В многочисленных работах было показано, что формационный подход к развитию общества, примененный Марксом, не является универсальным и единственно возможным. В противовес ему в общественных науках был реализован так называемый цивилизационный подход. У Маркса вся история людей укладывается, по существу, в линейный тип развития, когда из экономически менее мощной формации возникает более мощная. На вершине такого прогресса оказалась капиталистическая формация. В дальнейших своих трудах Маркс стремился показать, что эта формация не вечна и должна погибнуть в силу внутренних противоречий (кризисы, борьба между трудом и капиталом, революции). Новый общественный мир, по Марксу, рождается из капитализма, наследует капиталистические производительные силы, но разрушает буржуазные экономические отношения. Начало новым экономическим отношениям дает сам капитализм, обобществляя труд и производство, вводя элементы планомерного управления производством.
Цивилизационный подход как антипод формационному сформировался в общественных науках в ХХ столетии. Он связан с именами О. Шпенглера и А. Тойнби. Но еще раньше его зачатки можно обнаружить в теории культурно-исторических типов Н. Данилевского. В концепциях цивилизаций признается множественность путей развития человечества. Некоторые народы нашей планеты открыли свои пути цивилизационного развития, которые базируются на своеобразии их культур. Существует множество особенностей их взаимодействия с другими народами. В истории возможны тупиковые ветви развития, отставание ряда стран от своих соседей, остановки в развитии. Концепция Маркса не учитывает этого богатства вариаций мирового развития человечества. И хотя Маркс, по-видимому, прав, усматривая некоторые общие экономические процессы в ряде стран мира, но экономикой дело в общечеловеческой истории не ограничивается.
Вызывает возражение формула Маркса о неизбежности хода мировой истории. Капитализм как формация и капиталистический способ производства, пытался доказать Маркс, обречены историей. Историческое время, в которое он жил, немецкий мыслитель определял как канун гибели капитализма и торжества социальной революции. Верный своим теоретическим выводам, Маркс сделал личный выбор, посвятив себя служению делу социальной революции. Некоторые исторические события революционного характера, а также кризисные тенденции в развитии мирового капитализма подталкивали Маркса к заявлениям о ближайшем историческом крахе капитализма. Но в целом капитализм устоял перед историческими бурями и занял прочные позиции в мировой цивилизации.
Сейчас можно уверенно говорить о том, что образ исторической неизбежности, принимаемый Марксом, не адекватен реальной истории. Даже когда найдены реальные движущие силы каких-то исторических преобразований (Маркс их видел в деятельности пролетариата), нельзя исключать возможности и определенной вероятности исторических событий, сворачивающих общественную жизнь на иные пути, нежели они виделись в какой-то временно обоснованной перспективе. С позиций марксизма не просматривались, например, перспективы постиндустриального или информационного общества. Теперь же они становятся реальностью наших дней, тогда как пролетарские революции, сотрясавшие мир во времена Маркса, отошли в прошлое. Конечно, предположение о закономерном характере мировой истории и правомерности научного понимания истории, по-видимому, рано сдавать в архив. Однако надо признать, что и сегодня мы далеки от ясного представления о сложных исторических законах и не способны сколько-нибудь далеко предвидеть перспективы общественного развития.
Деятельностная трактовка исторического процесса в концепции Маркса основана, главным образом, на учении о классах и классовой борьбе. Классы рассматриваются в марксизме в качестве больших групп людей, занимающих определенное социальное положение в рамках конкретной общественно-экономической формации. Они имеют прямое отношение к господствующему способу производства. Взаимодействие классов образует ядро производственных отношений в данном типе общества. Подобное взаимодействие складывается как отношение к используемым средствам производства (земля, машинная техника и пр.). В общем случае для той полосы истории, которую исследовал Маркс, характерно противостояние классов друг другу, поскольку одни (меньшинство) господствуют над средствами производства, а другие (большинство) находятся в подчиненном положении. Это большинство является трудовой силой, приводящей в движение средства производства, которые им не принадлежат по праву собственности. Там, где существуют классы, подчеркивал Маркс, имеет место эксплуатация чужого труда и возникает антагонизм коренных интересов разных классов. Подобный антагонизм проявляется через классовую борьбу, которая пронизывает все эксплуататорские общества.
С классовой борьбой марксизм связывает действие глубинной причины, приводящей к преобразованию различных общественных организмов. Эта причина является базой для закономерного хода истории. До сих пор, говорил, например, Энгельс, связь исторических причин со следствиями была запутана и скрыта. Теперь же, в ХIХ веке, многое прояснилось. Было понято, в частности, что в политических столкновениях многих группировок есть общее начало –стремление определенных классов к господству в экономической сфере. Вначале сталкивались землевладельцы и буржуа. Потом вышел на сцену пролетариат. По крайней мере, так дело обстояло в Англии и во Франции. Свой вывод Энгельс формулировал следующим образом: всякая политическая борьба есть борьба классовая; а классовая борьба есть борьба политическая, которая направлена на достижение экономической свободы.
Еще более общим выводом марксизма стало утверждение, что гражданское общество, т.е. царство экономических отношений, является решающим элементом общественной жизни. И вопреки расхожему представлению марксизм настаивал на том, что государство, политический строй подчинен экономической сфере, является лишь надстройкой над этой сферой, хотя воля государства остается громадной общественной силой, поскольку его законы и право имеют всеобщее значение для каждой страны. Но сама эта воля идет от господства в экономической сфере определенного класса, а в конечном счете – от развития производительных сил и способов обмена.
Собственно, существовавшие до тех пор государственные системы марксизм рассматривал как орудие классового господства, как орган насилия одного класса над другими. Государство в своих законах и праве закрепляет такое господство. Оно же создает идеологию, с помощью которой убеждает общество, что эти законы правильны и справедливы. Есть и более высокие этажи идеологии, весьма удаленные от материальных экономических отношений. К ним принадлежат философия и религия. Тем не менее и они обнаруживают свою связь с экономической основой общества. Религия часто смыкалась с экономической политикой государства. Так произошло с христианством, которое стало государственной религией феодальных обществ, а христианская церковь превратилась в одного из феодальных собственников. Аналогичным образом дело обстояло с исламом, который активно участвовал в реализации экономических акций арабского халифата. Да и философия в своем развитии отражает господствующие общественные условия. Материализм Нового времени, например, явился продуктом экономического подъема городов в Европе.
В экономических пружинах исторического процесса Маркс видел силы, над которыми у людей нет произвольной власти. Люди, даже большие классы, реально действуют в сетях экономической системы и находятся в царстве необходимости. Классы в такой системе являются носителями определенных функций, совпадающих с тем, что можно назвать объективными классовыми интересами. Несовпадение подобных интересов, вытекающих из положения классов в обществе, создает объективную почву для классовых конфликтов. Вольные, лишь в головах идеологов рожденные, проекты снятия или смягчения таких конфликтов Маркс считал утопиями, не способными оказать реального воздействия на ход истории. Только сами классы, ведя экономическую деятельность, готовят условия для крупных общественных перемен, в том числе – для революций. Идеи же могут указать путь борьбы, если они являются продолжением определенных классовых интересов, выражают их более или менее ясно.
