— Странно, — произнесла Пин, — ты говоришь правду, но хочешь меня обмануть.

В отличие от графини, целительница прекрасно понимала, что происходит и чем всё закончится. Это было видно по тому, как подрагивают её губы, как бегает взгляд по комнате. Она могла использовать какое-то заклинание, чтобы освободиться, но не спешила, так как боялась, при этом не теряла надежды. Наклонившись к ней, Пин развязала ремешки, убирая кляп. Женщина поморщилась, подвигала затёкшей челюстью.

— Госпожа Диас в порядке? — спросила целительница.

— В порядке.

— Я рада. Последнюю, кого стала бы травить в столице, это её. В этом случае я останусь без мази от серых пятен. Грэсия понимает, что одной ей не справиться с таким большим рынком, поэтому она делится со мной мазью, — женщина горько улыбнулась. — Можно сказать, что я ей помогаю, а она позволяет мне заработать немного больше. И если бы я узнала, что кто-то покушался на её жизнь, лично бы отправила на тот свет.

— Это всё ложь! Сама же…

Графиня Монсанту не договорила, так как Пин наотмашь ударила её тыльной стороной ладони, разбив губы и нос.

— Помогаешь Грэсии Диас? — прищурилась Пин, на что Лисана кивнула. — Сюда пришла зачем?

— Долг забрать. Графиня должна мне двести пятьдесят золотых монет. Пять дорогостоящих процедур, а взамен одни обещания.

Немного подумав, Пин развязала целительницу. Она услышала в её словах достаточно искренности, чтобы поверить.

— Забудь всё, что произошло здесь, — сказала тас’хи. — Для твоего же блага.

— Уже забыла, — сказала женщина, растирая запястья, на которых остались синие следы от грубой верёвки. В её намерениях появилось желание использовать магию, чтобы убрать синяки, но она не стала колдовать в присутствии асверов. Она поднялась с пола, отряхнула платье.

Пин тем временем усадила графиню. Кровь из разбитой губы стекала по подбородку, капая на колье.

— Последний раз предлагаю сказать правду, — холодно произнесла тас’хи.

— Это всё Ада, — всхлипнула женщина, имея в виду графиню Годой. — Её любовник работает на гильдию торговцев. Он дал ей яд. Ада говорила, что у госпожи Диас сундуки ломятся от золота, а у торговцев есть подходящие люди, чтобы забраться к ней в дом. Нужно только её убрать…

— Вам заплатили или обещали часть добычи? — спросила Пин.

— По тысяче монет…

— Удивительно, что эти глупые бабы ещё живы, — сказала Фир.

Целительница согласно закивала.

— Жадные и алчные твари. Кто этот торговец, как его зовут? — спросила Пин. Графиня только мотнула головой. — Спросим об этом у графини Годой.

Взяв с края стола большой кухонный нож для разделки мяса, Пин без замаха вонзила его в грудь женщине. Посмотрела на целительницу и той стало не по себе.

— Ты знаешь, где живут графиня Годой?

— Не очень далеко, — сказала Лисана. — В конце улицы. Дом с колоннами перед входом. Он такой один в том районе. А вы не будете… обставлять всё, как будто это ограбление?

Тас’хи переглянулись. Посмотрели на целительницу вопросительно.

— Мне лишнего не надо, но свои две с половиной сотни золотом я хотела бы забрать. Я даже знаю, где у неё тайник.

Спустя двадцать минут на столе в гостиной появился небольшой деревянный сундучок, обитый грубыми полосами железа. Золота же в нём оказалось лишь триста двадцать монет. Они были аккуратно разложены по пятьдесят штук мешочки из дорогой ткани. Целительница оказалась весьма довольной добычей, даже предложила поделить найденное поровну, но тас’хи отказались.

— Так не пойдёт, вы меня простите за резкость, — сказала целительница Лиасана, буквально сунув в руки Фир два мешочка с монетами. — Золото никогда не бывает лишним. А мертвецам оно ни к чему. Можно было бы и украшения забрать, но они примелькались, и знающие люди сразу скажут чьи они. Не хочу, чтобы меня связали с графинями и всем этим. Если поможете мне спустить тела в подвал, я от них избавлюсь, и никто никогда не узнает, что стало с несчастными. Просто исчезли и всё. А потом можно идти в гости к графине Годой. Она должна мне всего сто монет, но я тоже хочу узнать, кто хочет смерти госпожи Диас. Если кто-то планирует занять моё или её место, он об этом сильно пожалеет.

Тас’хи обменялись взглядами. Пин, как всегда, подумала, что надо бы поступить проще и избавиться от целительницы. Фир же была с ней не согласна и думала о том, чтобы оставить как можно меньше следов. К тому же она была уверена, что Лисана, смотревшая на тела как на мусор, вряд ли станет кому-то рассказывать о произошедшем. В итоге женщины не пришли к единому мнению, но согласились понаблюдать за целительницей Лисаной ещё немного. От того, что она будет делать и как поведёт себя в доме графини Годой, будет завесить её судьба.

Кивнув друг другу, тас’хи помогли перенести тела в подвал и, пока целительница использовала магию, ждали её в гостиной.

— Надо бы купить сукна хорошего, — довольно неожиданно сказала Фир. — И ткани той, льняной. Ты ведь не разучилась шить?

— Столько лет прошло… — задумчиво ответила Пин. — И если шить что-то, то нужна тесьма, нитки, иголки, ножницы хорошие и ещё много всего. Хорошо, не надо так смотреть, как будем в том районе, куплю всё, что нужно.

Рикарда Адан вернулась ближе к вечеру, с большим отрядом промокших, но довольных асверов. С её слов, они так хорошо пошумели в Торговой гильдии, что туда примчалась городская стража, но сделать с отрядом полудемонов ничего не смогла, точнее, не стала даже пытаться. Казначейство торговцев сначала наотрез отказывалось вернуть деньги по долговым обязательствам, но после скандала и угроз утопить жадных людей в ближайшей реке, сдались. Когда же начали выдавать и пересчитывать золото, появился один из глав гильдии и попытался это дело остановить, но получил по шее. Рикарда говорила, что набросился на кого-то из её подчинённых с кулаками, но я склоняюсь к мысли, что он просто попытался кого-то оттолкнуть. Если он умудрился схватить женщину за руку, то ему ещё повезло, что жив остался.

Возвращаясь к золоту, надо сказать, что Рикарда осталась очень довольной, особенно когда при казначеях торговой гильдии пересчитала, взвесила и поняла, что где-то её обманули. В итоге она взяла немного больше, чем полагалась по бумагам, доведя старшего казначея до нервного срыва. Странно, конечно. Мне всегда казалось, что торговцы сказочно богаты, и какие-то сорок или пятьдесят тысяч для них не самая большая сумма.

Выгрузив золото в хранилище, за вычетом полагающейся доли, Рикарда убыла. Надеюсь, я не породил нового демона жадности, который будет бродить по городу и выбивать из должников золото. Занятие, конечно, увлекательное, но не любят люди тех, кто этим занимается. Можно ли больше не любить полудемонов, я не знаю, но проверять не хочется.

Утро нового дня началось с беготни по поместью за Вигором, который отказывался пить горькое лекарство. Начал капризничать как ребёнок и пустился в бега. После серьёзного ранения, даже учитывая помощь Грэсии, он восстанавливался удивительно быстро. Любой другой ещё несколько дней провалялся бы в кровати, а Вигор умудрялся бегать. Лиара восприняла это как интересную игру и с радостными криками бегала вместе с ним, предупреждая, с какой стороны я иду и в какую сторону лучше убегать. Грэсия и мама Иоланта смотрели на это с поразительным спокойствием. После третьего или четвёртого круга по этажам и попыток увещевания, посоветовали мне оставить детей в покое. Я надеялся, что Вигор устанет первым, но выносливости ему было не занимать. В итоге убедившись, что лекарство ему не так уж и нужно, я решил оставить его в покое. А ведь специально для него использовал немного корня волыночника, чтобы восстановить потерю крови. Собственно, с этим вопросом я пошёл к Тали и узнал, что она может сделать комнату, где готовое лекарство будет храниться долго, но не видит в этом смысла. Говорит, что затраты сил будут несопоставимы со стоимостью лекарства. Это как делать из золотых монет одноразовые грузила для рыбалки. Проще на этот золотой купить корзину рыбы, чем бросать в пруд.