В определении социальной базы истории Гегель также не стоял на передовых рубежах историко-философской мысли. Он усматривал такую базу в деятельности всемирно-исторических личностей, которые становятся выразителями духа народа и доверенными лицами всемирного духа. А где же сам народ? Гегель характеризует его лишь как материал для деятельности вождей, монархов, полководцев. Гегелю не хватило прозорливости, чтобы подметить общую тенденцию демократизации исторической жизни, определить великую роль народных движений в обновлении хода истории, в переломе старых исторических тенденций, в сбрасывании отживших общественных форм и учреждений.
Гегель был явным консерватором и даже приспособленцем, когда, манипулируя словами, в рамках диалектического метода (применяя всеобщую схему разделения противоположностей и отмечая необходимость их синтеза на высшей ступени развития) он «доказал», что уже в его время достигнуто высшее состояние политической истории, каковой по мнению Гегеля явилась прусская монархия. В ней и во всем германском мире он усмотрел вершину и цель исторической свободы. Способ доказательства Гегеля нелепый, но результат был привлекателен для монархии.
Сегодня мы осваиваем иную точку зрения, полагая, что история - это особое бытие, историчность, бытие во времени, «временение». Многие современные мыслители рассматривают историю как свершение бытия. В данном случае история не повторяет прошлое, а является тем, что возникает здесь и сейчас, что демонстрирует само время, само рождающееся событие. Фундаментальная характеристика историчности - совершать разрывы, допускать то, чего раньше не было, порождать существование в новых обстоятельствах. История с этой точки зрения -это драма, конец которой неизвестен. Людей в такой ситуации способна поддерживать высота нравственного, эстетического и философского чувства, их система ценностей, подвигающая к слиянию с бурной и противоречивой гармонией вечного бытия, вечного вселенского мира.
История и практическая деятельность
Практика вошла в исторические концепции через английских политэкономов. В экономической жизни участвуют практические люди, которые действуют исходя из выгоды и интересов, из своих потребностей, материальных и духовных. Они могут действовать также, опираясь на мотивы любви, жажды власти, тяги к богатству. Подобные жизненные побуждения относятся и к отдельному человеку, и к различным группам людей. Но как из такого практицизма может складываться история? То есть общая жизнь людей, существующая как сложное движение и проявляющаяся как некое сверхэмпирическое бытие. Закоренелые эмпирики протестуют против самой возможности существования подобного бытия. Но если принять их точку зрения, тогда надо распрощаться с какими-либо надеждами на постижение истории.
Практическое и в то же время сверхэмпирическое, сверхчувственное бытие истории попытался обосновать К. Маркс. Его решение не было каким-то академическим ответом на известную философскую проблему, не было только способом усовершенствования философской теории в части объяснения общественной жизни людей. Маркс опирается на социалистический (коммунистический) идеал. Таковым является восстановление социальных прав трудящихся. Первоначально этот идеал был подкреплен разработанной Марксом теорией отчуждения труда (его «Экономическо-философские рукописи»). Постепенно Маркс убедился, что подобное восстановление должно быть направлено на все сферы общественной жизни: материально-производственную, политическую и культурно-духовную. «Кто был ничем, тот станет всем» — Маркс поддерживает этот лозунг. Достижение нового для истории состояния рассматривалось марксизмом как основательное социальное действие, которое включало организацию больших масс людей на социальную революцию, включало также теоретическое доказательство правомерности и реальной осуществимости глубинного социального поворота.
По Марксу, только люди являются авторами своей истории, и они же ее исполнители, вершители. История не навязана извне, она творится людьми как практическими существами. В такой истории действуют сложном переплетении и объективные, и субъективные факторы. Но главное все-таки состоит в том, что воля и субъективизм людей имеют пределы. Для всей истории, понимаемой как общественная жизнь, ее необходимое условие, каковым является материально-производительный труд. Он обеспечивает необходимый для людей обмен веществ с природой. Материальное производство, складывающееся в рамках определенных форм общения людей, составляет единое общее основание всей общественной жизни. Соответственно, все историческое бытие людей проистекает из их производящей деятельности. Эта деятельность включает в себя: производство материальных благ, производство общественных отношений, производство человека как носителя подобных отношений.
Итак, труд понимается Марксом не в качестве какой-то низшей, грязной деятельности. В его концепции труд берется как великий фактор всемирной истории. А носители труда становятся главными субъектами этой истории. Надо отметить, что труд все-таки принадлежит к сфере необходимости. Он удовлетворяет определенную нужду и потребности. И, тем не менее, именно труд способен порождать свободу.
Речь у Маркса идет о том, что человеческая история может преодолеть рубеж несвободы и перейти в «царство свободы». Это означает, что принуждение к труду в любой форме (в том числе и в виде эксплуатации чужого труда) способно исчезнуть на базе роста производительности общественного труда. До сих пор необходимый труд был главным источником общественного богатства. Маркс полагает, что на новом рубеже всемирной истории мера необходимого труда будет сокращаться, и источником богатства станет свободное время, обеспечивающее саморазвитие и совершенствование человека. В этом Маркс усматривал движение человеческого общества в направлении свободы. И обеспечивается подобное движение ростом производительности труда. В силу этого особой ступенью в достижении «царства свободы» выступил капитализм.
В итоге у Маркса сложилась концепция, согласно которой угнетение и эксплуатация - это первый результат социальной свободы (рождается свобода для меньшинства). В конце концов, капитализм дает всем гражданам личную свободу и правовое равенство, но он не избавляет труд от экономического принуждения. И все-таки капитализм содействует делу свободы, наращивая производство, увеличивая мощь капитала. В погоне за увеличением прибыли (а это основной закон жизни капитала) капитализм увеличивает производительность общественного труда и тем способствует делу всемирно-исторической свободы.
Правда, капитализм решает такую задачу бессознательно, стихийно, зачастую расточительно, через кризисы разного рода. В этом, по Марксу, проявляется глубинный исторический предел капитализма.
К. Маркс, выступая под знаменем науки, стремился исключить произвол из всемирной истории. За поверхностным слоем общественной жизни, где люди действуют движимые личными страстями или расчетами, он искал некие фундаментальные объективные факторы. По его мнению, действия людей в истории всегда определяются обстоятельствами и объективными условиями. К ним Маркс причисляет устойчивые общественные отношения и существование конкретно-исторической социальной системы (по Марксу, это система действует как «общественно-экономическая формация»). Здесь деятельность людей приобретает объективно выраженную направленность, вытекающую из их общественного положения, из их социальных интересов. Это не индивидуальные интересы, а своеобразная системная функция, то, что большие группы людей вынуждены делать в силу своего социального положения. В этой области возникает историческая необходимость, которая проявляется во взаимодействии и борьбе различных общественных сил. Особое внимание Маркс уделял организации и побуждению к действию классовых сил, и прежде всего - пролетариата, в котором он усматривал всемирно-историческую силу.
