Паста, приготовленная еще в воскресенье, сверху, правда, посыпанная сыром, бокалы с красным вином, тарелка с нарезанным сыром, маслинами и орехами, фруктовый салат, праздничные салфетки и даже две зажженные капсулы-свечки с кофейным ароматом.

Женя покосился на стоящую в проходе жену. Она улыбнулась, встретив его взгляд, и приподняла брови, словно говоря: «Вот видишь, я постаралась, а ты еще привередничал».

– Ха, вот это ты хозяюшка, ничего не скажешь.

– Ты о чем сейчас?

– Да ничего, просто нарезать сыр – не то же самое, что приготовить ужин. На случай, если ты еще не знала.

– Да ты издеваешься?! – вдруг вскричала Ольга. – Если ты не забыл, я сегодня работала и пришла всего на час раньше тебя!

– Ну, могла бы хоть котлет наделать, – пожал плечами Женя, – дело двадцати минут.

– Каких котлет?! – кричала Ольга. – Я еще и убрать успела, и посуду помыть!

– Давай я теперь буду благодарить тебя за твои же обязанности? Благодарю великодушно, Вы так постарались! Простите, что не поставил Вам памятник, обещаю это исправить в ближайшее время.

– Да закрой ты свой рот! – расплакалась Ольга. – Почему тебе всегда нужно все испортить?

Девушка развернулась и ушла в спальню, многозначительно хлопнув дверью. Она не могла сдержать слезы, не понимая, почему все пошло не так. Она не планировала сегодня закрываться в спальне и в одиночестве рыдать от обиды на мягкой двуспальной кровати. Ее надежды на счастливый семейный вечер не оправдались.

Внезапно она услышала, как муж сделал телевизор громче. Лицо Ольги перекосилось от гнева. Она открыла дверь и посмотрела на мужа, спокойно сидящего на диване в рабочей одежде.

– Что, сделал громче, чтобы не слышать, как ты довел меня?

– Сделал громче, чтобы услышать, что говорят по телевизору, – Женя передразнил жену, копируя ее интонацию.

– Какой же ты бесчувственный! Ты испортил вечер, мое настроение, все испортил! А теперь сидишь и пытаешься паясничать.

– Да кто тебе что испортил? Я тебе просто сказал, что не надо строить из себя мученицу, когда все, что ты сделала – это открыла банку маслин.

Ольга пристально смотрела на мужа и больше не могла здраво оценивать ситуацию, ее разумом всецело овладели эмоции, которые она уже была не в состоянии сдерживать.

– Ты всегда был таким! Тебе наплевать на меня и мои старания, я хоть как-то пытаюсь достучаться до тебя! Ты же приходишь домой только поспать! Ой, извини, – ехидно заметила Ольга, – похрапеть под моим боком, ведь больше ты уже ни на что не способен.

Женя вскочил с дивана, пульт с его колен упал на пол, но он даже не взглянул на него.

– На что я не способен?

– А вот именно, что ни на что ты не способен, только жрать да спать – я это так называю. Денег приносишь сущие копейки, я Варе почти все сама покупаю, дома кран уже месяц течет, а про то, что мне цветок только на день рождения подарить можешь, я просто молчу!

– Это я ничего не приношу в дом?! Я ничего Варе не покупаю?! Это ты лучше молчи, я только ради дочки и прихожу еще сюда.

Ольгу словно облили ледяной водой.

«Приходит домой только ради дочки», – повторила про себя Ольга, почувствовав нестерпимую боль.

– А про цветы я просто молчу, ты же не замечаешь ничего хорошего! Да и цветы должно хотеться дарить! – продолжал Женя.

– А мне, значит, не хочется?

– Представь себе, нет.

– Ах вот оно что, – Ольга подошла ближе к мужу, – тогда про ужин я могу сказать то же самое. Мне просто не хочется тебе его готовить, понял? Ведь ты даже спасибо сказать не умеешь, а зачем тогда стараться?

– Да не старайся, я и в другом месте поесть могу, – нарочито подчеркнув слово «другом», Женя вышел в коридор и стал куда-то собираться.

Ольга выбежала за ним, пытаясь осознать сказанное. Что он имел в виду под этим «в другом месте»? Говорил ли он о кафе или столовой, или же он говорил о другой… Другой женщине?

– Куда ты собрался на ночь глядя?

– Не твое дело.

– Что значит; «не мое дело»? Я все еще твоя жена, если ты не забыл, так что ты остаешься дома, я тебя не пускаю!

Женя продолжал одеваться; он уже надел шапку и повернулся за курткой, как вдруг Ольга встала перед дверью, загородив ее собой.

– Ты никуда не пойдешь, я сказала!

– Отойди по-хорошему, я ухожу!

– Куда, куда ты собрался? Отвечай!

Женя попытался дотянуться до дверной ручки, но Ольга стала кричать, отталкивая и сыпля угрозами.

– Если ты сейчас уйдешь, я тебя больше не захочу видеть! Если ты уйдешь, свои вещи будешь искать на помойке, я тебе это обещаю!

Женя посмотрел на нее так холодно и мрачно, что Ольге на секунду стало страшно. Он хоть и не в полную силу, но все же оттолкнул ее от двери. Ольга повалилась на пол. Даже не посмотрев на жену, Женя захлопнул за собой дверь.

Несколько мгновений прошло, пока Ольга переваривала случившееся: «Он меня толкнул, первый раз за все время».

Она подскочила и выбежала на лестничную площадку. Там никого не было.

«Куда он исчез?» – гадала Ольга, босиком спускаясь по лестнице и заглядывая вниз через перила.

Ей хотелось закричать, чтобы он услышал, но она боялась, что ее может услышать и кто-то из соседей.

«А что, если он не выходил из дома? Что, если он ушел к кому-то из нашего дома?» – от этой мысли у Ольги свело ноги.

«Он бы не смог», – неуверенно подумала Ольга и расплакалась так, как никогда еще в жизни не плакала.

***

Бессонная ночь, казалось, длилась вечность, Ольга никак не могла прийти в себя. Сначала она безутешно плакала и стонала, обняв дрожащими руками подушку. Затем в полумраке она смотрела на свое отражение в зеркале, пытаясь понять, когда она стала той, от которой уходят в зимнюю ночь. Поначалу ее заплаканное лицо в отражении вызвало сочувствие и жалость. Она ненавидела мужа за то, как он толкнул ее в коридоре и даже не извинился. Она ненавидела его за то, что он ушел. Она ненавидела его за то, что теперь она была одна. Но тут в отражении ее лица будто что-то поменялось. Оно улыбнулось ей, но улыбка была страшной и отталкивающей. Ольга ясно услышала свой голос, но теперь он был жесткий и холодный.

Теперь она обвиняла себя. В том, что когда-то поспешила выйти замуж, что не занялась карьерой, а родила дочь, которая теперь будет жить в неполной семье. Ольга не простит Жене его выходку. Да и не ясно, вернется ли он к ней. В голове промелькнули кадры из фильмов «Москва слезам не верит» и «Эрин Брокович».

«В конце концов, – мысленно подбадривала себя Ольга, – я закончила ВУЗ с красным дипломом, я могу работать и больше не думать о том, что я плохая жена».

Она начала убеждать себя, что уход мужа даже к лучшему. «То, что мертво, умереть не может», – вдруг вспомнилась ей фраза из сериала, который они когда-то давно смотрели с мужем по выходным. Правда, она не могла вспомнить, кто и по какому поводу это сказал, но он был явно прав. Их отношения – как она размышляла, – больше походили на восковую фигуру в музее или на манекен в магазине. Издалека могло показаться, что это живой человек, но подойдя поближе, понимаешь, что, несмотря на всю пугающую человечность, в этих фигурах нет жизни, нет души. Вот и с ее семьей было так же.

«Пусть лучше Варя растет без отца, – утешала себя Ольга. – С Женей они смогут встречаться, если она захочет, зато ей не придется видеть, насколько оба родители несчастливы вместе. Это убьет ее веру в семью».

Ближе к трем утра Ольга вышла на кухню, чтобы убрать со стола. Заметив догоревшие свечи, она не могла не провести аналогии с их с Женей потухшими чувствами. Отголоски вчерашней ссоры и бессонная ночь отпечатались на лице девушки: к давно привычным черным кругам прибавились опухшие веки и красные заплаканные глаза. Ольга решила не прятать нетронутую еду в холодильник.

«Пусть это все выметается отсюда, как и он сам», – подумала девушка, выкидывая все в мусорное ведро.

Когда кухня была очищена от следов вчерашнего несостоявшегося ужина, Ольга взяла бокал вина и подумала затопить им чувства. С первым глотком сладко-пряный вкус вина разлился во рту, согревая и утешая девушку. Она уже хотела сделать второй, но вместо этого с внезапным страхом бросила бокал на пол; он вдребезги разбился на множество мелких осколков. Ольга сделала это машинально, совершенно не думая. Словно кто-то внезапно толкнул ее.