— Я даже не знаю, кто я, — тихо говорю я, чувствуя, как к горлу подступают слезы. — Я думала, что знаю, но это была просто ложь, которую я говорила себе.

— Никто из нас сейчас не в порядке, — тихо говорит Ричард.

— Правильно! — кричу я. — Нам крышка! Мы облажались! Мы потерпели кораблекрушение и не знаем, когда нас спасут.

— Но ты могла бы сосредоточиться на позитиве, они знают, где мы, так что помощь придет, — говорит Лейси, принимая мой прежний облик.

— Нет. Ты сосредоточься на позитиве, — говорю я ей. — А я предпочитаю больше этого не делать. Я буду реалистом. Хоть раз в жизни скажу, что я не в порядке. Я не в порядке с этим, я не в порядке со своей жизнью, я не в порядке ни с чем.

— Ты можешь попробовать другое слово, а не говорить все время «в порядке», — бормочет Ричард.

— Пошел ты на хер, мистер Заучка, — говорю я ему, показывая средний палец.

Лейси задыхается.

— Нет ничего плохого в том, чтобы использовать одно и то же слово, — возмущенно говорю я ему. — И нет ничего плохого в том, чтобы признаться миру, что тебе нужна помощь. Почему, даже здесь, мы должны смотреть на светлую сторону?

Ладно, теперь я понимаю, что выгляжу полной лицемеркой из-за того, что говорил Лейси раньше, но, возможно, я и есть гребаная лицемерка. Может быть, я всегда ей была.

— Разве мы не можем хотя бы на минуту принять реальность такой, какая она есть, и сказать: «Знаешь что? Это какое-то долбаное дерьмо, я боюсь, и я не знаю, как, черт возьми, мы выберемся отсюда».

Я громко выдыхаю и опускаюсь на колени, обхватив голову руками.

— Я знаю, мы выберемся отсюда. Но в кои-то веки мне хотелось бы просто признаться, что я боюсь, волнуюсь, и я слабая. Я не хочу быть тем человеком, который улыбается для селфи и ставит какую-то дерьмовую вдохновляющую подпись, когда внутри я чувствую себя сломленной. Я хочу быть тем человеком, который признает: «Привет! Я Дейзи, и я сломлена, и все же я всё ещё достойна лучшего.»

Все молчат.

Но мои слезы не текут.

Я хочу освобождения, тем более, что чувствую, как самый большой вес на моей груди ускользает. Груз, который держал меня под тщательным контролем, который мешал мне раскрыться, пойти на риск и стать тем, кем я хочу.

Хотя я даже не знаю, кем.

Я просто знаю, стоя на коленях в песке, что готова стать кем-то другим. Пройди через это дерьмо и стать лучше.

Стать лучше, чем просто быть.

Но полюбит ли кто-нибудь то, чем я стану?

А смогу ли я?

Я встаю на ноги, чувствуя, что слезы снова начинают подступать к глазам.

Поэтому я поворачиваюсь к джунглям и бегу.

========== 18. Тай ==========

Только что Дейзи стояла на коленях, закрыв лицо руками, а в следующее мгновение уже вскакивает на ноги и бежит в джунгли.

Я собираюсь за ней, но Лейси хватает меня за руку.

— Не надо, — говорит она.

— Почему? У нее нервный срыв.

— Я думаю, что у всех нас скоро начнутся нервные срывы, — говорит Ричард.

Он вздыхает и смотрит на рыбу, которую все еще держит на удочке.

— Тай, ты можешь это почистить?

— А ты не можешь сам? — я огрызаюсь на него.

— Тай, — предостерегает меня Лейси.

— О, перестань, — говорю я ей. — Ричард не нуждается в твоей защите.

— Что в тебя вселилось? — Говорит Лейси.

— Твоя сестра только что призналась, что с ней не все в порядке. Что ей трудно это переварить. Что она даже не знает, кто она теперь. И все же это я собираюсь бежать за ней и утешать ее, а не ты.

Ее рот открывается и закрывается.

— Ей не нужно ничье утешение, — говорит она.

— В какой-то момент это нужно каждому. Мне все равно, насколько ты сильна духом, — или как сильно ты держишь это внутри.

— Послушай, ты не знаешь Дейзи так, как я, — начинает она.

— По-видимому, это ты никогда её не знала, — тихо говорит Ричард.

Голубые глаза Лейси широко распахиваются. Она в шоке поворачивается к мужу.

— Я знаю свою сестру.

— Она сама себя не знает, — объясняет Ричард. — Может быть, тебе стоит на минуту перестать быть с ней такой суровой и дать передышку.

Лейси выглядит так, будто он только что дал ей пощечину.

— Дать передышку? Ей всю жизнь давали только передышки! Ты сам знаешь!

— Я знаю только то, что ты мне сказала, — говорит Ричард. — Может быть, Дейзи родилась с серебряной ложкой во рту, а может быть, и нет. Какое это имеет значение?

— Мои родители были суровы только ко мне, а не к ней. Вот почему это имеет значение.

— Такое случается, Лейси Лу. Это очень распространенное явление. Важно лишь то, чтобы вас любили родители, а они любят.

— Но, почему я должна так много работать, а она все получает просто так?

— Потому что жизнь несправедлива? Потому что Дейзи воспользовалась предоставленными ей возможностями? Да, я буду первым, кто скажет, что твоя жизнь была более сложной, но ты сама выбрала это. Дейзи только сейчас признается, что хочет большего для себя. Поставь себя на ее место и просто представь, что ты работаешь в течение десяти лет там, где тебе даже не нравится, — он делает паузу. — И у нее ничего не вышло. Разве не лучше потерпеть неудачу в том, что любишь, чем в том, что ненавидишь?

— И ты не должна радоваться тому, что она потерпела неудачу, — говорю я Лейси. — Если у тебя и есть проблемы со своей сестрой, дело только в тебе, а не в ней.

Я бросаю взгляд на запад, где Фред стоит на берегу и смотрит вдаль.

На горизонте сгущаются темные, сердитые тучи.

Надвигается шторм.

— Теперь можешь думать о том, что я прав, или можешь продолжать таить обиду, но я пойду за Дейзи, — говорю я, поворачиваюсь и убегаю в лес, глубокий затхлый запах земли и листвы наполняет мои легкие. — Дейзи! — кричу я, перепрыгивая через поваленные бревна, уворачиваясь от спутанных корней.

Навес над головой делает мир более тусклым. Я останавливаюсь и прислушиваюсь. Слышу журчание ручья поблизости, пение птиц, но кроме этого — ничего.

Я беспокоюсь за нее. Я не ожидал, что она так раскиснет, хотя, очевидно, это было очень давно. С того самого момента, как я впервые встретил ее, я знал, что она носит маску, что под макияжем, модной одеждой и яркой улыбкой скрывается маленькая потерянная девочка, которая пытается быть такой, какой ее хочет видеть мир. И ворчащая Лейси ничуть не помогала.

Если ты часто слушаешь что-то, ты начинаешь в это верить.

А теперь Дейзи хочет стать кем-то другим. Я хочу помочь ей.

— Дейзи! — я снова кричу, подходя к водопаду.

Когда я наконец добираюсь туда, вижу пару хохлатых игуан на скалах. Они смотрят на меня с праздным удивлением, но не убегают. Дейзи нигде не видно.

Я думал, что она придет сюда.

Может быть, она пошла в старый лагерь?

На яхту?

Образ Атаранги на рифе, глубоко врезается в память. Я уже собираюсь бежать в том направлении, когда, клянусь, слышу ее голос.

Останавливаюсь и прислушиваюсь.

Только бегущая вода и птицы. Мое сердце колотилось где-то в горле.

Я найду Дейзи.

И как только найду, не отпущу.

Я серьезно.

Ни на этом острове, ни когда мы вернемся на Фиджи. Придется ли мне ехать в Штаты, переедет ли она ко мне в Новую Зеландию, я не знаю… Но я знаю, что она стоит того, чтобы за нее боролись.

Если она сама захочет, — напоминаю я себе.

Кроме секса, она не дала никаких реальных признаков того, что видит между нами что-то большее. Или, может быть, я слишком боялся приглядеться, узнать что-то не то. Мы оба люди, чьи сердца разбили.

Но в любом случае стоит попробовать.

Я подношу ладони ко рту и пытаюсь снова.

— Дейзи!

Тишина, если не считать шума водопада. Даже птицы замолкли.

Потом я снова слышу звук, доносящийся с востока, из-за водопада.

Очень слабое: — Тай!

Я бегу вдоль озера, игуаны разбегаются. Я еще тут не был, но это меня не останавливает. Я продолжаю бежать, продираясь сквозь разросшиеся виноградные лозы, жалея, что у меня нет мачете.