— Зачем ты так? Она умная девочка и разберётся во всём сама. — Слышался тихий голос отца.

— Ты хочешь, чтобы она всё узнала?

— Лишь благодаря тебе. Ты сама ведёшь себя слишком подозрительно. И, знаешь, может и хочу! — Чуть повысил тон папа. — Сколько можно, Инха?

— Ты потеряешь её, понимаешь? Это может разрушить нашу семью, вдруг она захочет найти настоящего отца? Что я ей скажу? Как объясню? Давай не будем.

— Она имеет право знать правду. Имеет право, слышишь? Ты боишься изменения её отношения не ко мне, а к себе.

Словно ошпаренная, я стояла в прихожей с отрытым ртом и вновь нахлынувшими слезами. Как гром среди ясного неба на меня нагрянули болезненные факты. Выйти и дать понять, что я обо всём услышала? Но родители не готовы выдавать всех подробностей нашей семьи. Готова ли я сама к такому разговору? Однозначно нет. Да и как такое вообще возможно?! Может я ослышалась? Что-то не так поняла? Это же мой папа. Мой родной папа, тот самый, который учил меня всему, возился наравне с мамой. Нет, не может быть. Это всё сон, просто страшный сон. Развернувшись к двери, я снова повернулась в сторону кухни и металась так ещё несколько раз не в силах понять своих чувств. Как же так? Как?! Нет, я не верю. Они говорят о ком-то другом, обсуждают сериал, кино, что угодно, чёрт возьми. Вернувшись к двери, я вновь открыла её и хлопнула сильнее, привлекая внимание.

— Джинхо, солнышко, — обеспокоено обернулся отец, и я немного пошатнулась, рассматривая небольшие морщинки на лице папы и заворожённо, словно в прострации, склонила голову. — Как ты, всё нормально? Хочешь поговорить?

— Извини, я… — смогла лишь выдавить из себя я и прошла к своей комнате в полном непонимании как поступить дальше, что я вообще чувствую, кроме ужасной угнетающей пустоты внутри. — Я побуду у себя, мне надо подумать.

Мама кротко взглянула на меня перед тем, как я закрыла за собой дверь и, поставив телефон на зарядку, с разбега прыгнула на кровать. Одеяло моментально впитывало влагу от слез, спадающих с лица, хотелось стучать руками по матрасу, кричать и после свернуться клубком. Холод пронзал изнутри даже несмотря на проникающее через окно вечернее тепло. Сколько времени прошло с выхода из университета, а за окном уже стемнело. События в моём восприятии происходили так быстро, а на деле длились очень долго. Я надеялась хоть как-то унять всю тревогу, отчаяние и дрожь в теле и прекрасно знала как хоть не надолго обрести такое необходимое умиротворение откинув все мысли, но не могла решится. Чертыхнувшись, рука будто сама потянулась к телефону и открыв список контактов я гипнотизировала имя Чонгука. Вызов.

— Джинхо, ну что там? — в его голосе я услышала улыбку и от этого сама вяло расплылась.

— Ты можешь… Можешь приехать? — Голос срывался на каждом слове. Присев и обхватив рукой колени, я желала лишь одного ответа.

— Где ты? — Тон Чонгука вмиг стал серьёзным.

— Дома.

— Буду через пятнадцать минут.

========== 16. Виски ==========

Дрожащими руками я взяла телефон и посмотрела на экран.

«Жду тебя у подъезда»

Подскочив, я оглядела свою комнату, в этот раз она казалась какой-то не такой, тусклой, неуютной, не моим убежище, в которое я возвращалась каждый вечер и отдыхала от насущных проблем. Натянув чёрную толстовку в которой ездила в лес с Лалисой, я закинула любимый кожаный рюкзак на плечо и вышла из комнаты. В гостиной никого не было, я прошла в спальню и тихо постучала. В ней находился один отец, а из ванны доносился шум воды, оповестив его о том, что собираюсь встретиться с Лисой и не знаю, вернусь ли, я оглядела его будто новым взглядом, но передо мной по-прежнему стоял родной человек, опустив голову и получив одобрение, закрыла дверь. Не замечая ничего вокруг, я захлопнула дверь и поставила ногу на ступеньку лестницы, замедляясь: одна, две… Телефон завибрировал в кармане, оповещая о новом сообщении.

«Джинхо…»

Имя отправителя вмиг заставило откинуть все сомнения и в быстром темпе помчаться вниз. У подъезда уже ждала чёрная знакомая машина, и, обогнув её спереди, мне даже не пришлось открывать дверь. Чонгук потянулся через весь салон и уже сделал это сам, аккуратно толкая дверцу от себя. Я села на пассажирское сиденье и закинула назад рюкзак, пытаясь сдержать слёзы. Хотелось броситься к Чонгуку в объятия, получить необходимое тепло и поддержку, но тело отказывалось шевелиться. Чон молча заглушил мотор и даже не посмотрел в мою сторону.

— Ты можешь рассказать мне всё, если хочешь. Сейчас. Прямо сейчас. Потому что как только мы тронемся с этого места, ты забудешь совершенно обо всём, обещаешь?

— Я постараюсь… — чуть шмыгнула я носом. Что ему рассказать? Признаться, что родители оповещены о его существовании, означало почти прямо признаться в своих чувствах, которые он запретил. Оставалось лишь одно, — Я случайно… Случайно узнала, что мой папа… — руки дрожали, к горлу с новой силой подступали слёзы, а тело знобило, — он мне не родной. Родители так усердно пытались создать картинку идеальной семьи, любили меня, уважали, учили как правильно и скрывали этот факт… Так долго… Я не знаю что делать, Чонгук, как реагировать? Я восхищалась нашей семьёй, ставила себе в пример и желала того же, но всё оказалось не так радужно. Всё разбилось в одночасье, понимаешь? Мой идеальный мир почти рухнул!

Он глубоко вздохнул и повернул голову ко мне, что-то обдумывая. А я смотрела на его спокойное, уже такое привычное лицо и вспомнила нашу первую встречу в клубе. Вот он, мой апокалипсис, сидит рядом. Именно с этого момента, с этой встречи всё пошло наперекосяк. Виню ли я его? Нет. Я бы и так узнала это однажды, узнала ведь, правда? Или была бы с Джином, ровняясь на свою идеальную семью, с идеальным парнем, жила в комфорте, на радость родителям.

— Я ставила отца в пример, он ведь потрясающий! Но как он мог так долго меня обманывать? — Печально вопросила я и потеребила веревки на толстовке.

— Ты разве перестала его любить? — Вдруг раздался голос Чона. — Перестала считать его прекрасным отцом?

— Нет. — Ошарашенно ответила я, и лишь от этой мысли на меня свалился огромный ком из понимания. Всего один вопрос перевернул все мои мысли. Неужели эта информация может как-то поменять мою безграничную любовь к отцу? Его забота, понимание. Он сделал всё, чтобы я росла счастливым ребёнком, старался угодить, выслушивал, давал хорошие советы и поддерживал, когда не оставалось сил. Я любила его, уважала, гордилась. Разве не это главное? Он был рядом всё время, сколько я себя помню, он стал моим родным человеком, хоть и не оказался таковым. И пусть… Главное, что он рядом. — Ты прав… Просто мой идеальный мир… Он…

— Брось, Джинхо. Не идеализируй что-либо: отношения, друзей, возлюбленных, кого-угодно. У всего есть изъяны и от этого ещё прекраснее. Не создавай в своей голове образы, приписывая чему-то или кому-то качества, не соотвествующие реальности. Я не советчик в этом вопросе, извини. Я могу только выслушать тебя, задать вопросы, но всё остальное за тобой.

— Я понимаю.

— Ты же умная девочка и сама прекрасно понимаешь, что это новость не из приятных, и сперва тебя могут одолевать ненужные эмоции. Не горячись, не делай поспешных выводов. Подумай.

— Если быть честной… Либо же я ещё никак не могу поверить в происходящее, ну или для меня это… Понимаешь, я посмотрела на отца новым взглядом, пыталась что-то почувствовать, что-то новое, но ощущала всю ту же безграничную любовь, что и раньше. — Вздохнула я и, прикусив губу, замолчала на время. — Я случайно услышала разговор родителей и так и осталась незамеченной, сделала вид, что по прежнему нахожусь в неведении. Не знаю как поведу себя, когда мне поведают её лично.

— Тяжёлый у тебя выдался день…

Я сглотнула и чуть успокоилась, один голос Чонгука дарил небольшое понимание и принятие новой информации, а его высказывания — почву для размышлений. Осадок от новости оставался внутри, это нужно обдумать, прочувствовать, принять, на это требуется немного времени, но хоть Гук и не считал себя помощником в таких ситуаций, он однозначно помог. Помог усмирить мою любовь к драматизму.