В конце 1921 года родилась Мария. А в 1922 году прошёл слух, что из Петрограда будет отплывать в Германию пароход. Значит, последняя возможность покинуть страну, вместе с творческой элитой. Когда всё уже было готово к отъезду, у маленькой Машеньки внезапно поднялась температура. Это был единственный и возможно последний шанс на спасение. Но иммигрировать с больным ребёнком было нельзя: надежды на лучшую жизнь не оставалось. Мать Николая Ильича, Зинаида Львовна предложила:

   - Коленька вы поезжайте, когда ещё выпадет такой шанс, обо всём уже договорились. Как только Машенька поправится, мы обязательно присоединимся к вам. Другого случая может и не быть. Живём как на вулкане. В любую минуту могут прийти за тобой. Нас никто не тронет, не о чем беспокоится, внучка в надёжных руках.

   - Похоже, другого выхода у нас нет, - не сразу согласился мужчина.

   - Ну, она же совсем ещё маленькая, - возразила супруга - Люба.

   - В семь месяцев, дитя ни только на молоке, всё кушать может помаленьку, тревоги твои напрасны Любанька, а болезнь, так все болеют, ни только дети, справимся.

   Семье от безвыходности пришлось согласится с этим решением.

   Тогда ещё никто не знал, как надолго судьба разбросает их по свету...

   В 1924 году из иммиграции было передано первое письмо. В тот момент когда Петроград перестал существовать, город переименовали в Ленинград (после смерти вождя революции и в его честь). Письмо было коротким, посланное из Германии: в нём было сказано, как сильно они любят и скучают и ждут лучших времён, когда семья сможет воссоединится (обратного адреса не было). Второе письмо так же передали тайно в 1927 году из Франции, где писалось, что в Германии стало находиться не безопасно и как только они освоятся, сделают всё возможное, чтобы нелегально вывезти их за границу через надёжных, проверенных людей.

   В 1929 году, в квартиру громко постучали. Пожилая женщина открыла дверь, у входа в проёме стояло три человека: двое мужчин и женщина крепкая на вид, с каменным, мрачным лицом; все троя бесцеремонно, без приглашения зашли в квартиру, женщина недовольным, прокуренным голосом зычно сказала:

   - Давно пора освободить жилплощадь! Привыкли жировать! Буржуи недобитые! Мыслимо ли, занимать вдвоём столько места?! Да, тут пять семей вселить можно!..

   - А нам то, куда? - несмело спросила Зинаида Львовна.

   - Вот! - та, протянула ей бумагу с печатью.

   Прочитав, что написано, женщина возмутилась:

   - Это же на другом конце города! Внучка только в школу пошла. Да и вещи, как перевозить?

   Девочка испугано пряталась за спину бабушки.

   - Разрешено взять только личные вещи.

   Очень тяжело было им покидать просторную, уютную, обжитую годами квартиру. Всё же Зинаида Львовна смогла собрать кое - какие ценные вещи: такие, как картины, дорогая посуда и прочие предметы искусства, на которые можно было безбедно жить какое-то время.

   Так Мария с бабушкой оказались на окраине Ленинграда в прокуренной, грязной, давно не видевшей ремонта, квартире... пожаловаться на условия жизни было некому. Народ выживал, а не жил.

   Мария с отличием окончила школу, но для бывшей дворянки, все двери в высшие учебные заведения были закрыты.

   Ей повезло, и она смогла закончить училище, по классу - фортепиано. С трудом, но смогла устроится учителем музыки, в ближайшую от дома школу.

   Затем Великая Отечественная Война, блокада... страшный голод. Пришлось пойти на завод, там хотя бы хлеб давали...

   Зимой, когда Мария была на работе, бабушка Зина ушла за водой, да так и не вернулась. Девушка нигде не смогла найти её следов.

   От прошлой жизни у Марии сохранились пожелтевшие от времени два письма из иммиграции, да нагрудный кулон с родительским фото.

   Бригадир деревни - Егорыч, в которую попала по распределению Мария: на вид был не старым, лет пятидесяти, вместо левой ноги, ниже колена была прикреплена странная деревяшка, передвигался на костылях, он смотрел на неё с недоверием:

   - Как зовут? Сколь годов то?

   - Мария! Двадцать один скоро исполниться.

   - Образованная? С математикой дружишь?

   - Школу окончила с отличием. Музыкальное образование имею..

   - Вот куда мне тебя? Ни за коровами ходить же. Вон жиденькая какая, не кормили поди? Ни на ферму, ни в поле - не вытянешь. Что молчишь то всё?

   - Не знаю, что Вам ответить.

   - Так вот, что мыслю, мне в бухгалтерии разобраться надо, поможешь?

   - Попробую.

   При конторе была небольшая комнатка, там стояла кровать и стол со стулом.

   - Ну вот, устраивайся! Как-то так! На время сгодится, а протапливать дом будет дед Филип.

   Так Мария осталась при конторе: учётные записи вела, с цифрами управлялась. Егорыч был доволен работой девушки и называл её уважительно - Мария Николаевна.

   Деревенские бабы смотрели на неё подозрительно и даже враждебно:

   - Это, что ж за птица такая залетела в наши края? За какую провинность сослали?

   - Ишь какая вся тонкая, на балеринку похожа! Из Москвы никак?

   - Из Ленинграда! - отвечала Мария.