Я вспомнил, что Саша говорила о фотографиях с вечеринки Харриет, и прокрутил список друзей, чтобы найти ее. У меня был всего 251 друг, большинство из них — старые знакомые из университета и школы, или те, с кем я познакомился по работе. Харриет, похоже, отсутствовала в списке.

Я дважды проверил, потом поискал ее страницу по имени. Я больше не мог видеть ее фотографии. Оказалось, что она меня отфрендила.

Я удивился. Вроде я ничего не сделал, чтобы обидеть или расстроить ее. Мы довольно давно не общались — может, у нее был перебор друзей, и она решила почистить список. Многие делают это регулярно.

Я лег спать, выкинув это из головы.

* * *

Посреди ночи, когда я ворочался во сне, рука под подушкой наткнулась на что-то твердое.

Сонный, с тяжелой головой, я включил лампу и вытащил эту штуку. Это был небольшой сверток, перехваченный красной лентой. Внутри была картонная коробочка в форме сердца, около четырех дюймов в поперечнике. Я снял крышку и обнаружил внутри крошечную фотографию.

Этот снимок Чарли сделала накануне, незадолго до ухода — на нем мы оба, улыбающиеся в объектив. Я был в недоумении. Присмотревшись в полумраке к изображению, я убедился, что фотография действительно сегодняшняя — мы были в той самой одежде. Как Чарли удалось распечатать снимок и подбросить мне под подушку? Но я слишком устал, чтобы думать об этом, так что снова погрузился в сон.

Глава седьмая

На следующий день я занимался текущими делами и размышлял, как провести вечер. Я не видел Чарли в течение двадцати четырех часов, которые мне казались вечностью. Это был ее последний выходной перед возвращением на работу, и она тоже, верно, проводила его занимаясь хозяйством.

Я отправил по электронной почте Виктору, моему постоянному работодателю, письмо с вопросом, сможем ли мы встретиться на этой неделе, и он ответил, что готов видеть меня хоть завтра. Также по почте я поздравил с Новым годом Харриет, упомянув, что слышал о ее роскошной вечеринке. Я не стал тратить слова на недоразумение с «Фейсбуком». На самом деле, меня не особо интересовала ее вечеринка — она проходила в Бэкингемшире, где жили ее родители, за несколько миль от Лондона.

Харриет ответила почти сразу.

Привет!

Да, вечеринка была крутой. Я собиралась тебя пригласить, но подумала, что у тебя более захватывающие планы. Как твои дела? Грядут большие новости? Надо бы повидаться.

Харриет.

Я не потрудился ответить, отчасти потому, что мне было все же неприятно, что она меня не пригласила и теперь отделалась нелепым извинением.

Наши отношения с Харриет были обречены изначально, срок им был отпущен в виде двух легких и веселых лет — и это было еще много. Мы дружно тусили, занимались сексом, но никакой великой любви между нами не было. Мне она очень нравилась, с ней было хорошо, интересно, у нее было множество друзей, которые стали и моими друзьями, по крайней мере на то время, пока мы были вместе.

Мы говорили, что любим друг друга, но, оглядываясь назад, думаю, что сильно преувеличивали свои чувства, в основном потому, что считали себя обязанными нечто подобное говорить. Это были довольно инфантильные отношения в эмоциональном плане, и весьма безмятежные. Она плакала при мне, разве что когда видела по телевизору смерть животных или когда уронила бутылку вина на ногу и ей было ужасно больно.

Теперь, когда она отфрендила меня в «Фейсбуке», я был слегка обижен, хоть и не настолько, чтобы всерьез рассердиться — это стало бы окончательной точкой в нашем общении.

Было уже шесть вечера, и Чарли могла прийти в любую минуту. Я отправился в ванную почистить зубы. Открыв шкафчик, чтобы достать новый тюбик зубной пасты, я заметил то, чего раньше не видел: бутылку шампуня «Видал Сассун». Рядом с ним стоял кондиционер для волос той же фирмы. Заглянув поглубже, я обнаружил антиперспиранты-ролики, небольшую коробку с тампонами и крем для депиляции «Вит». Еще там была небольшая коричневая баночка с таблетками. Ярлык гласил, что это кодеин.

Ни один из этих предметов не был моим. Должно быть, Чарли положила их в шкафчик.

Я сел на закрытую крышку унитаза и задумался. Один из моих знакомых, Саймон, однажды рассказывал, что его подруга, на которой он теперь женат, перебралась украдкой в его квартиру, переместив туда свою одежду и туалетные принадлежности. В конце концов в доме оказалось так много ее вещей, что в гардеробе не стало хватать места для его собственной одежды. «Когда я обнаружил ее вибратор в ящике, где раньше держал свое нижнее белье, я понял, что она полностью переселилась ко мне», — сказал он.

Чарли делает именно это?

Я был без ума от нее, но прошла всего неделя с тех пор, как мы впервые переспали. Как-то всё это слишком быстро. Впрочем, часть меня находила это довольно привлекательным и обнадеживающим. Также отметил про себя, что надо будет спросить у нее, когда она в свою очередь пригласит меня к себе.

Я посмотрел на часы. Она опаздывала. Но как только у меня возникла эта мысль, она тут же позвонила.

— Привет, — сказал я.

— Привет.

— С тобой все в порядке?

Голос ее звучал насмешливо.

— Все отлично. Почему бы тебе не спуститься и не взглянуть самому, насколько отлично?

Я открыл дверь квартиры и посмотрел вниз по лестнице.

— Где ты?

— В парке, напротив твоего дома. Встречу тебя у озера.

Она повесила трубку.

Глава восьмая

Чтобы сократить путь, мне пришлось пройти через стройплощадку по ту сторону Тулс-Хилл. Ворота парка оказались запертыми, но в ограждении я нашел дырку, частично скрытую кустарником, так что перелезать через забор не пришлось. Я подумал, что Чарли, наверное, тоже проделала нечто подобное.

Было всего несколько градусов выше нуля, и ночной воздух обдавал прохладой. Близилось полнолуние, и небо было ясным, но как только я оказался в стороне от огней жилого комплекса, я уже почти не различал дороги. Голые, корявые деревья царапали звездное небо, нашептывали тысячу сказок из детства и фильмов ужасов для взрослых. Обыкновенные предметы — скамейки и мусорные ящики — представлялись в темноте чем-то загадочным. Кто-то метнулся в кусты, и сердце у меня ёкнуло. Случайное облако скрыло луну, и я внезапно оказался в абсолютной темноте, так что вынужден был остановиться и достать телефон, используя его жалкий свет, чтобы посветить себе под ноги.

Она ждала меня у озера, точнее у пруда в центре парка. Днем здесь было полно детей, бросающих уткам в воду куски черствого хлеба, собак, обнюхивающих перила и друг друга. Несколько лет назад, зимой, когда озеро замерзло, в этом пруду утонул ребенок: он перебрался через перила, чтобы догнать своего джек-рассел-терьера, который выбежал на тонкий лед. Результат был предсказуем: лед треснул, мальчик провалился в полынью, а собака успела отскочить и вернуться на берег.

Сейчас, ночью, озеро было тихим и неподвижным, черная вода казалась холодной и скрывающей какую-то тайну. Уток было не видно.

— Чарли? — позвал я почему-то шепотом.

Она стояла за оградой, рядом с водой. Сначала я подумал, что на ней длинное черное пальто, но, когда подошел ближе, разглядел, что это больше походило на плащ, тонкий и трепетавший на ветру. Бриз приподнял подол, обнажив белую ногу.

— Подойди, — сказала она. Голос у нее был низкий, но ясный и чистый.

— Что ты делаешь? — спросил я, перебираясь через перила высотой мне до пояса. Теперь она была ясно различима. Видны были ее лицо и волосы, а черный плащ окутывал фигуру.

Я подошел к Чарли и обнял ее. Она улыбнулась и ответила мне поцелуем. Происходящее было крайне сюрреалистично, но разжигало любопытство.

Моя попытка заговорить, что-то спросить не увенчалась успехом — она просто прижалась ко мне, и я понял, что следует пока помолчать. Взяв меня за запястье, Чарли просунула мою руку под плащ, и я ощутил, что под ним у нее нет никакой одежды. Я провел пальцами по ее спине и животу, затем сжал грудь и скользнул пальцем по затвердевшему соску. Почувствовав возбуждение, я попытался сильнее прижаться к ней, но она отстранилась. Внезапно одеяние Чарли соскользнуло на землю, и она предстала передо мной полностью обнаженной. Первой моей реакцией было поднять плащ и укутать плечи любимой, защитив от холода, но прежде чем я успел что-то сделать, она решительно ступила в воду.