Сидя на подоконнике, Мира невесело смотрела вперед, в узкий просвет между деревьями наблюдая за тем, как вверх и вниз по веревочным проходам сновали дриады, занятые подготовкой праздника. Сегодня ее младшему брату, нежно любимому ею Лексею, исполнялось десять лет. Мальчик пока не осознавал всей важности момента. Пройдут годы, и, возможно, однажды ныне юный князь дриад вспомнит, каким был его первый праздник, не омраченный тенью войны.

Мира вздохнула.

На самом деле и это торжество мало походило на праздники, затеваемые в священном лесу много лет назад. С ним могли подождать, но подданным княжества нужна была эта короткая передышка, чтобы осознать наступление долгожданного мира. Сурового и тяжелого, но мира.

— Детка?

Девушка улыбнулась вошедшему в ее комнату дяде Кивэю, поднялась и порывисто поцеловала его в щеку.

— Ты вернулся.

— Да, детка, — погладив ее по ярко-рыжим кудряшкам, ответил родич и опустился в плетеное кресло. — Разве я мог пропустить праздник?

— Лексей будет счастлив твоему возвращению, — сказала Мира, присаживаясь во второе кресло.

Комната девушки, представлявшая собой длинную замкнутую галерею, возведенную вокруг ствола дерева на высоте нескольких метров над землей, и мало чем отличалась от домиков других жителей княжества Дрирр. Разве что все знали — этот домик принадлежит одной из трех старших сестер юного князя. Мира сама настояла на простой мебели, а любимые занавески еще три года назад раскроила на новое платье.

— Переговоры завершены? — с надеждой спросила девушка, пододвигаясь ближе и заглядывая в глаза дяде.

— Да, на этот раз все, — без тени облегчения признал дядя Кивэй.

— И? — напряглась дриада, опасаясь ответа родича. — Лекс?

— Нет, детка, — покачал головой дядя. — По итогу на счет нашего мальчика они так и не договорились, поэтому его у нас не заберут.

Мира с облегчением выдохнула и чуть расслабилась.

— Мы избежали худшего, — сказала она и улыбнулась уголками губ. — Мы не могли позволить, чтобы наследник княжества уехал за его пределы и был воспитан кем-то из победителей.

Дядя Кивэй согласно кивнул, но Мира не заметила его радости.

— Победители решили в пользу тебя с девочками, — с печалью глядя на нее, объяснил родич.

Мира даже не вздрогнула. Подобный исход озвучивался множество раз, и девушка прекрасно знала, что в их ситуации он наиболее желателен.

— Мы знали, что так будет, — напомнила она дяде. — Все нормально.

Мира не покривила душой, произнеся эти слова. Она и правда была готова пожертвовать собой, чтобы сохранить брата в Дрирре. Правящая семья всегда была центром маленького княжества, ее корнями, не давшими дриадам погибнуть в том хаосе, в который на долгие полтора десятилетия все народы на континенте втянула война.

— Я не переживаю о тебе, — признался мужчина. — Знаю, и я, и ваша матушка часто проговаривали такую возможность, но не мне тебе объяснять, что Исси и Вара никогда не относились к этому серьезно.

Мира со вздохом кивнула.

Ее старшие сестры помнили жизнь до войны. Помнили, каким богатым и процветающим было княжество в те времена, когда его поля и леса цвели круглый год. И за пятнадцать лет не смирились с теми лишениями, которые обрушились на Дрирр.

Выбрав не ту сторону, княжество долгие годы было вынуждено кормить бесконечные армии союзников и смиренно следить за тем, как плодородные почвы вновь и вновь вытаптываются то одной, то другой армией.

Прежде Дрирр продавал зерно, овощи и фрукты всем соседям, но во время войны дриадам пришлось опустошить свои амбары и продать все ценное, лишь бы самим не умереть с голоду. Война проверила лесной народ на прочность. Даже теперь, спустя год после подписания мира, жители священного леса и окрестных рощ не чурались собирать грибы, косить самую обычную траву и сцеживать сок деревьев, восполняя рацион и надеясь, что очень скоро поля княжества вновь смогут давать достаточно пищи.

Когда Мира засучила рукава и вместе с другими отправилась работать в лесные теплицы, — единственный источник пропитания, который равнинники не смогли отобрать у зеленых людей — сестры с ужасом на нее смотрели, всякий раз напоминая, что она сестра молодого князя, а не простая дриада. Но Миру это мало волновало. Она не помнила жизни до войны. И она привыкла к скромности, привыкла сражаться за жизнь, привыкла подстраиваться. Привыкла ограничивать себя.

Сестры же…

Мира до сих пор помнила, как девушки устроили скандал, когда однажды утром им на завтрак к лепешкам не подали меда. Никакие объяснения их не устроили. Как не устроило отсутствие лепешек на завтрак через несколько месяцев. Как и то, что в какой-то момент все в священном лесу перешли на одноразовое питание, а по домам стали собирать все ценное, чтобы купить у соседних вражеских Грифоньих гор хоть немного зерна.

Но никто тогда не знал, что ситуация может быть гораздо хуже…

Все стало по-настоящему плохо, когда умер князь. Голод и лишения могли выбить дриад из колеи, но народ лесов воспринимал это как неизбежность, как палящую жару, как холодные зимы, как град и суровый ветер. Но без князя Дрирр был вырванным с корнем деревом.

Весь последний год победители решали судьбы побежденных, то приходя к соглашению, то едва не начиная враждовать друг с другом. Дрирр же жил в постоянном ожидании окончательного решения. А пока дядя и вдовствующая княгиня-мать пытались собрать то, что осталось от княжества, надеясь однажды передать возрожденные земли Лексею. И Мира кожей чувствовала, как они бояться, что победители вынудят их отдать Лекса в качестве гарантии подчинения.

И теперь, когда разменной картой становился не юный князь, Мира была готова пританцовывать. Была готова сделать все, чтобы не изменить эту ситуацию. Была готова запихнуть одну из сестер в мешок и в таком виде отправить врагам. Не по-сестрински, но честно.

— Девочки будут рыдать, когда узнают, дядя, — со вздохом признала дриада.

— Им сложно понять ситуацию, детка, — сказал дядя.

— Да…

Почему-то до сестер не доходило, что их единственный брат гораздо важнее всех княжеских дочерей вместе взятых.

— И? Кто и кого выбрал? — спросила Мира дядю, решив не тянуть с дурными вестями.

— Ориверы не претендуют, — начал родич, и девушка понимающе кивнула. Королевство Ольгастр всегда было самой внушительной силой на континенте. Им не нужна заложница, чтобы держать в узде и без того едва живое мелкое княжество. Король ориверов прекрасно знал, что в ближайшую сотню лет никто из проигравших не поднимет голову, а для знати королевства Ольгастр девушки с зеленоватой кожей — весьма сомнительное приобретение. — Так что… леверки и грифоны.

Мира кивнула и ободряюще улыбнулась дяде. Теперь было ясно, почему родич решил обсудить этот вопрос с ней, а не собрал всю семью.

— Дядя, я понимаю, — спокойно произнесла Мира. — Ты прав. К грифонам лучше отправиться мне, а не кому-то из девочек. Пусть мы проигравшая сторона, но даже в такой ситуации лучше принимать все достойно маленького, но гордого княжества Дрирр.

Дядя чуть нахмурился и выжидающе на нее посмотрел, но Мира сидела в кресле прямо и смотрела на родственника серьезно и уверенно.

На миг Кивэй даже подивился, как в считанные минуты изменилась его разумная и спокойная Мирочка, всегда вызывавшая у него улыбку. Девушка ожила, как цветы после дождя. Ее полуулыбка и довольный взгляд заслоняли простоту не раз штопанного платья из выцветшей ткани. Сейчас она казалась по-настоящему счастливой и невероятно красивой.

— Леверия — красивая и богатая страна, — сказала девушка. — Любой из моих старших сестер там будет лучше, чем в Грифоньих горах.

— Ты так спокойна… Даже… Даже кажешься счастливой…

— Дядя, — подавшись вперед, Мира взяла родича за руку и ободряюще ему улыбнулась, — для меня самое главное — Лексей. Я бы сделала и большее, лишь бы он не покинул родной дом. Ты же понимаешь. Мой долг защищать семью. Мой долг служить своей семье. И я всегда знала, что рано или поздно уеду куда-то. Так ли важно…