Если вдруг упадет бутылка или кто-то посмеет зайти с черного входа, то вся местность в радиусе двухсот метров будет оповещена об этом. К тому же, цена вопроса не была излишне дорогой. А эффект ожидался колоссальный.

Андрон устало двинулся через улицу. Сегодня он снова ездил в полицию выяснять, почему вдруг решили отпустить тех двух нарушителей. Лишь только после нескольких долгих часов ожидания ему сказали, что их отпустили под подписку о невыезде.

Известия успокоили расшатанные событиями нервы Андрона Романовича и он вернулся в привычное ему жизненное русло. Дома ждал теплый ужин. В душе подолгу мылась жена, а дети находились в своей комнате. Снова вечер, как тогда – три дня назад. Ничего не предвещает беды.

Только треск кирпичного камина да звук поющей в ванной комнате жены. Дом как дом, чего тут плохого…

Цапф зашел в прихожую, разделся. Лишь плеск воды наполнял дом звуком. Андрон Романович уселся в любимое кресло и затопил камин. Хоть на улице и тепло, а треск родных поленьев отнюдь не помешает. К тому же успокоит нервы, поможет восстановиться.

Заготовленные ранее дрова быстро загорелись. Цапф еще раз проверил камин и принялся за "Дон Кихота", опустошенно потягивая "Шардоне". В его умелых и нежных руках книга чувствовала себя комфортно, распознавая в Цапфе образованного знатока. С таким человеком опасно быть глупым.

К 23 часам дети должны улечься спать. Андрон пойдет после них. Он еще немного посидит, пока не дочитает главу. А вот Маргарита Ивановна все еще находилась в душе и даже не собиралась оттуда выходить.

– Ох, и сколько же ты воды тратишь… – Проворчал еле слышно Андрон.

В этот момент с улицы послышался воющий звук, это был крик сирены. Его сирены!

– Нет, опять!

Цапф подскочил к окну и отдернул штору. Двое молодых людей пытались выломать дверь в его лавку. Андрон стиснул зубы и бросился к ружью. Из своей комнаты вышли Ксения с Мариной, вода в душе перестала шуметь.

– Что случилось, сирена? – Спросила старшая сонным голосом.

– Да, может сломалось. Идите к себе. – Мягко приказал им Андрон и сломя голову выскочил на улицу.

***

– Останови здесь. – Приказал Москвич Глебу. – Подождем немного. Пусть магазин закроет.

Мкад посмотрел на свои электронные часы. На темном, как ночь, циферблате зеленым ядовитым цветом горели цифры 22:04. Недолго оставалось ждать. Возможно, несколько минут.

– Заглуши двигатель пока. Шум нам ни к чему, да и горючку сохраним.

Васинько не сводил глаз с Москвича, пока тот смотрел в окно. Эти татуировки, символы и знаки казались ему привлекательными, необычными. Их многочисленность и визуальная красота доставляли Глебу какое-то странное удовольствие. Вот уже два года он тихо смотрит на них и не может понять, что же именно его цепляет.

Время двигалось медленно для одного и очень быстро для другого. Москвич все время поглядывал на часы и смотрел из окна УАЗика на винный магазин "Варсови". Прямо над дверью лавки горела яркая лампа, освещавшая бордово-черную вывеску магазина. На самой вывеске проглядывалось аккуратное и строгое "Since 2012".

– Интеллигент чертов. – Проворчал Москвич.

– Ты о ком?

– Да о том жиденке, он винный магазинчик держит. Это мы тогда налет устроили с лысым. А еврей этот мусорнулся. Нас повязали, а он заявление написал. – Москвич заскрипел зубами. – Скотина.

– Ты хочешь повторить налет? – Неуверенным голосом спросил Васинько.

Москвич медленно, словно робот, повернул к нему свое опухшее от разбитой скулы лицо и обнажив зубы, со злостью сатаны ответил:

– Нет, я хочу сжечь его!

Мкад сипло, едва сдерживая громкость звериного голоса, рассмеялся. Он затарабанил руками по панели впереди себя и опять взглянул на часы.

– Пятнадцать минут одиннадцатого, а ни еврея, ни Жоры как не было, так и нет.

– Давай ждать, что нам остается. Не полезешь же ты на рожон сейчас.

– А почему бы и нет?! Пора уже и нам силу показать.

Москвич собирался уже вылететь из УАЗа, как рядом с ними проехала полицейская машина и остановилась на минуту возле ближайшего дома. Затем снова поехала и скрылась из виду.

– Ну и что он останавливался? – Тихо проговорил Глеб. – Знаешь, я думаю, не все так однозначно.

– Ты о чем? – Злобно передернул Москвич.

– Власова нет, менты проехали, еврей твой не выходит…

– Всякое бывает. А Жорику я потом по башке настучу.

У Москвича тряслись руки от напряжения. Язык свешивался изо рта, будто в ожидании добычи. Глеб же выглядел спокойным и изредка поглядывал на товарища. С Пашей это всегда происходит, когда он чувствует запах жареного. Неожиданно для себя Глеб подскочил:

– Смотри, выходит!

– Его пока не трогаем, а вот магазин… Надо проучить гада!

– Когда начинаем?

– Через 10 минут. Если конечно Власов не подойдет раньше. – Москвич сделал многозначительную паузу. – Слился он похоже. Не в первый раз подставляет, сука. Пусть молится, что мы не начнем раньше, чем он вздумает придти.

Глеб сильно волновался, но не показывал этого. Тогда в полиции он знал, что их троих отпустят. Сейчас же ситуация была другая. В случае обнаружения их с легкостью арестуют и посадят в тюрьму. У Мкада уже есть условный срок. А ему, Глебу, могут дать реальный. В силовых акциях Васинько никогда не участвовал, ограничиваясь пропагандой и увеселительными мероприятиями. И если бы не устрашающая животная энергия Москвича, Глеб, ни на секунду не задумываясь, сбежал бы.

Еще десять минут томительного ожидания. Москвича теперь уже стало не на шутку колбасить. Последовал удар кулака о крышу машины, Глеб от неожиданности съежился.

– Все, хрен с ним, пора.

Мкад вылетел из машины и со скоростью гепарда достал из багажника машины две канистры. Хоть автомобиль и вел Глеб, принадлежал он Москвичу.

– Нифига себе ты подготовился.

– Заткнись. – Отрезал Мкад и подал ему одну из двух канистр. – Держи!

Затем Москвич потянулся за двумя бутылками с тряпочкой у горлышка. Глеб сразу догадался. Коктейли Молотова.

– Идем!

Васинько отставал от Москвича на добрых три метра. Он не на столько быстрый и сильный физически, чтобы поспевать за рассчитанными, но горячечными действиями товарища. Они подошли к двери лавки, окна в ней фасада дома отсутствовали.

– Давай обойдем. – Рационально предложил Глеб.

Но Москвич снова отрезал:

– Нет, разнесем все в лоб.

По двери последовал мощный удар ногой. От сильного толчка сработала поставленная сюда сигнализация.

– Твою мать! Давай свалим, а?

Глеб приготовился бежать куда угодно, но что-то его все равно удерживало. Азарт? Нет…

– Стоять! Доведем до конца. Минуты две у нас есть. Не терять времени!

Москвич еще раз ударил ногой в дверь. Потом еще, и еще. Осознав безуспешность своих попыток, Мкад зарядил в нее плечом. Сделал это снова.

– Помоги! – Прокричал он Глебу.

Оба навалились, поочередно прошибая с разбегу. Дверь лишь слегка погнулась, даже не думая подаваться.

– Что делаем?

В ответ на вопрос Глеба Москвич отвинтил крышку канистры и облил ею дверь. Затем достал спичку, зажег и…

– Стой, тварь, застрелю!

В двадцати метрах от них стоял Цапф. В руках у него была та же двустволка, что и в прошлый раз. Такой же грозный, но немного неуверенный вид. Такие же страх и ненависть в глазах. По лицу читалось выражение, будто сжечь собираются не магазин, а его самого.

– Привет, жидок, ты все еще здесь? – Дразнил его Москвич.

Глеб сглотнул и сделал шаг в сторону. Страх смерти перевешивал сейчас все остальное. Сердце колотилось как проклятое.

– Потуши спичку, умоляю тебя. – Цапф покрылся холодным липким потом.

Предохранитель взведен, курок слегка приспущен. Следующие секунды могли решить судьбы трех людей. Как же сейчас не хватало полиции, которая со своими спасительными мигалками прокатывалась тут полчаса назад. Сейчас закон недоступен. Есть только то, что у тебя в кулаке и внутри тебя самого. Пора решать. Сделать то, что требуется, а дальше будь что будет.