По утру я проснулся выспавшимся, но не отдохнувшим. Потому, что из-за тесноты древесного помещения, моя спина довольно сильно затекла. Выбравшись из дупла и усевшись на ветке, пришлось сперва делать растяжку, повиснув на ней на вытянутых руках. Болтаясь на суку, задрал голову и посмотрел вверх, прикидывая высоту самого дерева. Может взобраться на самую его макушку и уже оттуда посмотреть на всю округу. Высота этого “баобаба” в принципе подходящая. Дуб прилично возвышается над всеми остальными деревьями, что растут с ним по соседству. И я решил слазить на верх, и оттуда провести свою рекогносцировку1, странно, что такая мысль не пришла мне в голову раньше. За что пока лез на верх я себя ни раз отругал.
1 – рекогносцировка – изучение противника и местности, с целью принятия командиром дальнейшего решения.
До самого верха я долез особо не напрягаясь, и раздвинув ветви на самой макушке, уставился на раскинувшийся зелёный ковер крон деревьев, что росли повсюду, куда падал мой взгляд. Повертел ещё немного головой по сторонам, но так и не увидел для себя ничего нового. Всюду одно и то же: лес, лес, и ещё раз лес. Хотя нет. Где-то чуть ли не у самой кромки линии горизонта виднеется что-то похожее толи на дым от печной трубы, то ли это утренний туман поднимается к верху, или просто обычное марево. Во всех же других направлениях, совсем глазу зацепиться не за что было. Даже в голубом утреннем небе, и там нет ни одного следа от самолёта. – Что у них, опять керосин подорожал, что ли, что уже какой день никто не летает. – подосадовал я.
Спустившись на землю, облачился в свой неизменный бронежилет с каской, которые просто выкинул из дупла, чтоб те не мешались спускаться по дереву, перекинул через плечо планшет. Взял в руки своё импровизированное копьё и пошел в том направлении, где как мне показалось я видел дым.
Я прошагал весь день, но так и не достиг никакого результата. Лишь насобирал с десяток грибов, да пару горстей земляники, которую правда сразу и съел. Перед тем, как ложиться спать, я вновь поставил петли на зайцев и развел костёр. Подсушил на нём немного грибов, и сожрал их в сухомятку. Без соли вкус был довольно отвратный, несмотря на то, что я пытался заменить её недостаток золой. Но тут мне вспомнились занятия на уроках выживания, что преподавали в военном училище, где нам доводилось жрать всякую гадость, начиная с лягушек и ящериц, и заканчивая земляными червями. После такого, грибы мне показались просто деликатесом. А вот проводивший их подполковник, всегда любил повторять. – “Чтоб выжить на незнакомой территории, ты можешь жрать что угодно, хоть собственное говно. Блевать после этого, и снова жрать, то что выблевал. Твоя главная цель выжить, а не сдохнуть от голода. Иначе ты не сможешь выполнить поставленную тебе боевую задачу”.
Проснувшись первым делом убедился, что мой телефон окончательно “сдох”. И на помощь из вне рассчитывать мне теперь точно не придётся. Плюс ко всему, на таком подножном корме, который я поглощаю последние дни, мой организм начинает не успевать восстанавливаться, после длительных дневных переходов. И теперь я начинаю ощущать пусть не критическую, но всё же усталость. И если так и дальше дело пойдёт, то я сперва начну резко худеть, а потом из своих ботинок выпадывать от усталости. И с этим надо что-то делать, в кротчайшие сроки.
Но что тут поделаешь? Силки мои опять оказались пустыми. То ли в первый раз заяц дурной в них попался, то ли мне просто повезло. Но больше никакая дичь в мои петли лезть решительно не хотела. Почесав начавшую покрываться щетиной щёку, с досадой смотав шнурки, кинул их обратно в планшет, и с досадой и пустым брюхом, пошагал дальше в лес. Только сейчас, ещё плюс ко всему меня начала мучать ещё и жажда. И было бы неплохо, поскорее найти где напиться. Потому что, если ещё и без воды, то дела мои начинали приобретать совсем печальный характер.
Пройдя очередной километр, я вдруг заметил, что лес вокруг меня значительно поредел. Оглядевшись по сторонам увидел, что меня окружает множество пеньков. Подойдя к одному из них присмотрелся к нему повнимательнее, потрогал рукой. Дерево точно было спилено. Значит здесь деляна, на которой заготавливали дрова или лес. И их где-то непременно должны были складывать. А это значит, что должны быть и техника, и подсобные помещения и самое главное, люди. Однако обойдя всю округу, я так и не нашёл никакой лесозаготовки, но зато наткнулся на разбитую, и похоже, что уже давно заброшенную дорогу, которая успела зарасти высокой травой. Явно указывая на то, что ей уже очень давно не пользовались. Но и то хорошо! Если есть дорога, то она куда-то да ведёт, и воспрянув духом, я двинулся прямо по ней.
На этот раз, я оказался прав. Пройдя по ней около двух часов, начал замечать, что чем дальше я по ней иду, тем меньше на ней прорастает травы, и попадается всё больше людских следов. Надеясь на скорую встречу с людьми, я сам не заметил, как прибавил шагу.
И наконец, из-за поворота показался край деревянного дома, что был обнесён кругом неказистым забором. Я уже был готов сорваться на бег, но в последний момент меня что-то насторожило, не дав этого сделать. Сперва я даже не понял, что именно меня так встревожило. Но замерев на месте и прислушавшись понял, что не слышу ни шума техники, ни даже лая дворовых собак. Которые только учуяв чужака, должны были своим оголделым лаем переполошить всю округу. А эти звуки непременно должны сопровождать сельскую местность.
Подойдя чуть ближе к забору, увидел за этим домом ещё выступающих два точно таких же, что стояли от него чуть в стороне. Добротно срубленных из толстых брёвен, с покатыми крышами домиком. Большие окна с массивными ставнями, но лишённые излишней красоты в виде резных накладок, или какой бы то ни было краски. Приблизившись вплотную к ограде, ухватился за её край руками, и чуть-чуть подтянувшись осторожно заглянул через забор.
То, что я там увидел, заставило меня моментально напрячься. Я резко соскочил обратно, и присел на корточки по эту сторону забора, лихорадочно завертев головой во все стороны, тем временем чувствуя, как волосы у меня на голове встают дыбом. Потому, что прямо у вывороченных с корнем ворот, которые были с другого конца ограды, в луже крови и кучи кишок лицом вниз лежала верхняя половина мужика. Именно половина. Вторая его, нижняя часть, лежала чуть дальше, где-то в пяти шагах от первой.
– Вот не хрена себе, выбрался к людям! – только и смог, что сказать. – Что тут твориться? – резко передумав заходить в дом, я крадучись прошёл дальше вдоль забора по улице. Стараясь оставаться под его прикрытием, чтоб не отсвечивать. Черт их знает, что у них тут произошло? Лучше пока на рожон не вылезать. Добравшись до второго дома, осторожно заглянул внутрь ограды через огромную дыру в заборе, которая образовалась в нём из-за поваленного на землю пролёта, вместе с державшими его столбами. Здесь вроде бы никого, только так же глухо, как в танке.
Обойдя оставшиеся дома, которых набралось ещё пять штук, осторожно заглядывая через заборы, я смог рассмотреть только трупы растерзанных на куски собак, что так и валялись в оградах, залив весь двор своей кровью. Во время беглого осмотра в округе я не заметил никакого движения. Вокруг по-прежнему стояла гнетущая тишина, нарушаемая, пожалуй, только скрипом оконных ставень, качавшихся на ветру.
– Что-то мне подсказывает, что в живых я тут точно никого не найду. – и набравшись смелости, крадучись вошёл в один из домов, на всякий случай выставив перед собой свой деревянный кол.
Нет, трупов в своей жизни я конечно повидал достаточно много, даже больше чем хотелось бы, причём в разной целостности и состоянии. Но то, что ждало меня внутри дома, такого видеть мне ещё точно не доводилось. Сразу же у выломанных с корнем входных дверей, почти на самом пороге, я наткнулся на труп ещё одного мужчины, что так же лежал в луже собственной крови. У него не хватало правой руки и была почти оторвана голова, что держалась лишь на тоненьком лоскуте кожи. Рядом с ним лежало тело молодой женщины, видимо его жены, у которой был только вспорот живот, с торчащими во все стороны кишками. Осмотрев поближе их уже давно окоченевшие тела, получалось, что они мертвы уже больше суток. Более детальное изучение дома дало мне только то, что здесь явно была борьба. На что чётко указывала перевёрнутая, и разбитая в щепки мебель, обильно заляпанная кровью.
