– Когда ты будешь кричать, чтобы мы остановились, все будет зависеть от того, что ты нам хочешь рассказать, так что не трать наше время на ерунду… Ты получил огромную дозу тонизирующего средства, будешь в сознании все время, а вырубишься, мы тебе снова поможем. Мы сделаем так, что ты будешь верещать как свинья, прежде чем сдохнуть, но, если даже мы переусердствуем и ты вдруг нас покинешь, я не расстроюсь, – Джек наклонился к арестанту, – мне только что сказали, что твой босс уже начал петь, да так, что его не могут остановить. Твои показания нам почти и не нужны, хотя, – Джек переглянулся с Брайаном, – может, ты нам расскажешь, что-то новое…

Наслаждайся!– с этим напутствием офицер подкатил койку открытой кабинке в углу помещения.

Идрис глубоко дышал, ему хотелось кричать, разорвать ремни, сковывавшие все тело. Он из-зо всех сил старался держать себя в руках. Его будут пытать, пытать как в Средневековье, и, самое страшное, он даже не знал почему.

– Вижить, выжить любой ценой, это когда-нибудь кончится, обязательно кончится..– пульсировало в его мозгу.

Голову прижали к койке жестким полуобручем так сильно, что арестант не сдержал стона. Теперь он был полностью обездвижен, ему оставили только пальцы. Лицо накрыли тяжелым материалом, похожим на мешковину. Идрис закусил нижнюю губу, чтобы не заорать от страха, пальцы вцепились в твердое покрытие койки, вкус собственной крови немного отрезвил его, он собрал силы и тихо выдохнул.

– Легкий режим или средний для начала, – голос Брайана доносился как-будто издалека.

– Ты обижаешь нашего гостя, он крепкий, давай тяжелый, я уверен, ему понравится, – ответ Джека не заставил себя ждать.

Ледяной поток обрушился на покрытое мешковиной лицо Идриса, вода заливала ноздри, не давая дышать. Пленник стал ловить воздух ртом, но вода хлестала и хлестала, так что Идрис зашелся в кашле. Легкие горели без кислорода, он втягивал в себя воздух вместе с водой, откашливал, захлебывался, и кричал. Он бы отдал все, чтобы повернуть голову в сторону от этого жестокого потока, но полуобруч был как жесткие тиски. В какие-то доли секунды поток ослабевал, и Идрису удавалось с хрипом втянуть в себя немного воздуха, он сильнее вцепился пальцами в койку, и стал ловить эти живительные моменты. Он не мог видеть табло над на стене над койкой, показывающее уже почти пять минут с начала его борьбы за жизнь, для допрашиваемого это была нескончаемая вечность.

– Я, – содрогаясь в приступе кашля, приказал он себе, – не …умру..

Но моменты затишья стали реже, и арестант стал понемногу терять сознание, он боролся но сил откашливать, выталкивать, заливавшую горло воду становилось все меньше. Грудная клетка разрывалась без кислорода, пальцы, все еще державшие койку железной хваткой начали разжиматься..

– Вот она…смерть, – мелькнуло в угасающем мозгу, – за что…

– Разочаровал он меня, и семи минут жесткого режима не протянул…Я был уверен, что до десяти точно дотянет.

– Брось, Джек, он вообще может не очнуться, – Брайан был серьезен, – мы не получили и слова от него.

– Пульс есть, он дышит, что тебе еще надо, чтобы он танцевал? Эти твари очень живучие, не переживай, – Джек смотрел на табло над койкой.

Идрис был без сознания, он отключился на шестой минуте, когда поток воды стал почти постоянным, а у него не осталось ни сил ни желания бороться за жизнь. Молодой человек отдался на волю Судьбы и прекратил отчаянно хвататься за короткие моменты передышек. Через несколько секунд датчик сердцебиения на табло забил тревогу. Джек и Брайан, находящиеся в соседней комнате, неторопливо поднялись с глубоких кресел и направились к койке арестанта. На табло бежала строчка, спрашивающая разрешение на начало реанимационных действий, Джек ввел код и нажал на ОК. Механизм под безсознательным арестантом пришел в движение, койка приподнялась, правый край пошел вверх пока Идрис не оказался лежащим, а точнее висящим на удерживающих ремнях боком к земле. Обруч, прижимавший голову к койке ослаб, и лицо Идриса обратилось вниз.

– Простой ларингоспазм, он даже чуть дышит, откашляет воду, будет как новый, – лицо Джека выглядело даже немного расстроенным.

Меньше чем через минуту Идрис на самом деле зашелся в кашле, вода уходила из горла, спазм уменьшался, с хрипом ему удалось сделать несколько вдохов. Тело арестанта изогнулось как струна, его начало тошнить, вода, которой он наглотался, требовала выхода. Все это очень походило на агонию, но Джек и Брайан спокойно наблюдали за происходящим, эта картина была им не в новинку. Через некоторое время Идрис затих, дыхание стало ровнее, в этот раз ему удалось выжить.

– А ты говорил, умрет. ..У них девять жизней, как сорняки, отравишься сам, но их ничего не возьмет, – Джек посмотрел на часы, – давай перекусим и второй раунд…

Но вернуться к продолжению допроса, вернее к обработке заключенного смог только Джек, и то через два с половиной часа. Брайану начальство поручило заняться аналитикой только что полученных данных повышенной важности, а самого Джека направили на помощь команде, работающей с главарем. Тот давно прошел «водные процедуры», как их любовно называли сотрудники, и вовсю ознакомливался с силой тока. Абу Омар был крепким орешком, не терял сознание, молчал и ничем не выдавал своей боли. Один из новичков команды, впервые присутствующий при «интенсивном допросе» попросил замены, поэтому Джеку на пару часов пришлось оставить свою жертву в покое и заняться более крупным игроком, как он, впрочем, и хотел.

Идрис пришел в себя примерно через час после окончания «процедуры», он так и остался висеть боком к полу, мокрый и дрожащий от холода. Арестант был опустошен, не было ни радости от того, что он жив, ни страха, только осознание опасности, которая никуда не делась, притаившись рядом лишь на какое-то время. Смерть была рядом, он чувствовал ее присутствие, но желания и сил бороться с ней и жить было все меньше и меньше…

– Ну, что, как тебе понравилось?, – Джек вернулся и стоял перед койкой пленника, – ты чуть не отправился к своему Аллаху, видел райские гущи, может, даже с гурией какой пошалил, а?

Идриса мутило, но сознание было ясным, даже немного отстраненным. Он как будто видел себя, комнату, офицера, стоящего перед койкой со стороны. Не было мыслей, эмоций, близость смерти не оставила в нем ничего, кроме кристализированного понимания ценности данного момента, этой секунды, которая может стать последней. Арестант молчал, глаза были устремлены в вперед, лицо выражало спокойствие и усталость.

– Эй, ты слышишь меня, – Джек рассердило это безразличие, – я говорю с тобой..

Идрис посмотрел на офицера и снова отвел глаза.

– Ах ты мусульманская тварь, – офицер шипел от ярости, – ты думаешь, это конец? Собрался на небеса? Хрена там я тебе это позволю… Знаешь, что тебя ждет? Водичка была лишь разминкой, теперь очередь за электричеством.. Знаешь, что это, средневековая обезьяна? Знаешь, что будет с твоим телом, когда я пущу через него ток? Ты узнаешь как пахнет твое поджаренное мясо, увидишь как оно дымится, ты будешь как живое полено, – Джек перевел дух, резко дернув головой в сторону, он продолжил более спокойным тоном,

склонившись к своей жертве, – у меня к вам личный счет…Вы, бородатые вонючие твари, вы убийцы и насильники.. Такая же тварь, как ты убила мою жену..Пять лет назад, пять, мать твою, лет назад в Афганистане… Она приехала ко мне на неделю…Мы были так счастливы, не выходили из комнаты в отеле. Она пообещала своим студентам привезти фото какой-то исторической хрени…она так радовалась, я не смог отказать, – по лицу Джека текли слезы, – мы стояли в пробке, и ..она оказалась ближе к той машине..и все..

Офицер замолчал на мгновение, смотря перед собой тяжелым как свинец взглядом.

– Я живу без нее.., если бы не сын, я бы просто перевелся куда погорячее, чтобы со всем этим покончить. Но..мой сын потерял мать, я не оставлю его без отца.. Вы не знаете цену жизни, вы убиваете себя, своих, чужих, всех, кого можно…Вы животные, нет, даже хуже, у животных нет рабов.. Девочки- рабыни.., мерзость…