ни на что не променяет, а эти костюмы состарятся, это же дольче, они мечтают, чтобы их носили, просто примерь, – сняла с вешалки один и сунула ему в руки.

– Мам, Давид, он не может тебе дозвониться, – в комнату ворвался мой яркий мальчик в рубашке цвета гавайи и синих шортах, его волосы собраны в пучок на затылке как у Бадри.

– Да,

– Привет милая, – урчит как кот, видимо только проснулся.

– Привет, извини, я ездила, – неприятно было оправдываться.

– Понял, как ты, все впорядке?

– Да, скоро вернусь, неделя или две, – выдохнула, пихая Бадри в комнату для примерки.

– Да скорей бы, тут твой цербер весь штат перерыл. Ты вкурсе, что у тебя около десятка увольнений в высшем менеджменте и полная смена охраны, – взбесил, такое ощущение, что позвонил пожаловаться.

– Да, я вкурсе всего, что там происходит, от меня требуют одобрения каждого действия, – отрезала.

– Лан, извини, просто хочется чтобы ты уже рядом была, – после таких выпадов мало верится.

– Буду, у тебя все? – не хочу его слышать, это мои воспоминая и мой мир здесь и его я сюда впускать точно не хочу с вечным контролем и слежкой.

– Может мне прилететь?

– Нет, я скоро буду, потерпи волчонок, – это действует безотказно, сейчас он разве что угол не обоссыт о который я терлась.

– Вертишь мной как хочешь, дьяволица, до встречи, – усмехается.