Гепард мягко переместился в сторону двери, задрапированной тяжелой зеленой тканью. Сел на пол, уставился на драпировку и начал дергать хвостом из стороны в сторону. Кельвил поднял бровь и кивнул мне на дверь.

Я бросился к портьере и выдернул прятавшегося человека.

ТаРабат взвизгнул, когда я заломил ему руки и бросил на колени перед Кельвилом.

– Господин! Я ни в чем не виноват!

Кельвил взбесился. Он резко сел и негромко произнес:

– Все, это последняя капля. Чтобы через четверть часа твоего духа здесь не было. Ты смотритель королевских фонтанов? Марш в столицу и присматривай за ними. И если что-то будет не так во время праздников, станешь попечителем императорской свеклы и обустроишься на грядке. Довольно, что я простил тебе сломанный подъемник!

ТаРабат вскочил и бросился за дверь.

– Скорбный дом какой-то! Налей, Хранитель. Мало мне всего, так еще и Родерик совсем с ума сошел. Кто-то мутит воду, настраивает против меня брата… Не удивлюсь, если окажется, что возле него собираются все недовольные моим правлением.

Я похолодел и не смел поднять глаза на императора.

– Ладно. Танвиэн, я хочу, чтобы именно вы занялись подготовкой экспедиции к Изначальным землям. Тем более что вы дружны с моим братом и легко получите поддержку в формировании экспедиционного корпуса.

Тут нас снова прервали. В дверь осторожно постучали, и появилась госпожа Кариэль.

Она низко поклонилась:

– Государь, ваша супруга просит немедленно разъяснить, что произошло с ТаРабатом.

– Иди, Ридаан, успокой дам. Вы не против, Танвиэн?

Тан покачал головой.

Кариэль снова склонилась в поклоне. Мы вышли наружу.

– Императрица согласилась встретиться с тобой, Хранитель. Солдаты говорят, ТаРабата оплевал пленный орк? – нежно спросила Кариэль и погладила мой рукав.

– Да, госпожа.

– Государыня расстроится.

– Ну, он первый начал. Ему не следовало оскорблять связанного. Но куда более серьезную ошибку он совершил, когда решил подслушать конфиденциальный разговор императора и наследника Дома солнца, – я не удержался, чтобы не сообщить такую смешную новость Кариэль. – Кельвил пообещал ТаРабату должность смотрителя свекольной грядки.

– При тебе? ТаРабат страшно самолюбив и очень злопамятен. Считай, у тебя появился еще один враг.

Я возмутился:

– Это даже как-то обидно, иметь врагом человека, который даже подслушать не может, чтобы его не обнаружили!

Кариэль фыркнула и тихо рассмеялась. Я улыбнулся. Стоило заслужить немилость кузена императрицы, чтобы услышать ее смех.

Мы вышли во двор, прошли вдоль невысокой стены. Я увидел темную дверку, увитую мелкими сиреневыми цветами. Кариэль остановилась, достала из широкого рукава ключ с замысловатой бородкой и отворила калитку.

– Это личные покои императрицы. Иди, солнышко.

Приятно быть солнышком. Я толкнул дверцу и оказался в саду. От калитки к изящному дому из темного дерева вела неширокая дорожка, обрамленная корявыми деревьями. Вдоль нее цвели крупные фиолетовые цветы с желтыми середками. Прямо на дорожке лежала такая же большая подушка, как на окне в Охотничьем домике. На ней сидел ребенок лет пяти в пурпурном платье с многочисленными лентами и бантами – полной копии императорского парадного костюма. На маленьких ножках были ослепительно белые чулочки и золотые туфли, тоже с бантами и драгоценными камнями. В руках он держал резной деревянный шар и очень быстро собирал головоломку эмира Дан-эт-Коэля.

– Разрешите отвлечь Вас, сударь, – обратился я к принцу Марку. – Ваша матушка намеревалась поговорить со мной.

– Мама сейчас спустится из библиотеки. Пройдите на веранду и подождите, пожалуйста, – ответил мальчик, не отрывая взгляда от головоломки. Его руки замерли. Он нахмурил лоб – дошел до предпоследней ступени головоломки. Сейчас ему следовало перевернуть феникса клювом к горе. И тогда дракон смог бы взлететь со склона. Меня так и подмывало показать ему путь решения, в свое время я убил на него две недели. Он поднял голову и посмотрел на меня карими глазами императора Кельвила. Мальчик улыбнулся, встал с подушки и пнул ее туфелькой, освободив мне проход:

– Я не люблю, когда мне подсказывают. Вы будете долго разговаривать с мамой?

И запрыгал к дому. Дверь на веранду стояла распахнутой настежь. Я поднялся по широким ступенькам и зашел внутрь следом за сыном императора.

Не так я представлял личные покои императрицы, любящий муж которой правил величайшей империей мира и мог сложить к ее ногам все сокровища Востока и Запада.

На светлом дощатом полу стоял недостроенный замок из кубиков. По периметру веранды шли обычные широкие скамьи, покрытые фаянскими коврами. В углу находился небольшой стол с простой скатертью из малтских кружев. Витражные окна бросали разноцветные пятна. Вверху в витраже не хватало кусочка, там виднелось яркое синее небо.

Послышались легкие шаги. АтТанари вышла на террасу. Если бы я не видел принца Марка, я бы решил, что Кариэль меня жестоко разыграла. Передо мной стояла невысокая молодая женщина в домашнем платье без украшений. Чудесные русые волосы были заплетены в тяжелую косу. Она совершенно не напоминала надменную императрицу, присутствующую на нашем отчете в сенате. Глаза у АтТанари были редкого серого цвета. Она с интересом смотрела на меня… Я опомнился и склонился в поклоне:

– Государыня, благодарю за возможность встретиться с вами…

Она села на лавку:

– Садитесь, Хранитель. Здесь, на острове, можно забыть о придворных правилах.

Я сел.

– Итак, вы здесь как частное лицо, а не как представитель наследника?

– Госпожа. Я здесь как представитель наследника, но он об этом не знает. Мои полномочия Хранителя позволяют мне заботиться об интересах Танвиэна даже таким образом.

– И какие интересы вы намерены отстаивать? – ее глаза слегка сузились, а голос стал прохладным.

Я расслабил тело и положил руки ладонями вверх.

– Государыня, есть три вопроса, которые я хотел бы обговорить. Первый по важности – выборы эльфийского короля. Им должен стать Танвиэн.

Он усмехнулась.

– Чтобы к власти пришел эльф, являющийся лучшим другом моего самого заклятого врага? Вы знаете, в чем меня обвиняет Гестинг? Он при каждом удобном случае говорит, что я ведьма! И более того – что я наношу вред здоровью Кельвила. Какая мерзость!

Я неправильно начал разговор. Это могло свести на нет наши переговоры. АтТанари пошла красными пятнами.

– Я люблю мужа больше жизни. И на многое иду и готова пойти на большее, чтобы сохранить его здоровье. Я знаю, что Родерик Гестингский собирается потребовать у Кельвила, чтобы тот отказался от меня. Я читаю его планы как открытую книгу. Сначала он избавится от меня. Потом – от Марка. Потом придет черед Кельвила. Родерик рвется к власти и ненавидит меня за то, что я родила Кельвилу сына, убив надежду младшего брата занять трон!

Она вскочила и начала ходить взад и вперед по веранде.

– Вы хотите, чтобы я поддержала Танвиэна? Что же, я готова сделать это. Пусть он откажется от союза с герцогом и примкнет к моему лагерю. И он станет эльфийским королем. Если же нет – корона Всадника Солнца увенчает чело Лаэнриана!

Она снова села рядом со мной. Я заговорил, тщательно подбирая слова.

– Моя госпожа! Наследник Дома солнца никогда не поддерживал тех речей герцога Гестингского, о которых вы говорили. Он не является вашим личным врагом. Но его связывают узы детской дружбы с Родериком. Избавиться от такой привязанности невозможно.

– Значит, невозможно и говорить о моей поддержке. Не ожидала, что ты выскажешь такую политическую наивность, Ридаан.

Плохо дело. Следовало позаботиться о личной безопасности Танвиэна.

– Повелительница, за последние два дня дважды складывалась ситуация, когда жизни наследника Дома солнца угрожала серьезная опасность. Первая признана случайностью. Тем не менее, деятельное участие в катастрофе ТаРабата наводит на определенные мысли…