— Мадлен Квин, — произносит Азбаух, в его голосе нет той резкости, которая присутствует, когда он обращается ко мне.

Подождите-ка. Почему, когда он произносит её имя, стены не рушатся? Смотрю на Мадлен и вижу её, я имею в виду, на самом деле вижу её в первый раз. Слабое свечение исходит от каждой клеточки её тела, словно она сделана из абсолютной доброты.

— Нет, — говорит Мадлен. — Вы должны послушать меня.

— Мадлен, — повторяет Азбаух. На этот раз его голос становится чуть жёстче. — Пожалуйста, успокойся.

Она сердито откидывается на стуле. Когда она встречается со мной глазами, мне хочется протянуть руку и успокоить её. Но она полна сюрпризов.

— Мне так жаль, — одними губами произносит она. Мне кажется, она на грани нервного срыва.

Качаю головой и улыбаюсь.

— Не надо, — всё, что я успеваю прошептать, до того как слёзы заглушают остальные слова. Чем я заслужила такую лучшую подругу, как она? Да, конечно, я заставила многих людей понервничать и стала всеобщим изгоем, но тем не менее, в итоге я осталась в выигрыше. — Что бы ни произошло, я буду в порядке. В любом случае, я не чилийский шахтёр.

Мадлен выпускает смешок.

— Ты никогда не дашь мне забыть мою одержимость обвалом шахты, да? Напомнить, что я была прикована к своей кровати после пересадки костного мозга, и по телевизору больше нечего было смотреть? Вдобавок, было приятно знать, что кому-то сейчас хуже, чем мне. Так здорово. Тебе стоит придумать что-то своё и прекратить пользоваться моим.

Меня переполняет чувство, что у нас есть общая шутка. В первой жизни, общие шутки всегда были за чей-то счёт. Но с Мадлен нет ничего неудобного, есть только комфорт.

Очевидно, Азбаух не в восторге от нашей болтовни. Он поворачивается к Салу.

— Ты закончил с этим свидетелем? — холодно спрашивает он.

Сал кивает и поворачивается к Мадлен.

— Спасибо за показания. Ты можешь идти.

Она медленно соскальзывает со стула и переводит взгляд с Азбауха на меня. Уверена, она что-то задумала, но не знает, как отреагируют судьи. Наконец, она принимает решение и кидается ко мне. Мадлен крепко обнимает меня.

Смотрю на Азбауха, мои глаза широко раскрыты от страха и удивления. И затем заслонка срывается. Я поднимаюсь и обнимаю её в ответ. В очередной раз меня удивляет, какой умиротворённой я чувствую себя рядом с ней. Как бы мне хотелось чувствовать это постоянно. Но вдруг она с неохотой отрывается от меня. Поднимаю глаза и вижу, как Йетс тащит её в зал. Его взгляд говорит о том, что ему жаль, и лёгким кивком он показывает на Азбауха, который выглядит не слишком тронутым моей эмоциональной вспышкой. Полагаю, Ангел Правосудия не слишком любит, когда чувства затмевают факты.

Сал обходит вокруг стола и знаком показывает мне сесть. Убираю волосы за уши и делаю, как мне велено. Я слишком измотана, чтобы сопротивляться. Мадлен была моим последним шансом. И если её пылкое свидетельство не в состоянии убедить этих трёх ангелов, что моя жизнь заслуживает второго шанса, то я сомневаюсь, что вообще хоть что-то сможет. Я готова к своему выступлению

— Захрил, — произносит Азбаух, когда голоса стихают, — ты готов?

— Что происходит? — шёпотом спрашиваю, наклоняясь к Салу.

Он слегка наклоняет голову, не отрывая взгляда от судей.

— Захрил собирается изучить твои воспоминания, чтобы понять, есть ли доказательства, что твоя душа изменилась после всего, через что ты прошла

— Стоп, так мне не нужно ничего говорить?

— Какие-то проблемы? — раздражённо перебивает Азбаух.

Сал одаривает меня многозначительным взглядом и поднимается.

— Если суд позволит, мне бы хотелось обсудить некоторые моменты следующего этапа заседания с ЭрДжей. Уверен, братья, вы не станете возражать.

Азбаух кивает и делает движение рукой. Уголком глаза вижу, что стена справа начинает дрожать, и в ней появляется дверь. Схватив меня за руку, Сал тащит меня из комнаты.

Когда дверь захлопывается, он резко разворачивается ко мне, раздражение так и исходит от него.

— Господи, ЭрДжей, неужели ты не можешь просто тихо посидеть и позволить мне выполнять мою работу? Чем меньше Азбаух слышит твой голос, тем лучше. Ты не нравишься ему.

— Да ладно? А я и не заметила, — огрызаюсь я. — Это мою жизнь они обсуждают. Полагаю, у меня есть право голоса. Как минимум, я должна знать, когда кто-то собирается копаться в моей голове.

— Нет. Веришь или нет, Захрил может стать твоим лучшим шансом выбраться отсюда.

— Ты о чём?

— Захрил знает, какой была твоя жизнь, когда ты только оказалась здесь. Он использует это в качестве отправной точки и выяснит, чему ты научилась. Он со всей тщательностью предскажет, что произойдёт, когда твоё сознание и подсознание воссоединятся. Захрил единственный может засвидетельствовать твой рост.

— Если всё, что их волнует — это предсказания Захрила, тогда в чём был смысл свидетелей?

— Это то, что волнует Азбауха, — соглашается Сал. — Но Мармарота и Шепарда интересуют другие переменные.

— Какие?

— Ну, для начала, большую часть времени души пассивны. Они предпочитают сбросить оковы смертного мира и наслаждаться жизнью после смерти. Но некоторые временно нарушили свой покой и присоединились к этому балагану.

Он умоляюще смотрит на меня. Хочу возразить, но не могу. Я знаю, в его словах есть смысл. Запускаю руки в волосы. В конце концов, теребя пряди, произношу:

— Каковы мои шансы?

— Азбаух ищет любой предлог, чтобы ты проиграла. Но ты это и так знаешь. Не думаю, что ему есть дело до того, хороший ты человек или нет. С его точки зрения с самого начала всё пошло неправильно, и это следует исправить.

— А Мармарот?

Теперь Сал выглядит менее уверенным.

— Он непредсказуем. Ты выиграла у него несколько очков, когда Йетс обратился к Хроникам Акаши. Все эти жизни с неясным будущим не удовлетворяют его. Добавить к этому тот факт, что большинство желает отправить тебя обратно. Если не отправить, исход будет не предсказуем, и я считаю, он может дать нам свой голос. Но при этом он может воспринимать твою отправку как лазейку для тех душ, кто не готов смириться со своей смертью. Для него этого может быть достаточно, чтобы проголосовать вместе с Азбаухом.

Делаю глубокий вдох и понимаю, что пахнет гардениями, как в саду бабушки за домом. Этого не достаточно, чтобы расслабиться, но голова прочищается.

— После того, как Захрил сделает своё дело с моей головой и отчитается, они проголосуют?

— Да, но прежде чем они вынесут свой вердикт, Азбаух заставит их совещаться. Будь уверена, он подготовил какой-нибудь убедительный аргумент против тебя.

— И я совсем ничего не могу сделать?

— Может быть, и можешь, — отвечает он после минутного молчания. — Ты выиграла у толпы, но их мнение не имеет значения. Имеет значение мнение трёх ангелов в передней части зала. Ты должна дать им понять, что понимаешь всю серьёзность ситуации.

— Я могу это сделать, — говорю, кивая.

— И ты должна убедить их, что извлекла пользу из своего опыта. Заставь их поверить, что твоя жизнь и жизни тех, кому ты навредила, представляют ценность для этого мира.

Хочу закричать, чтобы он перестал читать мне нотации, но не могу. Я понимаю, он прав.

— Если я сделаю это, всё сработает? — мне действительно нужна сейчас хоть какая-то уверенность.

— Я не могу этого обещать.

Не совсем то, что я хотела услышать.

— Но надежда есть, да?

— Надежда — мощная форма молитвы, — торжественно произносит Сал, держа руку на дверной ручке.

— Я не молюсь, — рассеянно отвечаю я.

После небольшой паузы он отвечает:

— Может, стоит начать.

ГЛАВА 28

Моё возвращение сопровождается погрузившейся в тишину комнатой. Трое судей вместе стоят за пьедесталом, разговаривая тише, чем шелест крыльев бабочки. Когда они замечают нас, то беззвучно возвращаются на свои места.