– Я надеюсь, что нет, – ответил Никто, он совсем никак не отреагировал на слова Ариэля.

– Дверь на замке, даже если они разблочат – не выйдут из подвала, – сказал Нидже, – мы все двери и дыры в подвалах перекрыли наглуха. Все щели. Из Форта не выйти и не зайти.

– Как скала точно, – прошептал Шрад тихо, – и захочешь, не выберисься.

– Кто мог пытаться добраться до нас из Хорна? – сказал Лис задумчиво, – им какое дело до приграничного Форта?

– У меня было предположение, – сказал Корс, – что у начальника гарнизона, в Верхнем Мире осталась женщина. Он ведь ходил туда пару раз в месяц. Может, она волнуется и ищет его? Я предполагаю, что у него там женщина или семья.

– Ничего не знаю про его семью, он никогда не упоминал о ней, – сказал Лис. – Мармер, что скажешь? У Дигмера была семья?

– Он отсюда, с нашего Мира, – покачал головой Мармер, – не, Дигмер точно здесь родился. Он с Рудного. Я знавал людей, которые его знавали, про семью не знаю. Но про Хорн я слышал, что красивее города нет! Богатый город и весь наполнен драгоценностями. Пьют из золотых кубков, едят с золотой посуды, – по мере рассказа глаза бывшего мародёра разгорались всё более нездоровым, алчным блеском, и он развёл руки в стороны, словно показывая богатства. Благородные командиры Корса слушали его с надменной, чуть снисходительной усмешкой.

– И много-много красивых вещей у них, и часов и картин!

– И в наших комнатах их много, – сказал Салафаэль Мирт, – и картин, и вещей. Не воровали ли они драгоценности из Хорна? А здесь прятали. Кто догадается здесь искать? Всё забито этим дерьмом в главной башне.

– О-о-о!

– Ладно, – сказал Лис, – потом с этим разберёмся.

– Если это ворованное, – заметил Нидже, – они за ним придут и будут пытаться прорваться и забрать свои драгоценности любым способом! Может вступить с ними в переговоры?

– Ещё не хватало, – возразил Рагмир Гезария, – вступать в переговоры с ворами!

– Давайте сначала отстоим Форт, – прервал их Лис, – а потом будем решать, как сбыть краденное.

И нечистые, Шрад и Мармер и сам Лис засмеялись.

3

Новая жизнь

Цените дружеские отношения. Старайтесь понять своего партнёра и он поймет вас. Понимание поможет восстановить разрушенное и преодолеть любые препятствия.

Корс вернулся к себе в комнату. У него было несколько часов, чтобы привести себя в порядок и поспать, но он не мог. Он хотел быть с Никто и безостановочно прислушивался к своим мыслям, вдруг Демон зовёт его, а Корс не слышит. Корс хотел, чтобы Никто позвал, – хотел услышать его голос у себя в голове и сразу бежать к нему.

Но он ничего не слышал. Никто не звал. И Корс не мог ничего сделать, даже просто заснуть, хотя очень устал. Напряжение не давало ему расслабиться. Почему его Демон не зовёт?

Корса стала глодать ревность, он стал представлять себе, что Никто вместо того, чтобы позвать его, ласкает и целует сейчас своего князя Арела. Сраного, долбанутого на всю бошку Арела, которого Демон, не понятно за что так любит. Все эти мысли сводили Корса с ума, ему казалось, прошла уже целая вечность, но взглянув на часы, он понял, что мучается не более получаса. Может, Никто позовёт чуть позже?

Но Корс больше не мог ждать. Не выдержав, он решил пойти к ним без приглашения.

Он постучал в дверь.

– Входи, не заперто, – услышал Корс голос Никто.

Он вошёл.

В комнате сильно пахло химией и кровью от оружия и амуниции. Корс с облегчением увидел, что Никто вовсе не лежит с Арелом, а сидит за столом и делает себе укол. Князь Арел сидел на кровати по пояс раздетый, и Верный делал ему инъекцию тоже. Они не трахались, а кололись, и у Корса отлегло от сердца. У себя в комнате Никто, наконец, был без маски, он взглянул на Корса и приподнял шприц:

– Будешь?

– Да, – ответил Корс, сам не веря тому, что говорит это, – я не могу заснуть.

– Сейчас Вер тебе замутит, присядь, – отозвался Никто, он совсем не отреагировал на слова Корса, не удивился. Всё было как-то обыденно, словно ничего не произошло, словно Корс и не был теперь его рабом, и словно Корс всегда так делал, приходил и принимал вместе с ними наркотики.

Корс присел на край кровати и посмотрел на князя, с заклеенной щекой и без кольца в носу, тот выглядел очень достойно. Арел не проявлял к нему никакой агрессии, равнодушно глянул и отвернулся.

– Ты освободил ему язык? – спросил Корс у Никто. Может, Арел молчит, потому что по-прежнему ограничен.

– Да. Сражаться с этим украшением во рту сложно. Я освободил его, – ответил Никто, – я всегда освобождаю Арела чтобы он мог драться.

– Значит, он может говорить?

– Не-а, – покачал головой Никто, – слишком долго носил фиксаторы.

– Что?! И он что, останется теперь немым?

– Нужно время, чтобы язык восстановился.

Корсу, стало даже немного жаль Арела, это металлическое орудие пытки, которое ему пришлось носить во рту, и которое Никто называл «украшением», было действительно жёстким:

– К тому времени, как он восстановиться, мы отобьём Форт, и ты опять «украсишь» его, – сказал он.

– Может быть, – ответил Никто.

Верный подошёл к Корсу и протянул ему наполненный шприц, с кончика иглы стекали капельки восстановителя. Корс взглянул на нечистого с некоторым испугом:

– Я не очень умею вводить препараты в вену, – смутившись, произнёс он.

– А-а-а, благородные чёрные, которые ничего не умеют делать сами, я совсем забыл, – протянул Никто. Он встал из-за стола и, подойдя к кровати, взял у Верного шприц, посмотрел на Корса:

– Сними лучше куртку.

Корс принялся расстёгивать пряжки. Пальцы не слушались его, и он так неловко попытался повесить куртку на спинку стула, что его золотой портсигар выскользнул из внутреннего кармана, громко звякнув об пол, только синие камни блеснули. От удара портсигар раскрылся, он был по-прежнему пуст. Корс не поднял его, сильно закатал рукав своей рубашки вверх. И Никто так просто повернул голову к Верному, глянул на него и кивнул. Верный молча обхватил предплечье Корса чёрным шнуром и сильно затянул. Это действие напугало Корса сильнее, чем шприц в руке Демона. Он непроизвольно отшатнулся от нечистого.

– Не дрожи, дай руку, – сказал Никто.

Корс тяжело сглотнул:

– Что я почувствую? Раскалённые котлы и сковородки, на которых черти поджаривают грешников, или как там у вас в Аду.

– Не заглючит тебя, – улыбнулся Никто, – это добрая наркота, расслабься.

– Добрая наркота, – прошептал Корс и покачал головой.

Он протянул руку, увидев, что от жгута, на внутренней стороне локтя, явственно проявились голубые прожилки вен, Корса продолжала бить нервная дрожь. Он не понимал, что делает и что позволяет с собой делать. Корс смотрел на сосредоточенное лицо Никто: сейчас он совсем не казался ему красивым – под запавшими глазами тёмные круги, слишком бледный, слишком впалые щёки и чёрные надписи на скулах ещё больше подчеркивали нездоровую худобу. Живой труп.

– Будет хорошо, – Никто так не по-человечески «улыбнулся», обнажив краешки клыков, склонился к руке Корса держа в своих чёрных пальцах наполненный шприц и чуть под наклоном приставляя иглу, к белой чистой коже. Он аккуратно сделал прокол, проникая острым концом иглы внутрь и повреждая стенку кровеносного сосуда. Яркая алая кровь, заклубилась, за стеклом, смешиваясь с веществом. Никто медленно надавил на поршень вводя в кровь Корса чужеродную смесь. Верный расслабил жгут. От того что нечистый дотрагивался до него своей мохнатой лапой, Корс невольно сжимался. Демон и его пёс, прикасались к нему и совершали с его телом неприемлемые действия. Корс почувствовал себя осквернённым, и уже жалел что позволил им сделать это.

Но вдруг, всё прошло и его отпустило. Эта разница между предыдущим нервным состоянием полным напряжения и усталости, и нынешним была настолько ощутимой, словно у Никто в руках был не шприц, а волшебная палочка и он взмахнул ею и – раз! Только что Корсу было так муторно и плохо, а теперь – хорошо! Такого резкого перехода Корс не ожидал, он почему-то думал, что нужно ждать и может быть, через некоторое время он почувствует какое-то небольшое облегчение. Но что это будет вот так! Быстро, волшебно, замечательно! И Никто, видя его лицо засмеялся: