– Наручники сними, – приказал Самохвалов, – так и вез в самолете?

Ерохин наклонился, отомкнул и снял браслеты.

– Никак нет, товарищ полковник, в самолете заключенный был без наручников. Вел себя смирно, попыток побега не совершал. Все прошло гладко. Общаться на отвлеченные темы со мной не пожелал, летели молча

– Ну и прекрасно, – полковник повернулся к заключенному, широко раскинул руки, – Серега!

– Петрович! – Мотыль бросился в объятия.

Ерохин в немом изумлении хлопал ресницами.

– Слава богу, ты жив, – сказал Самохвалов, – значит, еще не все потеряно.

Мотыль от неожиданного признания закашлялся.

– Сглазишь, Петрович. Из наших хоть кто-то остался?

– Якут. Я уже вызвал, едет поездом. Больше никого.

– И Семен Моисеевич?

– Сема умер. Давно, в 1991 или 1992, мутная история, потом расскажу.

– Группу хочешь восстановить?

– Именно так. Поможешь учить молодежь?

– Да, не вопрос. Научим, – улыбнулся бывший зэк.

– Ну, значит, договорились, – рассмеялся полковник, – Сереж, лучше расскажи, как на зону загремел? За что посадили?

– Петрович, долго ведь рассказывать.

– А мы никуда и не торопимся. Правда, Ерохин?

Капитан промолчал.

– Давай, Серега, проходи, присаживайся, – полковник кивнул на роскошное кресло, – я тебе коньячку налью, а потом обедать пойдем. Остановится, есть где?

– Нет, – честно признался Мотыль.

– С финансами тоже не густо, – догадался полковник, и подытожил, – значит, выпишем тебе подъемные и дадим служебное жилье в военном городке.

Мотыль благодарно кивнул головой.

– Кстати, – засмеялся Самохвалов, – хотя вы уже знакомы, но позволь все-таки официально тебе представить капитана Ерохина. Это твой непосредственный руководитель, командир группы Феникс-3.

– Догадался, – хмуро выдавил из себя Мотыль. Стало заметно, что он чем-то недоволен.

– Что-то не так, Сереж?

– Почему командир группы он, а не ты?

– Я на пенсии, лет десять уже.

– Вот оно что, – растерялся Мотыль, – стало быть, все? Годы?

– И годы. И власть новая, – не стал отпираться Самохвалов, – а новая метла, сам понимаешь, метет по-новому. И так метет, только щепки летят…

– Тогда зачем оно все, если ты на пенсии? – удивился Мотыль.

– А мне за державу обидно, – усмехнулся Самохвалов, – временно восстановлен в должности для сбора и обучения боевой группы. Об этом потом, ты свою историю рассказывать будешь?

– Если коньячку нальешь, – подмигнул Сергей, – а лучше сразу пару пузырей доставай. Нас же трое.

***

После расформирования группы «Феникс» нужно было срочно искать работу и жилье. Помыкался немного у старых друзей и знакомых, потом снял квартиру в Питере. Профессии нет, стажа нет, трудовой книжки – тоже. Куда ни сунься, платят копейки. Поработал немного, по мелочи, то тут, то там…

Красивые разговоры о перестройке стихли, началась бешеная инфляция. Цены как на дрожжах. Хотел на Севера податься, но ребята сказали – там туго все. Кто северные коэффициенты отхватить успел – те в шоколаде, а кто недавно с материка – голь перекатная. За жилье нужно отслюнявить больше ползарплаты, одежонку по климату прикупить. Короче, первые полгода конкретно бичевать придется, на анакомах и воде. А в нерезиновой теперь, мол, капитализм, большими бабками люди крутят, смотришь, и нам чего перепадет.

Решили мы тогда с корешем рвануть в Москву на заработки. Название конторы уже и не вспомню, какой-то «Пром-строй-дорог-ремонт». Поначалу устроились неплохо, – общага, питание за счет работодателя и даже выдали аванс. Работа, конечно, тяжелая, в основном «на лопате». Со временем технику освоил, – на бульдозере и асфальтоукладчике пришлось впахивать. Кореш быстро растворился на просторах Родины, работать не привык, а я втянулся. И даже нравиться стало. Полгода где-то отработал, когда все случилось…

Стали нам бабки задерживать, все чаще и чаще, а потом и совсем платить перестали. Пару авансов выдали и тишина. Месяца четыре мы терпели, потом заявились к директору, спрашиваем:

– Когда зарплата будет?

А он нам отвечает, нагло так, губу оттопырил и с ленцой произносит:

– Слышь, лимита, вы чего, права качать приперлись? А ну валите нахер отсюда! Уволены все трое по статье, без выплаты выходного пособия.

Я сперва тормознул, подумал, шутит.

– Ты чего, – говорю, – директор, нам работа нужна. Только вот пашем-пашем, а кроме аванса, выданного четыре месяца назад – ничего, одни обещания. Даже выпить не на что.

А он отвечает:

– Пошли вон. Не о чем мне с быдлом разговаривать.

Ну, ты же знаешь, Петрович, я всегда за справедливость. Кулаки сами собой сжались, я вперед шагнул и говорю:

– Мудила, пока бабки за работу не отдашь, никуда мы не уйдем.

Он на меня взглянул исподлобья, видимо, струхнул. Позвонил куда-то.

– Сейчас, – говорит, – бабло кассир привезет, и рассчитаемся сразу за все.

Вот только вместо кассира подъехали крепкие ребята с бейсбольными битами – человек шесть или семь. Я сразу все понял, в стойку стал, приготовился. А работяги, с которыми я на разборки к директору поперся, по одному в разные стороны линять начали. Их даже и не били особо, максимум, пару раз по спине перетянули, для острастки. А вот на меня все скопом накинулись, суки, как будто почувствовали, что не просто окажется.

Ну, ты ж меня знаешь, Петрович? Я отступать не привык. Посмотрел, а серьезный боец из них только один – бывший спортсмен. Остальные так, «быки», мужичье. В серьезных замесах никогда не участвовали. Понятий никаких, толпой на одного, количеством задавить решили.

Так что похеру мне стало на биты. Вырвал одну и пошел куролесить. Первого спортсмена уложил, с остальными еще проще оказалось. Как закрутилась мельница, трое в реанимацию, один и вовсе остыл… Сами виноваты. Понимали на что подписались? Не дети же малые, правильно Петрович?

В самый разгар веселья подлетают то ли менты, то ли спецназ, кто их там, в балаклавах, разберет? Выгрузились из бобика и давай всех подряд вязать, включая директора и его крышу. Все бы ничего, но досталось мне к тому времени изрядно, сам понимаешь, дюже многовато Гавриков на одного Ковыля. Тут удар в зубы пропустил, там битой по башке прилетело, короче от боли кровавая пелена на глаза упала. Совсем перестал соображать, где свои, где чужие. Да и не было там своих…

Короче говоря, Петрович, я сгоряча еще и двух ментов уконтропупил. Благо, что не насмерть…

Одним словом, спецназ – не бандиты, вырубили быстро. Очнулся КПЗ, потом одиночка, суд. Навешали столько статей, прокурор зачитывать умаялся. Все равно 102-я все перевесила – дали десять лет. И это еще по-божески, я считаю, могли бы и под вышак подвести, хоть и мораторий. А потом – этап. Привезли в Хабаровск. Зона. Там еще пять лет добавили за драку. Вот и весь рассказ.

Россия. 29 января 2003 г. 10:55

РЖД

***

Якут открыл глаза, резко сел на постели и осмотрел купе. Колеса равнодушно отстукивают привычное, «тук-тук – тук-тук», за окнами мелькают дорожные столбы. На горизонте заснеженный перелесок и небольшая речушка скованная серебром. Двое мужчин с комфортом обустроились на купейном столике, разложили нехитрую закуску – вареную курицу, яйца, помидоры, огурцы. В середине башенкой возвышается початая бутылка водки.

– О! – преувеличенно громко воскликнул один, – а вот и наш чукча проснулся.

И добавил, обращаясь уже непосредственно к Якуту:

– А что дед, давай присоединяйся к нам. По маленькой, за знакомство.

Якут отрицательно помотал головой.

– Не пью, однако.

Мужчины переглянулись.

– Чудно гутарит чукча, – хохотнул весельчак.

– Зря отказываешься, – сказал второй и взял в руки рюмку, – ну что Валек, вздрогнем, что ли?

– А то, – с задором воскликнул весельчак и подмигнул Якуту, – я на Вачу ехал плача, возвращаюсь, хохоча, – провозгласил он в качестве тоста и засмеялся.