Важнейшие достижения зарождающихся наук принадлежат ученым, искренне верившим в Бога. Кеплер, Ньютон, Декарт, да кого из великих ученых того времени ни назови, все они непреклонно придерживались веры в Бога и Божественное откровение. ‹…› Верующих ученых полным-полно еще и в наше время. Это не мешает им делать открытия и двигать науку вперед. Параллельно они рассуждают о Боге и Его всемогуществе.

Метафизический период – как бы переходный этап от чисто религиозных взглядов к позитивной философии познания: «Первоначальный образ мышления резко отличается во всех отношениях от того направления ума, которое, как мы увидим, отвечает зрелому состоянию человеческой мысли, а это различие слишком глубоко для того, чтобы постепенный переход от одного метода к другому мог впервые совершиться как у индивида, так и у целого рода без возрастающей помощи посредствующей философии, по существу ограниченной этой врéменной функцией»[8].

И еще: «Господствующее положение чистой фантазии (религиозный этап. – А.С.) тогда прекращается, но и истинное наблюдение (третий этап. – А.С.) не является еще преобладающим, только мысль приобретает бóльшую широту и незаметно подготовляется к истинно научной работе»[9].

«Позитивная, или реальная, стадия» по Конту

«Установив самопроизвольно, на основании стольких подготовительных опытов, совершенную бесплодность смутных и произвольных объяснений, свойственных первоначальной философии, – как теологической, так и метафизической, – наш ум отныне отказывается от абсолютных исследований, уместных только в его младенческом состоянии, и сосредоточивает свои усилия в области действительного наблюдения, принимающего с этого момента все более и более широкие размеры и являющегося единственно серьезным основанием доступных нам знаний, разумно приспособленных к нашим реальным потребностям»[10]. Эту стадию человеческого познания я называю первой научной стадией (см. следующую главу, посвященную первой и второй научным стадиям познания).

Конт выделяет несколько важнейших характеристик позитивной стадии познания. Во-первых, эта стадия не претендует на определение абсолютных философских начал того или иного исследуемого феномена, – она изучает только доступную нам сферу наблюдений: генезис, развитие и закономерности того или иного природного или социального процесса. Таким образом нивелируется основной довод религиозных мыслителей: «Скажите, как может столь разнообразный и прекрасный мир возникнуть и функционировать, если вы отрицаете его божественное происхождение?» Наше мышление ограничено, и мы можем не акцентировать внимание на казалось бы обязательном вопросе о причинах возникновения проблемы, удовлетворившись тем, что знание законов существования конкретного явления дает нам достаточную возможность использовать его для нашего блага: «Каков бы ни был рациональный или экспериментальный метод их открытия, их научная сила постоянно вытекает исключительно из их прямого или косвенного соответствия наблюдаемым явлениям. ‹…› Чистое воображение теряет тогда свое былое первенство в области мысли и неизбежно подчиняется наблюдению»[11].

Первый пункт непременно ведет нас к выводу об относительном характере знаний, полученных с помощью позитивной философии. Изменяется обстановка, сами люди и используемые ими технические средства наблюдения, и мы получаем дополнительные данные, которые позволяют переоценивать в какой-то части прежние выводы и даже всю парадигму исследуемого явления. Это обстоятельство гарантирует нам возможность пересматривать первоначальные представления и даже предусмотреть такую возможность заранее. В то же время теория божественного происхождения изучаемых процессов вовсе этого не признает – то, что создано Богом, может быть изменено лишь по Божьему волеизъявлению, но никак не по воле людей. Такая точка зрения мешает прогрессу: так, например, еще и сегодня еврейские ортодоксы противятся сионистской идее о создании самостоятельного государства для евреев, ссылаясь на то, что это можно сделать только после прихода Мессии.

Третье следствие из позитивного подхода к познанию заключается в том, что постижение законов природы и общества дает возможность предвидеть их будущее состояние. Единожды вычислив законы движения планет в Солнечной системе, мы получаем инструмент для прогнозирования их положения в любой будущий момент. Зная причины того или иного заболевания и применяя правильные методы лечения, врач может предсказать их результаты. С этим связан и тезис о том, что, хотя взгляды на уже познанные закономерности природного и социального характера постоянно совершенствуются, им, в то же время, присуща тенденция к сравнительной устойчивости и инерции мысли. Закон о выталкивающей силе жидкости, установленный в древности Архимедом, подвергается постоянным видоизменениям в разных условиях его применения, но суть этого закона, его содержание остаются прежними. Правовые законы о наказаниях за правонарушения могут принимать множество конкретных редакций в перманентно меняющейся обстановке общественных отношений, но суть их всегда одна – наказание за нарушение правил принятого в обществе поведения должно быть неизбежным и неотвратимым.

Наконец, Конт обращается к мостику, ведущему к классификациям наук в общем процессе познания: он пишет о системном изложении позитивного знания в виде комплекса различных наук: «… совокупность нашей умственной эволюции и в особенности великое движение, совершившееся в Западной Европе, начиная от Декарта и Бэкона, отныне не допускают другого возможного исхода, как создать, наконец, после стольких необходимых предварительных подготовлений, истинно нормальный строй человеческого разума, сообщающий положительному мышлению еще недостающие ему полноту и рациональность, дабы установить между философским гением и всеобщим здравым смыслом гармонию, которая до сих пор никогда не могла существовать в достаточной мере. Изучая эти два одновременных условия полноты и систематизации (курсив мой. – А.С.), которые реальная наука должна теперь выполнить для того, чтобы возвыситься до достоинства истинной философии, приходится скоро признать, что они окончательно совпадают»[12].

Существует единый поток позитивного знания, но настрой на самостоятельное изучение каждого явления в его собственных границах неизбежно приводит к возникновению множества лишь частично связанных между собой наук. Это ведет к разобщению знаний, которое еще предстоит преодолеть. Хотя, может быть, этого и не следует делать (См. далее. – А.С.)? Разнообразие наук, по мнению Конта, является отрицательным фактором в научном познании мира и человека.

Такова в общих чертах теория Огюста Конта. В следующей главе вы найдете ее критический разбор и мою собственную теорию процесса познания, построенную на ее основе.

Я абсолютно согласен с оценкой Конта, данной им первому этапу человеческого познания. Хотя после века Просвещения атеизм Конта был уже не редкостью к середине XIX столетия, когда он опубликовал свою теорию, но все-таки она была еще очень мало распространена в качестве доктрины, направляющей познание. В начале того же века Пьер-Симон Лаплас выступил с теорией движения небесных тел, где утверждалась его детерминированность: до такой степени, что мы можем рассчитать местонахождение планет в любой момент будущего. Император Наполеон спросил его, почему он не упоминает в своем сочинении Бога, который задумал и запустил такой четкий план движения небесных тел. Лаплас ответил: «…потому что эта гипотеза (курсив мой. – А.С.) мне не нужна». Ответ ученого вошел в анналы истории как решительный поворот от постоянных ссылок на Божественное откровение к научному мировосприятию. До сих пор многие выдающиеся умы еще верят в Бога, но придя на рабочее место, они прячут свою веру подальше и подключаются к деятельности, происходящей по совершенно иному рецепту, – без Божественного участия. Я также согласен с тем, как Конт характеризует второй (метафизический) этап познания. Действительно, этот промежуточный период потребовался человечеству, чтобы перейти от религиозного подхода к научному. Он длился очень долго – более тысячи лет. Это объясняется двумя причинами – историческим фоном и трудностью самого перехода. С одной стороны, сказалось нашествие варваров на возникшие в Европе первые цивилизационные потоки в Греции и Риме. Они были прерваны возвращением в первобытное состояние прежде значительно продвинувшихся по стезе цивилизации народов; и, с другой стороны, поголовным господством христианской религии на континенте в ее самом фанатичном изводе. Потребовалось целое тысячелетие, чтобы возвратиться к тому, чем закончили древние греки и римляне, а затем и продолжить их начинание.