Глава 1. Город -сказка, город- мечта.

«Я скучаю по Айкону, я скучаю

Пусть твердят мне, что Айкона не бывает,

Не бывает, чтоб воздушные балконы,

А я скучаю, я скучаю по Айкону…»

Книга получилась в результате моего делового отчёта о командировке на территорию воздушного города-платформы Айкон, который трансформировался сначала в дневник, а затем в автобиографическую повесть. Уже давно летающие платформы перестали быть просто производственными и перерабатывающими базами и превратились в полноценные мегаполисы, из которых наиболее живописным и привлекательным был Айкон. Особенное внимание к нему было приковано благодаря Межгалактическому Научному Центру имени Тесло, где находились кафедры ведущих Вузов, современные медицинские лаборатории и космические станции. Здесь на свет появлялись новые технологии, меняющие мир: вакцина Делав, персонализированные голограммы, беспроводное электричество, синтетическая вода и другие. Помимо этого, теплая атмосфера, чистый воздух, потрясающая архитектура и пейзажи делали Айкон самым привлекательным местом для жизни во всем космическом пространстве. Но чтобы стать Айконцем, необходимо было обладать совсем не толстым кошельком, а чистым сознанием. Идеология Чистого Сознания была практически религией жителей платформы. Будущее человечества строилась на постулатах разумности и гуманности. На Айконе жили люди, не знающие чувства любви или привязанности, так как это лишало человека главной идеологической характеристики –разума. Происходило это по причине массовой вакцинации населения платформы от человекозависимости Делав -открытие, за которое была присуждена Вселенская премия имени Тесло в области медицины. Такой подход был сначала продиктован необходимостью контроля массы на платформу и сильно ограничивал рождаемость живущих на ней, затем отсутствие душевных переживаний стало главным постулатом идеологии Чистого сознания.

Открытие непредвиденно получило огромную популярность и у жителей Земли. Получить вакцину желали практически все, кто переживал неразделённые чувства. Положительный эффект от лекарства превзошел все ожидания учёных: снизилось количество суицидальных случаев, увеличилась производительность труда, имел место интеллектуальный и технический прогресс. Также врачи настоятельно рекомендовали инъекцию Делав всем, планирующим посетить платформу, что я с деловой точностью выполнил добровольно. Мне, простите, хватило Галки, а девушки Айкона были необычайно хороши собой. Легкая гравитация делала их хрупкими и изящными, бело- лимонное солнце придавало коже прозрачный оттенок, а волосам нити белого золота. Их холодное сердце могло разбить жизнь любого землянина вдребезги. Здесь не помогали ни стихи, ни песни, ни подарки, ни другие методы, отработанные с земными женщинами.

Хоть я считал себя умеренно сентиментальным, и был на Айконе уже не первый раз, тем не менее, сердце мое замерло на доли секунды, затем быстро затрепетало вновь, когда Антигрейв снизил высоту и мягко вошел в густое облачное пространство. В обрывках облаков, я разглядел «торт корзиночку». Абсолютно круглая форма города-платформы, обрамленная высокими белоснежными перилами, с воздушными и витиеватыми зданиями, напоминал известный торт с безешками внутри. «Корзиночка» стала очаровательным символом Айкона, печаталась на государственных документах и флаге. Сувенирные лавки продавали Корзиночку в виде магнитиков и даже выпекали фирменный десерт. Другой особенностью Айкона была возможность застройки в нижний ярус. Соблюдая пропорции в строительстве прозрачных небоскребов, архитекторы добились впечатления зеркального отражения. Что и говорить, наверное, не было на Земле ни одного человека, который не мечтал бы жить в этом райском местечке под солнцем!

В день прилета, я прямым ходом направился в Центр Тесло, где должен был присутствовать во время доклада Руководителя земных специализаций. Центр Тесло достоин отдельного описания, наверное, целой главы, и я обязательно расскажу все, что увидел и узнал. А сейчас скажу только, что пока шел до конференц зала, мне показалось, что прошло не менее десяти гигабайт или десять земных дней. Время на Айконе исчисляли в двоичной системе: минутами и битами. В основу отсчёта было положено количество объема информационной и стрессовой нагрузки, потребляемого человеком, которое регулировалось накопительными нейронными счетчиками. Таким образом, время стало индивидуально, персонализировано. Для каждого оно имело свой ритм и ход, тянулось или бежало. В среднем, один мегабайт равнялся одному земному часу, один гигабайт одному дню, неделя равнялась одному Террабайту, календарный земной год соответствовал Йоттабайту. Человек, рождённый на платформе, имел в отличие от землянина, две графы в паспорте: возраст по Земному календарю и возраст индивидуальный. Так, перерабатывающий сверхнормальной нагрузки человек, что проживал, как говорят на Земле «год за два», уходил по мере истощения нейронных запасов на заслуженный отдых для восстановления разумности, либо проходил полную перезагрузку.

Итак, я был 42 х земных лет, а уж на самом я переработал и пережил, наверное, не менее семидесяти Йоттабит, (половину, из которых, мне точно вытрепала Галка), я не пересчитывал, если честно. Вообще, с тех пор, как Галка «накрутила мне хвоста» с заведующим кафедрой, и мы развелись, мне стало все равно сколько мне лет или бит. Я был настроен больше не расходовать свою жизнь на женские истерики и посвятить себя полностью науке, а именно профилактике распространения межгалактических инфекций. Диссертация была почти готова, и ждала не первый йоттабит, простите, год, когда я закончу страдать по Галке. Айкон, как территория покоя и размеренности, был идеальным местом для меня.

В свой первый день своей самой длительный командировки на Айкон, я первый раз увидел Яю. (…ее имя я узнал, конечно же, чуть позже), и вот при каких обстоятельствах. В тот момент, когда я зашёл в зал, отчёт уже начался, я сел на свободное кресло почти в полной темноте. Рядом кто- то зашевелился. Я повернул голову и увидел целый ряд аккуратненьких девичьих головок в белых шапочках. «Студентки Медицинского Межгалактического Университета», понял я и вновь почувствовал себя совсем юным, мгновенно вспомнив годы трудной и интересной учебы на «Факультете межгалактических болезней» и, даже, стал вести себя как студент: протянул руку к ближайшей голове и погладил ее, чтобы убедиться, что это не голограмма, и … почему- то захихикал. Девушка вскочила, строго посмотрела на меня и, сев на свое место, отвернулась. Я хотел извиниться, но мне было видно только кончик курносого носика, длинные ресницы и прядь волос, выбившихся из- под белой шапочки. Волосы девушки были цвета не белого золота, а очень солнечного, рыжего оттенка, что крайне редко встречался у рожденных на платформе. Казалось, что они, как светлячок, излучали теплый свет. Доклад был утомительно долгим, перегруженным статистикой. В общем, усталый от перемещения, я запомнил только, что в ближайшие десять йотабит, действие вакцины Делав позволит продлить ее эффективность пожизненно. В другой раз, я непременно бы оппонировал докладчику с демографическим вопросом, а сейчас я был спокоен, как удав, и мне, теперь, казалось очень разумным (! вот и я стал употреблять это слово к месту и не к месту) отсутствие этих треклятых душевных трепыханий.

После доклада двери распахнулись, и слушатели медленно пошли к выходу в направлении Ботанического Голографического Зала, где был накрыт фуршет. Пошел со всеми и я, так, от скуки.

Липовая аллея, ведущая к клумбе пиксельных роз, была необыкновенно хороша и реалистична. Огромные вековые голографические деревья шевелили листьями и «источали» сладкий, тонкий, успокаивающий аромат. Слышались соловьиные трели. Это была самая главная неточность, очевидная для рождённых на Земле. Липы цветут гораздо позже, чем поет соловьиный птичий хор, но иллюзия была так прекрасна, что этот факт становился неважным. Я испытывал огромное наслаждение от своей вакцинации. Это, знаете, как иммунитет: ты можешь делать все что угодно, и тебе за это ничего не будет. Давно я не был так весел! Вальяжно откинувшись на ажурную лавку в Университетском Ботаническом саду, я размышлял сколько плюсов дает разумная (вот опять, я стал употреблять это слово к месту и не к месту!), размеренная и свободная от чувств жизнь. Сколько открытий можно совершить, с какой скоростью двинется технический прогресс с помощью человека, не отвлекающийся на собственный душевный анализ!