— Да, — утвердительно кивнула я, и, поблагодарив родителей Волжак, встали из-за стола.

***

— Почему вы постоянно ругаетесь с ним? – недоумевала я. – Нет, я понимаю, что он не слишком радушен, но, мне кажется, это именно из-за того, что просто ему сложно принять тот факт, что ты… Что мы…

— Ему сложно принять тот факт, что его дочь – проклятая лесбиянка, позор семьи, и к тому же, не имеет никакого желания участвовать в семейном бизнесе. Мой отец растил меня, как наследника, а в итоге… — Волжак пожала плечами и уставилась в окно «Мерседеса».

Виталий вез нас в центр города и предусмотрительно сделал музыку чуть громче, чтобы предоставить нам хоть какое-то уединение. Этот парень, несмотря на его угрожающий вид, нравился мне все больше.

— И что, вы никогда не были близки с ним как отец-дочь? Посиделок на коленях у отца, объятия, секреты, разговоры по душам… Нет? – поинтересовалась я, радуясь, что Волжак не послала меня в задницу после того, как я снова подняла эту тему.

— Ну, почему же, напротив, — покачала она головой. – Мы были очень близки. Пока он не узнал, что мне нравятся девушки. А потом как отрезало, — усмехнулась она, но я услышала грусть в этой усмешке. – Но он пытался «вылечить» меня, как мог.

— Даже выдал замуж? – тихо спросила я.

Волжак напряженно вглядывалась в мелькающие за окном дома, поджав губы.

— Это все уже не важно. Смотри, мы почти на месте, — она указала рукой куда-то чуть правее дороги, по которой мы ехали, а я поняла, что день откровений окончен.

Комментарий к 8

Продолжение уже здесь: https://www.patreon.com/posts/published

Заходите и сюда: https://www.instagram.com/nogaulitki/

========== 9 ==========

Мы побывали на большой площади, где на постаментах были военные экспонаты — танки и пушки, а также горел Вечный огонь. Прогулялись по красивому большому парку, перекусив хот-догами и на удивление очень вкусным кофе, а также посетили оранжерею, про которую говорила мать Волжак. Там действительно было великолепно.

Большое здание из стекла было полностью зеленым. Множество растений, цветов, каких-то саженцев. Внутри было светло и немного влажно. Как объяснили работники оранжереи, температура поддерживалась специально для лучшего роста «зеленых». Мы полюбовались замысловатыми чудесами флоры и даже приобрели пару горшков с красивыми цветами в подарок для Светланы Юрьевны.

Виталий безропотно возил нас по городу и терпеливо дожидался на каждой остановке. После парка мы принесли ему хот-дог и кофе, за что он нас сердечно поблагодарил, хоть и жутко при этом покраснел.

Было начало седьмого, когда мы вернулись в дом родителей Волжак, измотанные и голодные. Светлана Юрьевна тепло нас встретила и очень обрадовалась маленьким презентам в виде цветов. Она отправила свою дочь переодеться, а меня, взяв под руку, потащила на задний двор, чтобы показать свои владения.

В задней части их участка располагалась большая теплица, в которой было очень тепло, и в которой росли самые разные растения и цветы. Светлана Юрьевна с большим удовольствием рассказала мне все о своих «подопечных», а в конце своеобразной экскурсии подвела к красивым белым цветам, стоящих на чем-то вроде лесенки в горшках в самом углу.

— Это моя гордость, — улыбаясь, проговорила Светлана Юрьевна. – Белые лилии. Они очень напоминают мне мою дочь.

Я молча наблюдала за женщиной, внимательно слушая ее, и понимала, что она еще не договорила.

— У Катерины было много испытаний. Даже с натяжкой ее судьбу не назовешь легкой, но… Несмотря ни на что, она сохранила благородство и чистоту. И ей, как и этим цветам, нужно время на то, чтобы расцвести. И, видя ее сейчас, я могу с уверенностью сказать, что ты заставила ее это сделать, — тихо проговорила Светлана Юрьевна, продолжая смотреть на красивые крупные бутоны с широкими листьями. – Ты вернула ее улыбку, которую я так давно не видела.

Я сглотнула, переполненная эмоциями.

— Я… Я люблю ее и хочу, чтобы она была счастлива, — еле слышно проговорила я, не имея понятия, что вообще нужно говорить в таких случаях. И нужно ли.

— О, я знаю, дорогая, — снова улыбнулась Светлана Юрьевна и повернулась ко мне, взяв за руку. – Именно поэтому я и хочу подарить тебе этот цветок. Я знаю, что ты достойна моей дочери, и что сможешь о ней позаботиться. Хотя она и ведет себя так, будто не нуждается ни в чем, ей тоже нужна ласка и забота. Уверена, ты это уже поняла.

О, это я поняла еще очень давно. Даже такой непокорный зверь, как Волжак, иногда нуждается в том, чтобы его «почесали за ушком», хотя сама она, конечно же, ни за что в этом не признается.

— А твои родители знают о… ваших отношениях? – спросила Светлана Юрьевна после того, как пообещала, что к нашему отъезду пересадит мне белую лилию, чтобы мы забрали ее с собой.

— Нет, — покачала я головой. – Мои родители очень… консервативные.

— Ты думаешь, что они не одобрят? – сочувственно спросила Светлана Юрьевна. – Они уже пожилые?

— Нет, они еще довольно… молоды, ну, среднего возраста, — смутилась я. – Просто… Я родом из маленького городка, где за последнее время из самых интересных событий – нарисованное плохое слово на стене школы. Если вы понимаете, о чем я. Мне кажется, там даже и не знают, что вообще есть такие явления, как… женщины, живущие друг с другом. И я боюсь, что, скажи я своей матери, что живу с женщиной, она просто не поймет, что это значит. А когда я объясню, то ее тут же увезут с сердечным приступом, — грустно усмехнулась я.

— Мне кажется, ты недооцениваешь своих родителей, — рассмеялась Светлана Юрьевна. – Они все же не в лесу живут, где нет света и телевизора. И… Никогда не знаешь, как они отреагируют, — пожала она плечами. – А ты думала о том, чтобы им рассказать?

— Я… думала об этом, — честно призналась я. – Я бы хотела, чтобы они знали, потому что я действительно люблю самого потрясающего человека на свете и хочу прожить с ним всю жизнь. И я бы хотела, чтобы и они узнали, какая она.

— Твои слова для меня музыка, — улыбнулась Светлана Юрьевна. – Я уверена, все будет хорошо. И я рада, что вы приехали, — мать Волжак остановилась и… обняла меня.

Я была удивлена, но ответила на объятие. Через секунду мы обе услышали насмешливый голос:

— Мне стоит беспокоиться по поводу увиденного?

Светлана Юрьевна прервала наши обнимашки, но оставила свою руку на моей талии.

— Тебе не о чем беспокоиться, если только ты не собираешься идти на ужин в этих штанах. Папа будет вне себя, — тепло улыбнулась дочери Светлана Юрьевна.

Волжак стояла у входа в теплицу, прислонившись к косяку. На ней были рваные джинсы, которые она черт знает, откуда вообще достала. Она точно не привозила их с собой.

— Я знаю. Именно поэтому я их и надела, — ухмыльнулась Екатерина Александровна. – Нашла их в своем шкафу. Я думала, моих старых вещей тут не осталось.

— Мы разбирали чердак не так давно, и я нашла там чемодан с твоей одеждой, — проговорила Светлана Юрьевна, подходя к Волжак и отпуская меня. — И, как я вижу, они тебе еще впору.

— Очень удобные, — улыбнулась Волжак, глядя на меня. – А у тебя есть что-нибудь рваное? Предлагаю позлить папашу.

— Катерина, — с укором проговорила Светлана Юрьевна, но я увидела смех в ее глазах. – Александр Николаевич будет рвать и метать.

— Пусть делает, что хочет, у меня выходные, — отрезала Волжак, пропуская мать к выходу.

Светлана Юрьевна лишь покачала головой и посмотрела на часы:

— Ужин через пятнадцать минут. Не опаздывайте, — она еще раз посмотрела на меня, подмигнула и вышла из оранжереи.

— И чего это вы тут с моей матерью обнимались? – подняв бровь, спросила Волжак, подходя ко мне почти вплотную.

— Секретничали, — улыбнулась я в ответ, прижимаясь к ней всем телом.

— Надеюсь, не сплетничали обо мне?