Облетела листва, у природы свое обновленье,

И туманы ночами стоят и стоят над рекой.

Твои волосы, руки и плечи - твои преступленья,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой.

Потому что нельзя, потому что нельзя,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой.

Потому что нельзя, потому что нельзя,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой.

Эти желтые листья в ладони свои собираешь.

Отсверкали они и лежат на холодном лугу.

И ты сердцем моим, словно листьями теми, играешь.

И бросаешь в костер, не сжигай только нашу мечту.

Потому что нельзя, потому что нельзя,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой.

Потому что нельзя, потому что нельзя,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой.

Я боюсь твоих губ, для меня это просто погибель.

В свете лампы ночной твои волосы сводят с ума.

И все это хочу навсегда, навсегда я покинуть.

Только как это сделать, ведь жить не могу без тебя.

     (с) Белый орел

<p>

</p>

     Я так и застыл стоя и напевая песню, а Аллочка слушала и продолжала тереть один и тот же участок доски. Опомнился я только к окончанию последнего куплета, и ринулся к доске, допевая припев. Подскочив, я захватил Аллочку пониже талии и рывком приподнял, чтобы ей удобнее было вытирать верх доски. Но проклятое платье заскользило наверх, оголяя трусики и краешек спины. А Аллочка провернулась в руках и пока тряпка еще планировала на пол, залепила мне звонкую пощёчину по левой щеке, и пока, я стоял выпялившись, левая рука залепила со всего маху пощёчину по правой. Её глаза метали молнии, и могли испугать кого угодно, но тут открылась дверь и в класс вошла Людмила Михайловна, а в двери любопытно заглядывала мелюзга шестиклашки. И как назло край платья зацепился на талии, и оставлял для обзора круглое бедро, белые трусики и восхитительные ножки. Тут последовала и третья пощёчина, а Аллочка начала поспешно оправлять платье. 'Обидно, слушай... Честное слово, ничего ж не сделал - только вошёл...' пронеслась в голове фраза Саахова из 'Кавказской пленницы'. Чувствую, осязательным органом на котором сидят, что продолжение разговора будет на педсовете, или у директора. Вот влип, и отчего меня так понесло? Отчего так снесло крышу? Проклятый сперматоксикоз - сорвал её напрочь. И ведь только помочь хотел. Да уж, помог - кретин и старый козёл, теперь уж точно и Аллочка и я - на математику опоздали.

<p>

<a name="TOC_id20225825"></a></p>

<a name="TOC_id20225827"></a>Глава 3

     'Я не боялся казаться смешным.

     Это не каждый может себе позволить'

     к/ф 'Тот самый Мюнхгаузен' 1980 год

     В учительскую нас отконвоировала Людмила Михайловна, сказав шестиклассникам рассаживаться по местам. А мы, захватив портфели, последовали за ней.

     Пока мы спускались по лестнице и шли в учительскую, я смог прийти в себя, и с юмором посмотреть на ситуацию. Представил себе картину парочки у доски, а также звонкие пощечины. А на щеках, небось, пунцовые следы остались, как знак от дамы сердца. А ведь окружающие - могли подумать, невесть что. Тут и задранное платье, и моя физиономия с отчетливыми следами ладошек. Был бы кинопродюссером - деньги бы брал за такое зрелище. Свалял уж дурака по высшему разряду. И тут меня окончательно пробило на нервный смех. Я стал фыркать, чтобы удержаться от смеха. И решил объяснить, - Представляю, как всё это выглядело со стороны. Думаю, можно было подумать все что угодно. А уж шестклашки, точно насочиняют невесть чего, да еще по секрету всему свету, разнесут по школе. Людмила Михайловна хмыкнула и произнесла, - Скоро тебе представится замечательная возможность объяснить всё преподавательскому составу. А Аллочка при этом пронзила меня гневным взглядом. Сейчас, даже на Западе, патлатые хипстеры - только начинают свою сексуальную революцию, а уж за железным занавесом - это проявится весьма нескоро. А тут такой - эль шкандаль. И ведь могут поверить в любую дичь, следуя 'Credo quia absurdum'<a href="http://samlib.ru/s/sharapanowskij_w_d/physic-sex-tourinyouth.shtml#n_4" title="- верю - ибо абсурдно">[4]</a>. Надо будет прикинуться шлангом, и не отсвечивать. Да и что мне могут сделать? Из школы выгонят? Очередной выговор влепят? Так их есть у меня, и немало. Прошел армию, и тут прорвемся. Армейская мудрость не зря гласит: 'Кто в армии служил, тот в цирке не смеется'. Неприятность эту - мы переживем, и я решил забить на проблемы. 'Show must go on'<a href="http://samlib.ru/s/sharapanowskij_w_d/physic-sex-tourinyouth.shtml#n_5" title="- представление должно продолжаться">[5]</a>. А тем временем, мы уже входили в двери учительской. Там, Людмила Михайловна вкратце обрисовала обстановку, - Я вошла в класс, и увидела, как у доски Алла отвешивает ему пощечины. - и указала на меня рукой, а потом добавила, - У меня урок в 6А. - и поспешила выйти, оставив нас на растерзание львам. Те любопытно обозрели добычу, и первым заговорил завуч Марк Кирпич. Он обратился ко мне, так как меня перманентно прорабатывали на педсоветах, и кто бы еще мог - быть виновным? Он потребовал, - Расскажи всем, что произошло, и как ты можешь это объяснить? Но я галантно предложил, - Давайте предоставим слова Алле, а потом вы отпустите её на урок. А то итак уже опоздала, а у нас математика. Марк Кирпич кивнул Аллочке. И её прямо прорвало, - Я осталась вытереть доску, так как сегодня дежурная, - при рассказе постоянно бросая на меня испепеляющие взгляды, - А он неожиданно подскочил сзади, и приподнял за талию. Я испугалась, и вывернулась соскользнув на пол. А потом, надавала нахалу пощечин. При этом вся раскраснелась, и кипела гневом, как чайник на плите. Марк Кирпич спросил у меня, - Хочешь ли ты что-либо добавить? Я подтвердил, - Все так и было. Я, увидев, что ей приходится привставать на цыпочки, чтобы вытереть доску - поспешил помощь и приподнял. Но она вывернулась, соскользнула на пол и дала мне пощечину, потом другую, а затем и третью. Учителя переглядывались, Александра Александровна улыбнулась, Марья Филипповна сжала губы в узкую щель. Другие зашушукались. А я с невинным видом смотрел на преподавателей и улыбался улыбкой Чеширского Кота. Не впервой отдуваться на педсовете, и лучше всего прикинуться слабоумным симулянтом, по заветам бравого солдата Швейка. Марк Кирпич помолчал, и спросил, - А не проще ли было попросить тряпочку, если я так возжаждал помочь? На что я потер подбородок и ответил, - Марк Ильич, я и сам не понимаю, почему столь простая вещь не пришла мне в голову. Наверно еще не переключился после того, как на уроке минут пятнадцать отвечал по теме, и получил пятерку. Сейчас это кажется таким простым и логичным. Протупил, со всяким может случиться. А пока я распинался перед преподавателями, Аллочка бросала на меня испепеляющие взляды. Марк Кирпич еще посмотрел на нас, и спросил у преподавателей, - Кто хочет уточнить или высказаться? Вскочила историчка Марья Филипповна, и стала частить, - Это просто безобразие, ученики совсем распоясались, и в школе творят, что в голову взбредет, совсем потеряли совесть. Тут, я не стал молчать и ответил, - Это всего лишь нелепое стечение обстоятельств, я не подумал, что Алла может испугаться. А люди, испугавшись, часто совершают странные поступки. И тут же, сами собой из меня вырвались строки, -