Сал легонько подталкивает меня, и я в оцепенении иду вперёд. Когда прохожу задний ряд, чья-то рука касается меня и останавливает. Святой Питер.

— Ал хотела быть здесь, — поясняет он, — но никто не согласился присмотреть за пёсиком, так что она просила передать сразить их всех наповал.

— Спасибо, — сдавленно произношу я. — Почему здесь столько людей?

— Кто-то хочет увидеть, как тебя раздавят.

Издаю звук, нечто среднее между удивлённым смешком и предсмертным вдохом буйвола. Это заставляет Питера обнадёживающе улыбнуться.

— Другим просто любопытно, — продолжает он. — Но большинство из нас хотят убедиться, что тебя ждёт справедливый суд, и ты получишь свой второй шанс.

— Идём, — шипит Сал. — Ты же не хочешь, чтобы Азбаух ещё больше разъярился, чем когда он увидит весь этот цирк.

Позволяю Салу вести меня к моему стулу и стараюсь держать взгляд над головами, когда они поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Когда я усаживаюсь, бабушка протягивает руку над перилами, отделяющими меня от зрителей, и сжимает моё плечо.

— Всё будет именно так, как и должно быть, — пытается поддержать она.

Не срабатывает.

Мгновение спустя хлопанье крыльев привлекает всеобщее внимание, и я поднимаю глаза на помост, чтобы увидеть, как спускаются судьи. Азбаух смотрит прямо сквозь меня, словно желает, чтобы само моё существование было предано забвению. Когда он стучит молотком, чтобы призвать всех к порядку, я начинаю мечтать о том же. Что, если я проиграю? Что, если всё, что я сделала, было напрасным? Что, если они не увидят в моей жизни достаточно хорошего?

Замечательно. Теперь я говорю, как Смерть. Если суд обернётся против меня, может, я смогу работать на него. Это будет плата. Мысль практически заставляет меня улыбнуться.

ГЛАВА 22

— Мы собрались здесь, чтобы заслушать дело Ровены Джой Джонс, — голос Азбауха гремит среди гула толпы. Он произносит моё имя, словно на вкус оно кислое, и я вздрагиваю под его пристальным взглядом.

Нет сомнений, как он проголосует. Он медленно поворачивается к Салу. В отличие от прошлого раза, мой представитель выглядит так, словно готов за меня сражаться. Его крылья слегка подрагивают, придавая ему устойчивое положение, и когда он обращается к судьям, его подбородок немного выступает вперёд. Он излучает уверенность, и я думаю, какая-то её часть переходит на меня.

— Я готов представлять действия, которые мисс Джонс совершила во время испытаний, назначенных ей судом. Полагаю, вы увидите, что её результат во многом превосходит беспокойства, высказанные в этой самой комнате, когда мы собирались в последний раз, — кивком он показывает мне встать, и в мгновение ока я оказываюсь на ногах.

Помните ту уверенность, что была у меня минуту назад? Так вот, её больше нет. Азбаух наклоняется вперёд, смотря с возвышения сверху вниз.

— Ты выглядишь довольно уверенным в себе, брат. Думаю, на этом мы могли бы и закончить, судя по тому, что ты уже считаешь её действия достойными того, чтобы история была переписана.

Комната погружается в тишину, и я украдкой оборачиваюсь через плечо, чтобы посмотреть, не опустел ли зал. Посмотрев на Сала, вижу, что его крылья слегка дрожат. О нет. Он просто не может позволить себе прогнуться под взглядом Азбауха. Собираюсь коснуться рукава его мантии, чтобы поддержать его, но Сал удивляет меня, поднимая голову и встречаясь с насмешливым взглядом Азбауха.

— Мы также готовы предоставить свидетелей, которые дадут показания в защиту ЭрДжей.

— Ты забываешь, брат, не в твоей власти диктовать условия этого суда. Мы не суд общественного мнения. Это человеческое понятие. Мы же работаем с фактами и ни с чем иным. Вся остальная информация субъективна, и, таким образом, необъективна, — Азбаух смотрит на остальных членов суда, и по тому, как вздымается его грудь, я могу сказать, что он ожидает их поддержки.

Вместо этого он встречается с возражениями.

— На самом деле, — произносит Шепард, — я, например, заинтересован в том, чтобы услышать, что скажут души. Их мысли, хоть и не совсем объективные, не могут быть ни чем иным, кроме правды.

— Я признаю это предложение, — медленно отвечает Азбаух. — Но они, помимо всего прочего, на стороне этой девчонки. Здесь нет никого, кто мог бы опровергнуть её ценность.

Сал прочищает горло.

— Думаю, мы можем увидеть по крайней мере одно изменение, которое последовало после того, как ЭрДжей сделала выбор. В конце концов, благодаря её действиям одна душа, ранее питавшая к ЭрДжей противоречивые чувства, смогла вернуться к моменту своего жизненного поворота. В результате, парень всё ещё числится в стане смертных, — он смотрит на меня с лёгкой улыбкой. — Спася его, она уже позитивно повлияла на будущее мира. Возможно, мальчику предстоят великие свершения, которые в противном случае были бы навсегда утрачены.

— Твоё утверждение безосновательно, — с ухмылкой произносит Азбаух. — Это всего лишь предположение. Именно поэтому я считаю, мы должны ограничиться лишь конкретной правдой.

— Дело никогда не было в правде, Азбаух, — замечает Мармарот. — Нет сомнений в том, что эта девочка вела себя недостойно. Целью данного суда было узнать превысит ли положительное влияние её возвращения негативное. История мира уже изменилась. Вопрос в том, заслуживает ли она возвращения. И правда здесь не единственный помощник.

— Так как души имели возможность наблюдать две временные линии, — встревает Захрил, — то они смогут предоставить нам надёжную информацию об изменениях её характера. Что позволит нам понять мотивы её будущих поступков.

Подождите. Неужели это означает, что бабуля должна встать и ответить на вопросы о том, как я вела себя в первый раз и как теперь? К горлу подступает комок. Не думаю, что смогу выдержать то, что ей, или Мадлен, придётся сказать. Я не единственная, кто удивлён этим предложением. Судя по быстрому взгляду Сала на Захрила, для него это тоже новость.

Азбаух снова смотрит взглядом избивателя щеночков.

— Это смешно, — говорит он, мышцы на его шее подрагивают.

— Послушай, Азбаух, — гремит голос Смерти позади меня. Оборачиваюсь и вижу, как он развалился в кресле рядом с Анжеликой. Когда он успел здесь появиться? — Это не так сложно. Ты позволяешь нескольким душам высказаться, внимательно слушаешь и затем решаешь, стоит ли ЭрДжей вернуться в мир живых.

— И почему я должен слушать тебя? — насмехается Ангел Правосудия. — Твоя должность не даёт тебе никакой власти в этой комнате. Воспоминания предоставят нам всю необходимую информацию. Твои услуги больше не требуются.

— На самом деле, — произносит Смерть, вставая в полный рост, — это не правда. Видишь ли, ты можешь получить только воспоминания из того времени, когда ЭрДжей была на Земле. Но те, что она приобрела здесь, не являются частью её постоянной памяти, и даже Захрил не сможет их получить.

— Это так, — подтверждает Захрил, и Азбаух подозрительно смотрит на него.

Азбаух качает головой.

— И почему это так важно?

— Рад, что ты спросил, — отвечает Смерть со своей фирменной самоуверенной ухмылкой. — Хоть они и не останутся частью её памяти, они могут стать частью подсознания.

— Ближе к делу, — злобно подгоняет Азбаух.

— Только те, кто присутствовал во время испытаний, могут поручиться за немедленные изменения характера. Вместе с оценкой Захрила полагаю, у тебя будет полное понимание того, как ЭрДжей не только выполнила задачу, поставленную ей судом, но и как превзошла все ожидания.

В зале раздаётся одобрительное бормотание. Прикрываю усмешку ладонью.

— Достаточно! — ревёт Азбаух. — Нет нужды терять время с персональными оценками. Посмотрим в Хрониках Акаши. Если она действительно изменила свою жизнь, то там мы найдём ответы на все вопросы.

— Мы не можем, — просто утверждает Сал.

Азбаух выглядит так, словно готов метать огонь глазами.

— Это ещё почему?