Также на соборе было принято решение издать свод законов – Судебник, который полностью урегулировал уголовные, гражданские и семейные отношения. Вскоре судебник был написан при живом участии Ивана Васильевича и вступил в законную силу (1550 год).

Земской собор, как орган народного представительства (на нем присутствовали представители всех сословий государства, кроме крестьян) собирался царем впоследствии еще множество раз для решения крупных государственных вопросов.

В феврале 1551 года царь с большим успехом выступил на церковном Стоглавом соборе, громя с высокой трибуны пьянство и блуд монахов. Надо отметить, что Иван Васильевич после того, как сам перестал пить, возненавидел пьяниц и каждый день крыл их самыми последними словами.

По окончании собора по настоянию царя было принято ряд решений, нанесших сильнейший удар по алкоголизму священнослужителей. Кроме того, постановлением собора церквям и монастырям запрещалось покупать землю (это было компромиссное решение, поскольку Иван Васильевич, по примеру своего деда, предлагал церкви передать в государственную собственность весь земельный фонд, однако не встретил в этом взаимопонимания).

В 1555-1556 годах Государь отменил систему наместнического управления, когда областями государства управляли присланные из Москвы наместники, получавшие вместо зарплаты право кормиться с подвластных им земель, что служило удобной почвой для злоупотреблений. Вместо них создавались выборные органы самоуправления – «земские избы», которые собирали налоги, разбирали в качестве суда первой инстанции судебные дела и поддерживали правопорядок на вверенной им территории.

Не забывал Иван Васильевич и про политику внешнею, тем более, считал себя в ней большим докой, ежедневно прослушивая лекции попа Сильвестра.

На востоке от Москвы находилось Казанское ханство. Еще дед царя брал этот город и сажал там своих ставленников. Всю первую половину шестнадцатого века

в Казани шла острая внутриполитическая борьба между протеже Москвы и людьми, которых ставили на должность Крымское ханство и Османская империя. Совершались один переворот за другим. Во времена детства царя, пользуясь нахождением во власти Ивана Шуйского, казанцы множество раз нападали на русские области и грабили их.

Иван Васильевич решил покончить с независимостью Казанского ханства и присоединить его к Руси. В октябре 1552 года после нескольких штурмов войска под командованием самого царя овладели городом. Казанское ханство перестало существовать.

В сентябре 1556 года был присоединен другой осколок Золотой Орды, Астраханское ханство, что позволило контролировать огромные территории в низовьях Волги и обеспечило выход к Каспийскому морю.

В январе 1555 года Сибирский хан Едигер, узнав о силе московского царя,

не стал дожидаться, пока очередь дойдет до него, и прислал посольство с прошением о добровольном вхождении Сибири в состав России.

Единственным государством, которое по серьезному продолжало докучать Москве, оставалось Крымское ханство.

В феврале-сентябре 1559 года русские войска совершили победоносный поход на Крым, во время которого разбили множество татарских отрядов и освободили большое количество пленных.

Чуть ранее в январе 1558 года началась война в Прибалтике с Ливонским орденом (Ливонская война), за первый год которой россияне, громя крестоносцев и их союзников, взяли Нарву и еще более 20 ливонских городов.

Никогда еще Русь не знала такой славы и величия. Ее просторы раскинулись от Каспийского и Черного морей до Сибири и Балтики. Царь Московский и всея Руси владел территорией больше, чем вся остальная Европа.

Сам Иван Васильевич, накаченный могучий мужик, внушал ужас своим боярам, боявшимся теперь воровать, и одновременно пользовался огромной любовью простого народа.

– Повезло тебе! – завидовали боярыни его супруге Анастасии. – Мало того, что муж твой царь. Мало того, что он мужик с великолепным чувством юмора. Так еще не пьет в придачу! Настоящий клад подарил тебе Господь!

– Я не жалуюсь! – скромно отвечала Анастасия. – Муж у меня неплохой. Жалко, что по графику он уделяет мне всего полчаса в день. Зато хоть не пьет!

Можно сказать, что все подданные были довольны Иваном Васильевичем. Даже бояре, поначалу возмущавшиеся его трезвым образом жизни, при котором им мало что удавалось утаить от царя и совершенно невозможно стало обворовывать его, в конце концов, смирились со своей долей и стали жить по-новому.

Подавляющее большинство из них, следуя примеру царя, завели себе аналогичные расписания, и каждый день раскланивались с Иваном Васильевичем на утренней пробежке или днем, плавая в Москве-реке.

Неизвестно к чему все это могло привезти. Возможно, лет через двадцать или тридцать царство Ивана Васильевича захватило бы всю Европу, которая переживала тогда глубочайший мировоззренческий религиозный кризис. По крайней мере,

к этому намечалась тенденция.

Однако однажды все внезапно изменилось.

Однажды (1560 год), делая, как обычно, утреннею зарядку Иван Васильевич стал ворчать:

– Достал меня проклятый поп Сильвестр. Нажраться хочу! Ща бы холодненькой водочки! Сил моих больше нет!

На следующий день царь явился на проповедь отца Сильвестра с сорокаминутным опозданием и сильно подшофе.

– Здорово, поп! – рухнул он в кресло и достал из-за пазухи литровую бутылку самогона. – Опохмелишься?

– Что с вами, Иван Васильевич? Вы пьяны? – изумленно выпучил на него глаза из-под очков Сильвестр.

– А че еще делать? Твои поучения слушать? – сделал большой глоток прямо из горла царь. – У меня уже от твоих зарядок, тренировок и лекций по международному положению шарики за ролики зашли!

– Немедленно идите спать, Иван Васильевич! – захлопнул книгу и снял очки Сильвестр. – Сейчас вы выпили, а когда проспитесь, мы обязательно поговорим о вашем поведении! Заранее хочу предупредить, разговор будет серьезным и приготовьтесь получить заслуженное наказание!

– Срал я на тебя! – царь залпом допил бутылку и бросил ее в Сильвестра, который едва успел увернуться. – Заслуженное, блин, наказание! Совсем охренел, козел старый! В каком это государстве видано, чтобы царю по ночам приходилось тайно от всех бухать под одеялом, а после бессонной ночи вставать в пять утра

и притворяться, что ему нравится делать зарядку. Мне четвертый десяток пошел!

У меня сердце может не выдержать! Помнишь пятьдесят третий год? Все вы тогда гадали, чем я заболел! А как мне не заболеть, если я до этого несколько ночей подряд бухал под одеялом?! Ночью бухал, а утром тяжести тягал! Несчастный я человек!

Иван Васильевич вытер пьяную слезу.

– Когда вы проспитесь, Иван Васильевич, вам обязательно станет стыдно! – поднял перст вверх Сильвестр. – Еще раз говорю вам: немедленно отправляйтесь спать, пока вас никто в таком виде не видел!

– А я тебе еще раз отвечаю: пошел в жопу, сраный поп! Ты мне двенадцать лет, падла, мозг выносишь! Воспитатель хренов! Я взрослый человек! Я царь!

Плевать мне на твои поучения! Не хочу делать зарядку! Слышишь?! Не хочу и не буду! Я твои гантели уже выкинул вместе с книгами о нравоучениях! И твою лекцию по международному положению я сегодня прогуляю. Понял? Потому что я клал на нее с колокольни Ивана Великого! Ты сначала сам разберись в международном положении, а потом берись царя поучать. Ты в политике – круглый ноль без палочки!

– И что вам конкретно не нравится в моих лекциях? – с видом ущемленного достоинства прищурился Сильвестр.

– Не понравилось, что ты – дурак! – Иван Васильевич достал из голенища сапога вторую бутылку и выбил пробку. – Опохмелишься? Забыл. Ты же у нас типа трезвенник. А сам небось, как я, по ночам под одеялом бухаешь!