От такой реакции Веры Гриша растерялся:

– Почему это не про меня?

– Напомни, пожалуйста, когда ты последний раз решение принимал?

– В ванной комнате я решил наладить с тобой контакт.

– Да-а, – задумчиво сказала Вера, разглядывая снежный узор на окне, – мужик! Настоящий самурай.

Он стоял рядом и смотрел, как мерцающие огни вечернего города отражались озорными искорками в её глазах. Ему нестерпимо захотелось прикоснуться к ней. Медленно, словно боясь спугнуть, он протянул к ней руку. Кончиками пальцев он почти коснулся её плеча, ощущая тепло её тела, как вдруг она повернулась к нему и, нахмурив брови, спросила:

– Помнишь, я сказала, что, если что-то захочу, сразу скажу тебе?!

– Да, – ответил Гриша, робко отдернув руку и пряча её за спиной, как провинившийся ребёнок.

– Я хочу туда, – она ткнула пальцем в окно.

Гриша замер, он уставился на неё, пытаясь что-то сказать, но не мог произнести ни слова.

Вера повернулась и пошла к двери.

– Ты уходишь? – удивлённо спросил Гриша, совладав с голосом.

Вера подошла к выключателю и зажгла свет:

– Не я, а мы, – она оглядела комнату, будто прощаясь с ней.

– Но я болен, мне нельзя, я не могу, – забормотал Гриша.

– Или сейчас, или никогда. У тебя есть пять минут.

Она вышла из комнаты.

Гриша в отчаянии повалился на пол. От мысли ступить за порог дома его бросало в дрожь, но от мысли, что Вера сейчас уйдёт, ему становилось ещё хуже.

Выходить из дома было полнейшим безумием. Но она! Как быть с ней? «Ведь я сам хотел, чтобы она исчезла, вот пусть и уходит. Ну почему же так страшно её отпустить?!»

– Готов? – спросила Вера, войдя в комнату спустя пару минут.

– Нет, – сдавленным голосом ответил он. – Когда ты вернёшься?

Вера с отвращением посмотрела на сидящего на полу Гришу.

– Прощай, – она повернулась и пошла к двери.

– Подожди! – закричал Гриша. Перепрыгивая через разбросанные по полу книги, он побежал за ней. Выбежав в коридор, он схватил её за руку. – Да стой же ты, послушай, ты самое лучшее, хоть и непонятное, что случилось со мной за долгие годы, я не могу тебя держать, но и отпустить тебя я тоже не могу. Помоги мне, пожалуйста.

Он смотрел на неё умоляющим взглядом, сжимая в ладони её запястье.

– Руку отпусти, – спокойно сказала она.

Гриша разжал пальцы.

– Помочь говоришь? А я, по-твоему, что делаю? На! – она протянула ему перчатки и маску.

Гриша замотал головой:

– Я не пойду туда.

– И я не пойду, – спокойно ответила Вера. – Начнём с малого, обуйся и надень это, – она помахала перед его носом маской, – просто постой у двери, представь, что ты не дома.

– И всё? – недоверчиво спросил Гриша.

– Нет, ещё надо очертить вокруг себя круг и трижды прочесть «Отче наш», – она засмеялась.

– Опять шуточки, – обиженно буркнул Гриша.

Вера улыбнулась:

– Да ладно, Гриня, если не шутить, то плакать хочется от всего этого. Оденься, постой у двери, и на сегодня достаточно. Давай, это просто. Или я ухожу, и маринуйся тут дальше сам, – она взяла его руку и сунула в ладонь перчатки с маской.

Гриша нехотя обулся, накинул на себя куртку, натянул перчатки и надел маску.

– Довольна? – спросил он, разведя руки в стороны.

– Очень, – сказала Вера и со всей силы толкнула его в грудь.

Размахивая руками, Гриша полетел назад и, врезавшись во входную дверь, вывалился на лестничную площадку.

– Ну вот, – сказала Вера, подойдя к Грише, – маленький шаг для человечества – огромный шаг для тебя.

– Ты совсем охренела? – заорал Гриша. Он встал, но едва успел сделать шаг, чтобы вернуться в квартиру, как Вера хлопнула дверью перед его носом.

– Дура! Ключи… – сокрушённо завыл Гриша.

– Ты не взял ключи? – удивлённо спросила Вера. – Чувак, выходя из дома, надо обязательно брать ключи. Что же теперь делать?

Гришу начало тошнить.

– Предлагаю вызвать МЧС и спасти тебя, пока ты не заблевал весь подъезд, – продолжала ехидничать Вера.

Ему было не до её колкостей. Отвернувшись к стене и корчась от рвотных спазмов, он проклинал себя за свою слабость и то, что попал в такую унизительную ситуацию. Он готов был отдать всё что угодно, лишь бы Вера его таким не видела. Запах пыли и ощущение грязного пола доводили до безумия, ему хотелось содрать с себя перчатки вместе с кожей.

Но Веру его состояние совсем не смущало. Наоборот, её это даже забавляло. Встав за его спиной, она подняла руки и, выпучив глаза, стала шептать злобным голосом:

– Да изыдет из тела твоего хворь всякая. Да пробудятся мозги твои, затуманенные, и обернутся слабости твои силушкой богатырскою.

– Дура психованная, это твоя помощь?!

– Тебе полегчало? – радостно спросила Вера. Её лицо озарилось милой улыбкой. – На, – она протянула ему салфетку и свежую маску. – Вытирайся, надевай масочку и пойдём, – ласково прощебетала Вера и, наклонившись к нему, протянула руку.

– Куда это ещё? – возмущённо спросил Гриша. – Я никуда не пойду.

– Гриня, давай не будем усложнять, дай руку и пойдём отсюда, – продолжая улыбаться, сказала она, призывно протягивая свою руку Грише.

– А то что? Продолжишь меня троллить? Нет! – решительно заявил Гриша, натянул новую маску себе на лицо и демонстративно скрестил руки на груди.

Её глаза злобно сверкнули, улыбка сменилась оскалом. Она схватила Гришу за ухо и с силой дёрнула к себе. От резкой боли Гриша вскрикнул и попытался вырваться, но Вера ещё сильнее сжала пальцы и, подтащив его за ухо как можно ближе к своим губам, зашептала:

– А не то я сейчас позвоню в полицию и скажу, что тут на площадке валяется заблёванный тип и всех пугает. Ключей от дома у тебя нет, телефона и документов тоже. Значит, они тебя заберут в отделение до выяснения личности, посидишь в обезьяннике, утром выйдешь здоровым человеком. Если, конечно, твоя тонкая душевная организация выдержит.

Договорив, она разжала пальцы.

– Идём, не капризничай, – она кокетливо потрясла протянутой рукой.

Гриша медлил, ситуация снова вывернулась наизнанку. Ещё недавно он боялся, что она уйдет, сейчас снова мечтал избавиться от неё любой ценой. Только как? Перспектива провести ночь в отделении полиции совсем не радовала.

– Ладно, ведьма, идём.

Он встал и подошёл к лифту.

Стоя в лифте, Гриша смотрел на индикатор этажей как на обратный отсчёт к ещё большим неприятностям. Вера сияла от счастья, как невеста перед долгожданным алтарём.

– Ну и штын от тебя, – с улыбкой сказала она, заботливо поправляя Гришину маску.

– Что от меня?

– Запашок! Слишком естественный аромат. Ничего, это поправимо, ты главное запомни: я хочу тебе помочь.

– Что-то у тебя это не очень получается, – ответил Гриша, продолжая смотреть на бегущие цифры электронного табло.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – бойко парировала Вера. – Относись к происходящему проще, и желательно, веселее. Отсутствие чувства юмора у мужчины хуже импотенции.

Тихий сигнал возвестил о прибытии лифта на первый этаж. Двери медленно разошлись, и они вышли в холл, заставленный огромными фикусами, словно в оранжерее.

– Здрасьте, – послышался удивлённый голос. Гриша с Верой остановились. Перед ними стояла огромная женщина. Опершись на швабру, словно на трость, она с подозрением разглядывала Гришу.

– Добрый вечер, – робея от её взгляда, ответил он.

– Вы кто такие будете? – строго спросила женщина.

– Я здесь живу, – ответил Гриша, стараясь выглядеть как можно спокойнее.

– Да ну, – удивлённо протянула она. – И в какой же квартире?

– В двести семьдесят пятой.

– А маска зачем? Больной?

– В некотором роде, но вы не беспокойтесь, это не заразно.

– Было бы не заразно, маску не надел бы, – настороженно ответила женщина. – Значит, говорите, в двести семьдесят пятой живёте?!

– Да, – кивнул Гриша.

– И как же я вас ни разу не видела? Тебя-то, бледного, ещё можно упустить, но такую рыжуху я бы точно приметила, – она кивнула на Веру.