— Но она терпеть тебя не может, — возражает Мадлен. — Почему она хочет держать тебя при себе?

— Чтобы я делала за неё всю грязную работу, а она оставалась не при делах.

Завеса поднимается, и что бы там ни сдерживало мою память, оно ломается. Меня затапливают волны воспоминаний. Ко мне приходит каждое воспоминание. Места, куда я ездила отдыхать. Новые друзья, которые появились после того, как я выбрала Тревора, то есть Дэниела, вместо Фелисити. Абсолютно новая жизнь.

Ставлю стаканчик с кофе на стол, когда комната начинает кружиться. Я бы предпочла жужжание.

— Меня сейчас вырвет, — стону я и закрываю глаза. Не помогает.

— Здесь тебя не может вырвать, — заверяет меня Мадлен. — Тебе просто кажется.

— Слишком много, слишком быстро.

Меня охватывает удушье. Голова словно раскалывается, когда мои старые и новые воспоминания начинают бороться за место в моём разуме. Чувствую, что серое вещество в любую секунду полезет из носа. И затем, так же внезапно, как началась, боль прекращается.

Слышу, как Мадлен обращается ко мне.

— ЭрДжей, ты в порядке?

Каждый в кофейне смотрит на меня, но никто не предлагает помощь. Они выглядят такими же ошеломлёнными, как и я.

— Да, — отвечаю, выпрямляясь. — Просто… хм… было отвратительно.

Она подвигает мой кофе.

— Выпей. Должно помочь.

Подношу стаканчик к губам и делаю маленький глоток. К моему удивлению и облегчению, сладость и горечь вытесняют последние капли боли. Делаю ещё несколько глотков, потом смотрю на неё.

— Мне казалось, люди здесь не могут лгать.

Она в замешательстве смотрит на меня.

— Я не лгала.

— Ты сказала, что я не крала деньги, которые мы собрали, чтобы помочь твоим родителям. Но я абсолютно уверена, что я их украла. Может, это и не была моя идея, но я не помешала, — издаю стон, когда вспоминаю о назначенном на декабрь судебном заседании. — Какая жалость, что ты-не-можешь-лгать-в-Послежизни неприемлемо для моей защиты на Земле.

Мадлен смотрит на меня, словно собирается что-то сказать, но вместо этого откидывается на стуле и делает большой глоток.

— Теперь ты помнишь, что мы друзья?

Её слова заставляет меня улыбнуться.

— Да. Мы подружились вскоре после того, как я начала общаться с Тревором, то есть Дэниелом, — я выпрямляюсь и ухмыляюсь. — Подожди-ка. Вы двое встречались. Ты, должно быть, и есть та девушка, о которой упоминала бабуля. Та, которой принадлежит сердце Дэниела, — поддразниваю я.

Любовь исходит от всего её существа, и выброс энергии заставляет мою кожу покалывать от напряжения.

— Прости, — смущённо произносит она, пытаясь справиться с эмоциями. — Такое происходит со мной, только когда я думаю о нём.

Мадлен напоминает мне Сэнди, и я легонько касаюсь кольца. Они не боятся показать, как сильно любят. Копаюсь в воспоминаниях, пытаясь обнаружить хоть один момент, когда испытывала подобное, и ничего. Приходится признать, даже с учётом того, что могу вернуться к жизни, я всё равно завидую двум мёртвым девушкам.

— Эй, Мадлен, — зовёт Шейна. — Время. Вам лучше уйти.

— Спасибо, — отвечает ей Мадлен и поворачивается ко мне. — Готова покончить с этим?

Иду за ней, по дороге закидывая стаканчик в мусорную корзину. Мадлен раскрывает дверь и жестом приглашает пройти. Поворачиваюсь к ней, чтобы улыбнуться, и когда поднимаю глаза, то понимаю, что мы находимся в гостиной Фелисити. Последнее место, где мне хочется быть, особенно вместе с Мадлен. Именно в этом месте я дала ей причину всегда меня ненавидеть.

Всё внутри обрывается, когда я вижу себя. Я выгляжу грустной и подавленной и понимаю, что готова оказаться где угодно, только не здесь.

— Эй, ЭрДжей, — зовёт Фелисити. — Мне нужна карточка. Есть парочка продавцов, которым нужно заплатить, прежде чем мы окончательно подведём итог.

— Ты о ком? — спрашиваю, роясь в куче чеков. — Мне казалось, я уже обо всём позаботилась.

— Забей, — Фелисити обрывает меня взмахом руки, словно прихлопывает комара. — Ничего серьёзного. Могу расплатиться вечером и вернуть тебе карту утром.

— Хорошо, — говорю я. Смотрю, как я лезу в сумку и достаю кошелёк. Вытаскиваю карту и начинаю передавать.

И именно в этот момент появляется знакомая тяга серебристого каната. Дело плохо. Только не знаю, для кого.

ГЛАВА 20

Вместо того, чтобы бороться с тягой, на этот раз я полностью расслабляюсь, и всё проходит не так уж и плохо. Вижу карту в своей руке и понимаю, что должна сделать.

— А знаешь что, — говорю, немножко выпуская дремлющую во мне королеву-мать. — Ты так много всего сделала, почему бы тебе просто не сообщить мне контакты, и я обо всём позабочусь сама. Тогда тебе не придётся ещё раз куда-то идти, — улыбаюсь ей широкой улыбкой, отчего на лице Фелисити проскальзывает удивление. Полагаю, она давненько не видела меня такой. Скорее всего, я услышу об этом, когда вернусь в Послежизни, но пока чувствую себя замечательно, используя силу во благо.

Мгновение спустя Фелисити ответно улыбается, и её улыбка выражает раздражение и предупреждение.

— Нет, — произносит она. Если спросите меня, то голос её звучит резко, и я не единственная, кто заметил. Пара человек за столом смотрят в нашу сторону, переводя взгляд с Фелисити на меня. — У меня потом дополнительное занятие. Мне по пути.

С каких пор Фелисити посещает дополнительные занятия? Эта девица порхает по старшей школе с помощью пухлых губок и папки с тестами, доставшихся ей по наследству от сестры.

— Ничего страшного, — заверяю её. — Так у меня будут все необходимые документы, и я смогу сразу утром передать их в школьную бухгалтерию.

Комната наполняется тишиной. Теперь каждый смотрит на нас двоих. Никто не восстаёт против королевы. Это самое первое не писаное правило популярности.

— Дай карту, — шипит она.

Смотрю на неё так же уверенно, как себя ощущаю.

— Нет.

Не думала, что в комнате может стать ещё тише. Я ошибалась.

— Что ты сказала? — переспрашивает Фелисити, едва не брызжа слюной.

Отталкиваю стул и поднимаюсь, распрямляя плечи.

— Я сказала, нет.

Ожидаю, что она сейчас бросится на меня из-за стола. Но она удивляет меня и остаётся неподвижной, за исключением лица. Мышцы лица подрагивают, пока она пытается сохранить спокойствие.

— Дай мне карту, ЭрДжей, или клянусь, я всем скажу.

Этот момент настал. Предупреждение, которое должно заставить меня сесть обратно и дать ей то, что она хочет. Но теперь это не сработает. Только не тогда, когда я практически вернула свою жизнь.

— Скажешь что? — с вызовом уточняю я. — Что у моей мамы любовник? Считай меня сумасшедшей, но я буду невероятно удивлена, если ты уже не рассказала всем в этой комнате.

Пробегаю глазами по лицам сидящих за столом и подтверждаю свою догадку. Все они смотрят куда угодно, только не на меня.

Шок от того, что её блеф раскрылся, длится минуту, потом Фелисити переходит в наступление.

— Теперь это лишь вопрос времени, когда вся школа узнает. Но думаю, что начну со звонка твоему папочке. Думаю, он будет рад услышать о дополнительных занятиях, в которых не отказывает себе твоя мама.

— Это не моя проблема, — говорю, пожимая плечами. — Это она должна отвечать за свои поступки, а не я.

После этого заявления наступает битва двух королев. Одна сражается за то, чтобы удержать то, что имеет, а другой терять нечего. Если я сейчас же не изменю ход истории, то Фелисити закончит школу и станет женой какого-нибудь проигравшего бывшего спортсмена, а я останусь в лимбо на неизвестно сколько времени. Я лишь надеюсь, что не проведу остаток жизни, сожалея о том, что бросила вызов Фелисити. Я не хочу, чтобы папа узнал о маме от неё, но и позволять ей иметь власть надо мной тоже больше не могу.

— Послушай, Фелисити, просто отпусти. Отпусти меня. Я тебе не нравлюсь. Ты не нравишься мне. Твоя сила делать меня несчастной ушла. Давай назовём это расхождением наших путей и двинемся дальше. Жизнь слишком коротка, чтобы проводить её, тихо ненавидя друг друга.