– Ты что, в таком виде полетишь? – удивился он, увидев, что Сипунов явился в парадной форме и при кортике.

– Так приказано, – хмуро объяснил Сипунов, снял ботинки и стал прилаживать водные лыжи.

– И много раз тебе приходилось летать на такой дуре? – продолжал любопытствовать политработник.

– А как же! – ответил Сипунов, которому уже было на всё наплевать.

Он сел на специальные мостки, пристегнулся к аппарату и закурил. Адмирал махнул платочком, катер дал ход. Сипунов обнаружил, что скользит по глади бухты, и подумал, что езда на водных лыжах, оказывается, не такая уж трудная штука.

Докуривая папиросу, он ещё подумал, что, может, дело ограничится катанием, но тут катер взревел, и Сипунов почувствовал, что неудержимо отрывается от поверхности. Лыжи он потерял сразу же после взлёта и теперь, болтая ногами в форменных носках, пытался хоть как-то управлять строптивым змеем. За спиной у него, хлопнув, развернулся длиннющий транспарант: «Слава КПСС, ВЛКСМ, ВЦСПС, СА, ВМФ и лично дорогому Леониду Ильичу!»

– А как далеко он может улететь, если вдруг отцепится? – задумчиво спросил начальник Особого отдела, также приглашённый на репетицию.

– Ну, не знаю! – пожал плечами Член Военного Совета. – Метров двести – триста.

– Значит, до международных вод не дотянет, – удовлетворённо констатировал особист.

– Ишь, как взмывает, сокол наш! – радовался Член, наблюдая за эволюциями отчаянного каплея. – Здорово мы придумали! Надо поощрить!

В этот момент Сипунов пронёсся над трибуной, отчаянно крича: «Здравия желаю!»

– Поощрить можно, – кисло заметил командующий, которому вся эта затея с самого начала была не по нутру. – А почему он – зелёный?

– От волнения, видать! – предположил Член.

– Я вас про змея спрашиваю!

– Такой материал! – сделав шаг вперёд, доложил представитель тыла флота.

– Материал? – сердито переспросил командующий. – А что скажет начальство из Москвы?

– Что скажет? – Член не отрывал взгляда от бездумно парящего в синем небе смелого авиатора. – Порадуются инициативе. От нас же требуют внедрять новые методы агитации и пропаганды, так вот он и есть – новый метод.

– А змей-то зелёный! – не унимался командующий. – Скажут, что в период беспощадной борьбы с пьянством советский офицер при всём честном народе летал на зелёном змие, да ещё с таким именем на хвосте! Ты что, под монастырь меня хочешь подвести?

– Мать твою так! – Член даже присел, осознав политическую оплошность. – Слезай! – заорал он, будто Сипунов мог его слышать. – Да сделайте же что-нибудь! – крикнул он в отчаянии.

Поддерживающий радиосвязь с катером офицер воспринял этот вопль как приказ и скомандовал в микрофон: «Полный назад!» Катер задрожал и осел носом. Ещё какое-то время змей продолжал движение в пространстве, затем последовал рывок, и аппарат вместе с воздухоплавателем обрушился в воды. Сипунов потом признавался, что на миг ощутил себя Икаром.

Далее возникло некоторое затруднение: ясно было, что немедленно следует кого-то наказать, но вот кого именно и как – тут мнения на трибуне разделились. Спасательная служба меж тем, гордясь лихой выучкой, извлекла Сипунова из хлябей морских. Он был доставлен на трибуну и предстал пред грозны очи командующего.

– Товарищ адмирал, – шёпотом наябедничал комендант, – это тот негодяй, что на кобыле по улицам скачет. Он всё это и затеял со змеем!

– Всякая инициатива должна быть наказуема! – наставительно молвил адмирал. – Кобыла, говоришь! Трое суток ареста!

– Есть! – ответил счастливый Сипунов, более всего опасавшийся, что придётся лететь ещё раз.

– Товарищ адмирал, разрешите вопрос для уточнения, – опять подал голос комендант, – насчёт кобылы я всё понял, а как накажем Сипунова?

– Трудно будет тебе служить, Сипунов. Потому как ты умный и умность свою норовишь начальству предъявить. А мы этого не любим. Два наряда вне очереди! – так изъяснялся командир роты в училище, где Сипунов осваивал военно-морское ремесло. Ротный, словно в воду глядел.

– Ну, чего ты не поделил с этой братией? – сочувственно и укоряюще сетовал приятель Сипунова по бригаде крейсеров. – Я как услышал, что тебя волокут к начальству, сразу понял, что опять у тебя язык не вовремя развязался, – приятель поправил нарукавную повязку – указание на то, что носитель её является дежурным по бригаде.

– Да понимаешь, – жаловался расстроенный Сипунов, – ерунда какая-то. Сижу я тихо на политинформации, поп наш крейсерский бубнит по бумажке о происках империализма, все зевают, в общем – нормальная обстановка. И тут чувствую, засыпаю вмёртвую. А ты же знаешь, какие у меня с замполитом отношения, он только и ждёт случая… И чтобы не отрубиться, а заодно и активность проявить, решаю задать ему какой-то вопрос, какой – сейчас не вспомню, хоть убей. Поднимаю руку, будто школьник, встаю и говорю: «Товарищ капитан второго ранга, хотел бы вас спросить, как гомо сапиенса…» Не успел договорить, этот дундук сделался красный, словно партбилет, подпрыгнул, да как заорёт: «Мальчишка! Выйдите вон! Отстраняю вас от занятий!» Через полчаса меня на ковёр в политотдел, а я и понять ничего не могу.

– И я тоже! – изумился приятель.

– Ты слушай! Вхожу, докладываю. НачПо сидит, как туча и в упор спрашивает: «Как же вы, капитан-лейтенант, в присутствии офицеров, да ещё и во время идеологического мероприятия посмели назвать своего замполита педерастом? Он мне звонил».

Приятель захохотал так, что от кителя отскочили две пуговицы.

– Это ещё не всё, – продолжал Сипунов. – Елозил он меня мордой по столу и карами всякими грозил, а как отпускать стал, то и говорит: «Идите, товарищ Сипунов, и хорошенько подумайте о своём поведении, а если чего заметите странного или нехорошего в склонностях замполита, то ваш долг – тут же поставить нас в известность». Ну что ты скажешь?

Но говорить приятель не мог, а когда смог, то предложил проучить зловредного замполита.

– Как же его проучишь? – вздохнул Сипунов. – Нет, надо проситься на другой корабль.

– Там будет то же самое, – утешил его приятель. – Слушай, ты же у нас артист-пародист и всяким голосам можешь подражать!

– Ну и что? – вяло отреагировал Сипунов. – Предлагаешь голосом этого, с позволения сказать, гомо сапиенса обматюгать начальника политотдела? Не пойдёт!

– Думай сам, – заключил приятель и кивнул на телефон оперативной связи.

Сипунов задумался, и по ходу размышлений лицо его менялось от грустного к оживлённому и, наконец, утвердилось в злом, весёлом и нетерпеливом.

– Вызывай мой крейсер, – бросил он товарищу. Тот снял трубку и, дождавшись ответа, попросил: «Дайте “Башню-23”!» – Держи! – он протянул трубку Сипунову.

Сипунов откашлялся в кулак и произнёс: «Замполита мне!»

– Ой! – испугался приятель, узнав грозные адмиральские интонации.

– Замполит? – продолжал Сипунов. – Как у вас обстановка на борту? Понятно, понятно… Так, а к завтрашнему мероприятию всё готово? Что значит – “не в курсе”? Я ещё неделю назад отдал устное распоряжение! О чём вы там думаете? Повторяю ещё раз для нерадивых, завтра в базовом матросском клубе состоится общефлотский конкурс на лучшую колоду для рубки мяса! Участвуют все корабли и береговые части. Знать ничего не хочу! Утром, перед конкурсом, явитесь ко мне в кабинет и предъявите изделия! Проконтролируйте остальные корабли! Выполняйте!

– Пропадём! – закручинился приятель, когда довольный Сипунов лихо бросил трубку. – Вычислят меня, как врага народа, и тогда…

– Обойдётся! – легкомысленно отозвался Сипунов. – Смотри, не болтай! Ну, я пошёл.

Дежурный задумался о последствиях им же спровоцированной глупости, и некоторое время пытался гадать, чем же всё кончится, пока служебные обязанности не отвлекли его от опасливых размышлений.

На бригаде же медленно, но неуклонно взрастала нездоровая суета. Она могла бы вмиг прекратиться, если бы кто-нибудь снял трубку и переспросил насчёт проклятых колод. Но решиться на это никто не желал, и липовое указание, пущенное шкодливым капитан-лейтенантом, вступило в действие.