Наверху кто-то пришёл по воду. Опустили бадью. Я едва успел к срубу прижаться. Бадья шлёпнулась в воду и обрызнула меня. Ну, думаю, не успел бы я прижаться – шмякнула бы бадья меня по темечку и достали бы меня из колодца покойничком. Гляжу вверх, жду, сейчас второе ведро будут черпать. Дядя Серёжа, выключив фонарик, торопливо подтянулся на верёвке ко мне. «Тоже мне любопытный. Залезай скорее в лодку, пока не убили, – сердито скомандовал он. – Непослушный мальчишка!» Наверху услышали дядину Серёжину команду, окликнули: «Кто там?!» – «Да мы с Васькой!» – отозвался дядя Серёжа. «А что вы там делаете?» – «Колодец изучаем!» – «А чего его изучать-то?» – «Да у нас урок географии!» – пошутил дядя Серёжа. Я едва успел юркнуть в лодку, как второй раз шлёпнулась в воду бадья. На этот раз нас обоих забрызгало. «Видал? – недовольным тоном спросил дядя Серёжа. – А если бы тебе по голове?» – «Я тоже об этом подумал». – «Подумал? Об этом надо было думать там, наверху».
Дядя Серёжа отпустил верёвку и нас течением потянуло в темноту пещеры. Постепенно от колодца осталось еле заметное пятно и нас окутала густая, давящая темнота. Тишина, как ватой, заслонила уши. Жутковато.
«Ну как?» – спросил дядя Серёжа. «Страшно», – говорю. «Страшно, зато интересно», – сказал дядя Серёжа успокоившись и включив фонарик направил свет на свод и стены пещеры. Поверхность их была неровная, с глубокими впадинами и выступами. Выступы ребристые, тупые и острые, цельнокаменные и потрескавшиеся. Некоторые камни гладкие, некоторые ноздреватые и не одноцветные – серые, бурые, чёрные, красноватые, коричневые, зеленоватые. В общем – всякие.
«Эх, как красиво!» – говорю. «Как в сказке, – подтвердил дядя Серёжа и поинтересовался, – ты вёслами работать умеешь?» – «Не знаю, – говорю, – не пробовал». – «Ну, на вот фонарик, свети. И там надо побывать».
Дядя Серёжа стал грести навстречу течению. Но лодка не смогла протиснуться между лесенок, а мимо них пройти мешал низкий свод. Дядя Серёжа перестал грести и нас течением утянуло обратно.
«Выключи пока фонарик, в потёмках посидим, а то батарейка быстро сядет». Я не сразу понял, почему дяде Серёже захотелось посидеть в темноте. Он закурил. Я и забыл, что он курящий. От света его зажигалки по своду и стенам пещеры поползли страшные сказочные тени. Но это только на небольшой миг. Потом наступил давящий мрак, изредка прерываемый слабым озарением пыхающей сигареты.
«А зачем ты, дядя Серёжа, сюда спустился?» – спрашиваю. «А за тем же, зачем и ты. Вот ты зачем спустился? Я ж тебе не велел». – «А мне интересно стало». – «Вот и мне, Вась, интересно стало. Ты сказки любишь?» – «Люблю». – «И я люблю. Вот мы с тобой как будто в сказку спустились». – «Дядя Серёжа, ты же большой, а сказки для маленьких придумывают». – «А вот и не правда. Сказки, они для всех. Сказки разные бывают – развлекательные, познавательные, наставительные. Вот тебе же хочется посмотреть, или послушать о чём-то забавном, смешном, о чём-то таком, чего никогда не видел, о страшном, о добром?» – «Хочется». – «А почему мне не должно хотеться?» – «Не знаю. А какие такие познавательные, наставительные?» – «Ну, как тебе объяснить? Пока человек маленький, ему хочется обо всём узнать. Вот через сказки он и знакомится с окружающим миром, с жизнью людей, зверей. Вот это – познавательные. А когда человек подрастает или уже подрос, его надо наставлять на путь праведный. Вот сказки своими примерами и помогают человеку разобраться в жизни. Они как бы подсказывают, как надо жить. Это – наставительные». – «А кто сказки придумывает?» – «Сказки придумывают умные люди. Глупая сказка, она долго не живёт, в ней пользы нет никому. А вот умные – эти столетиями живут. Раньше люди ни кино, ни радио, ни телевизора не знали, даже читать не умели. Соберутся старики и рассказывают друг дружке, кто какие сказки знает. А маленькие возле них сидят и слушают, да запоминают. Сказки для маленьких были уроком. На них они и жить учились. А сказки хорошо запоминаются. Их и рассказывать удобно. Эх, некоторые старики так красиво умели рассказывать! Таких стариков люди очень уважали. И авторитет у них был, пожалуй, не меньше, чем у современных знаменитых артистов».
Дядя Серёжа увлёкся и ушёл далеко в историю сказки. Он не просто любил сказку, он готов был защищать её от любых напастей. И как-то незаметно он перешёл к рассказу, как люди раньше жили в пещерах. Ну конечно не в таких, в которых по дну речка течёт, а в сухих. В пещерах и звери прятались от непогоды да от врагов своих. И так было – найдёт человек в пещере медведя, человек медведя съест, найдёт медведь человека – медведь человека съест. А как? Да очень просто – кто на кого охотится, тот чаще и побеждает.
Я с удовольствием слушал и вопросов старался не задавать, чтобы не сбить его с темы. Много чего успел мне дядя Серёжа рассказать интересного, весёлого и страшного. Ещё что-то рассказать хотел, но мне показалось, что около нас кто-то есть, за лодку хватается. Я уловил какие-то шуршащие звуки и по коже у меня пробежал холодок. Я уже не понимал, что рассказывает дядя Серёжа и стал прислушиваться. Точно кто-то есть! Как заору со страху на всю пещеру: «Ма-а-а-ма!!!» – «Ты чего кричишь?!» – спросил дядя Серёжа. «Тут кто-то есть!» – дрожа от страха пробормотал я. «Так у тебя фонарик в руках – посвети. Кто тут может быть?»
А я от страха и забыл, что у меня фонарик в руках. А руки трясутся, кнопку найти не могу и всё хнычу. Наконец всё же включил – никого. Кругом посветил – никого нет. «Ну вот, – говорит дядя Серёжа. – Эх ты, трусишка! Ну-ка, дай фонарик».
Дядя Серёжа посветил на свод, на стены – всё незнакомо, вроде как пещера попросторней стала. Он посветил на воду – рядом с лодкой лесенка деревянная плавает. Вот она о лодку и тёрлась, меня напугала. Дядя Серёжа приколотил лесенку, а не проверил, что венцы-то последние у сруба колодезного подгнившие уже. Лесенка давно оказывается оторвалась и мы вместе с ней плывём по течению. Дядя Серёжа отдал мне фонарик и схватившись за вёсла стал торопливо грести против течения. Как далеко нас унесло от колодца? Сколько мы сидели в потёмках, сказки рассказывали? У резиновой лодки вёсла маленькие, она двигается медленно, да ещё течение встречное. Оно конечно, просто так кататься, ради удовольствия, чтобы сводом и стенами пещеры любоваться – можно и не спеша. А вот когда неизвестно куда тебя унесло, хочется поскорее вернуться на прежнее место. Дядя Серёжа жал, что называется, на третьей скорости, но мы двигались медленно. И вдруг… Мать честная! Дядя Серёжа аж скверно выругался. Пещера раздвоилась! Из какого рукава мы приплыли? В котором рукаве наш колодец? Дядя Серёжа взял у меня фонарик, отдал мне вёсла, чтобы я держал лодку, по мере возможности, на месте, не давал ей плыть обратно по течению. Долго светил дядя Серёжа по-очереди то в один рукав, то в другой. Как узнать, в каком рукаве колодец? Я не умел толком пользоваться вёслами, лодка крутилась. Дядя Серёжа то за правое весло мне помогает, то за левое. Сплюнул в сердцах, отдал мне фонарик, сам за вёсла взялся и мы устремились по правому рукаву. Мне не нравилось, как медленно двигается лодка. Дядя Серёжа нервничал, ни о чём не говорил, только иногда шёпотом повторял бранное слово. Мне было жалко дядю Серёжу, а про себя я почему-то ничего не думал. И вдруг на повороте сзади нас что-то скрежетнуло.
«Это что, дядя Серёжа?» – спросил я. Дядя Серёжа остановился, покрутил головой, прислушался и вдруг, обругав себя, улыбнулся и покачал головой. «Лесенку за собой тянем. На кой она нам чёрт? Отвязать надо». Я подтянул за верёвку лесенку, отвязал, а верёвку сложил в лодку. Лодка сразу пошла быстрее. Но тут фонарик стал светить слабее и дядя Серёжа приказал мне экономить батарейку – мигать. Я стал на секунду фонарик включать, а потом секунд на двадцать выключать. От этого мы снова поехали медленно – дядя Серёжа стал остерегаться, как бы не ткнуться в берег. Так мы плыли больше часа. Темнота мне стала надоедать и стал мигать фонариком всё чаще. Плывём вроде не при свете, но и не в потёмках. Дядя Серёжа сделал мне замечанье, что я не экономно фонарик использую. Я снова стал мигать реже. Темнота на меня как будто давила и мне от этого было не то, чтоб тяжело, а как-то не уютно, вроде как зябко. Я сидел и ёжился. И вдруг сильный, громкий, резкий выстрел со вспышкой ударил по глазам и ушам. Пещера на миг осветилась до боли в глазах и вся вздрогнула. Я со страха чуть из лодки не выпрыгнул. Тело в миг обдало каким-то жаром. Дядя Серёжа тоже сильно вздрогнул и обрызгал меня сразу обеими вёслами. Эхо прокатилось по рукавам пещеры. А на своде позади нас, метрах в двадцати осталось желтоватое пятно, как затухающий уголёк. Дядя Серёжа извинился и спокойно стал грести дальше.
