Успела лишь отрицательно покачать головой. После наступила тьма.

Просыпаюсь от жуткой головной боли и сухости во рту. Пытаюсь разлепить веки, но получается плохо. Пахнет сыростью и потом. Тру глаза рукой и, наконец, вижу тусклый свет. Хватаю себя руками, потому что вокруг незнакомая обстановка. Какой-то подвал. Я сижу на грязном диване, а вокруг мусор, разбитые бутылки и окурки. Господи…

Осматриваю себя. В той же одежде, что и на благотворительном вечере. Медленно поднимаюсь и иду к двери, которая темным пятном маячит перед глазами. Ноги не слушаются, но я стараюсь идти прямо к цели. Останавливаюсь перед выходом и молю бога о том, чтобы открыть дверь. Дергаю за ручку и попадаю на лестницу, которая ведет вверх. Поднимаюсь, держась за перила.

Вспоминаю слова отца о том, что враги Саймона могут причинить вред через близких ему людей. Оказавшись на улице, освещенной лучами солнца, начинаю щуриться, потому что глаза режет. Смотрю на дома в поисках таблички с указанием адреса, но ее поблизости нет. Люди бросают на меня странные взгляды. Стараюсь не обращать внимания на это и двигаюсь в направлении трамвая. Народа в транспорт набивается много, и я благодарю бога, потому что клатча с деньгами и телефоном у меня нет.

Голова начинает гудеть от шума транспортного средства. В горле засуха. Мне кажется, что я помираю. Сердце выпрыгивает из груди, когда выхожу из трамвая и еще несколько кварталов иду пешком. Тяжело дышу, потому что тело горит огнем. Перед входом в логово мне становится совсем дурно, и я оседаю на ступеньки. Нога соскальзывает, от этого я падаю, ударяясь обо что-то твердое локтем. Резкая боль пронзает руку, и из груди вырывается стон.

— Твою мать, детка… — Саймон хватает меня на руки и несет внутрь. — Где ты была? Я уже весь город на уши поднял. — Он быстро летит по ступенькам и направляется по коридору в свою квартиру. — Что случилось?

Пытаюсь говорить, но язык, будто в кашу превратился. Головой упираюсь в его плечо, чтобы не видеть самолетиков перед собой. Закрываю глаза и погружаюсь в какую-то пропасть. Словно в вакууме слышу голоса.

— Ты видел ее зрачки, Сэм?! — Шепчет мужской голос.

— Видел.

— И тебе это ни о чем не говорит?

— Сань, перестань. Мне важнее знать, кто это сделал, и какие будут последствия для нее… — Слова Саймона отдаляются.

— Девка под наркотой, твою мать! — Последнее, что слышу перед тем, как снова вырубиться.

Сон. Прекрасный сон, где мы с Сэмом вместе прыгаем со скалы в теплую воду, прерывается, когда над нами начинают сверкать молнии. Небо становится кроваво-красным. От этого цвета страх молниеносно разлетается по телу. Кричу, цепляясь за руку Сэма, но он не отвечает. Смотрю на его пальцы, которые почему-то черные. Поднимаю голову и отскакиваю в сторону, потому что на меня смотрит чудовище без глаз. Черная субстанция, которая бросается вперед и накрывает…

— Тише, детка. Успокойся. — Чувствую, что Саймон обнимает меня.

Сердце выпрыгивает из груди. Понимаю, что уже не сплю, а впиваюсь ногтями в руки Сэма. Тут же отдергиваю их и пытаюсь вырваться из его крепкой хватки.

— Рита, это я. Успокойся. — Вижу его растерянные глаза и сжимаюсь. — Все хорошо. Ты со мной.

Он снова притягивает к себе и гладит по голове. Замечаю, что на мне его футболка. Волосы распущены. Становится не по себе. Хочется пить. Саймон, словно мысли мои читает, подает стакан с водой, который был на тумбочке возле кровати. С жадностью делаю несколько глотков и давлюсь последним. Сэм забирает стакан, а я кашляю, не понимая, что со мной творится.

— Сэм, что произошло? — Смотрю в кофейный омут с надеждой.

Парень прищуривается и убирает волосы с моей щеки за ухо.

— Детка, я хотел задать тебе тот же вопрос. — Хватаюсь за голову, вспоминая последние моменты на банкете. — Ты исчезла с благотворительного вечера. Я искал тебя везде. Даже у… Неважно. Ты появилась через сутки… — Он замолкает на долю секунды, после чего говорит то, от чего у меня чуть глаза из орбит не выпрыгивают. — Ты помнишь, кто накачал тебя наркотиками?

Начинаю часто моргать, чтобы отойти от стопора, который сковал все нутро.

— Чем?

— Наркотиками, Маргоша. Если бы Светка не умела оказывать экстренную медицинскую помощь, то не знаю, как бы мы тебя откачивали. Она тебе капельницу ставила. — Саймон отодвинулся и прищурился. — Рассказывай, что с тобой произошло.

Перевела взгляд на свои пальцы и прикусила губу.

— Я ушла в туалет. Когда вышла, меня перехватил отец, чтобы поговорить. — Замерла, вспомнив, кто возник передо мной после.

— Что дальше? — Сэм с подозрением смотрел мне в глаза.

Нервно сглотнула, не зная, стоит ли посвящать демона в события того вечера. Если скрою правду, то будет хуже.

— Потом меня Миша утащил. — Видела, что Саймон сжал челюсть.

— Что ему было нужно от тебя? — Его голос был спокойным, но в глазах читалась ненависть.

— Говорил что-то о примирении, что рассказал все отцу и больше не потревожит. Он дал шампанское и… — От догадки перестала дышать.

— Что «и»? — Сэм еле сдерживал себя.

— И настаивал, чтобы я выпила за мир. Когда я это сделала, мне стало плохо. Хотела вернуться к тебе, но Миша сказал, что сходит вместо меня. Вывел на улицу, а после… После я ничего не помню. Только, как очнулась в каком-то грязном подвале и добралась на трамвае до Сельской.

Сэм не двигался и изучал мое лицо. Мне казалось, что парень мне не верит.

— Почему ты молчишь?

Саймон ухмыльнулся.

— В твоем рассказе не хватает большой части, где тебе сделали укол. — Он схватил меня за руку и показал точку в области вены. — Капельницу ставили в ту руку, а здесь тебе ввели наркотики.

Мои пальцы задрожали так сильно, что я сжала кулаки.

— Как ты понял, что это именно они?

— Когда познакомился с Кирой, он не только бухал, словно черт, но еще и этим увлекался. Симптомы знаю. От наркотиков отучили, а вот от зеленого змея не получается. Больше ничего не помнишь?

Отрицательно покачала головой.

— Говори адрес своего бывшего. — Саймон поднялся и ждал, вопросительно изогнув одну бровь.

— Зачем? — Кровь в венах похолодела от его прожигающего взгляда.

— Сказку ему, мать твою, на ночь читать поеду! — Он двинулся к двери. — Можешь не говорить. Сам узнаю. Из квартиры ни ногой, ясно?! — Я растеряно глянула на него и кивнула. — Маруську отправлю к тебе. Обе под замком сидите.

Он громко хлопнул дверью. Долго смотрела на дверное полотно и пыталась вспомнить хоть что-то, кроме тех событий, что происходили до провала. Ничего. Пустой лист. Посмотрела на руку и заметила на локте большой лейкопластырь. Точно. Я ведь обо что-то ударилась. Придется принимать душ вместе с ним.

Медленно передвинулась к краю кровати и поднялась. Тошнота подступила к горлу, но не от головокружения, а от голода. Сначала душ. Уже стоя под струями прохладной воды, связывала разговор отца и Власовского. Мог ли папа знать о том, что задумал Миша? Или произошедшее лишь случайное стечение обстоятельств? Наверняка все, что наговорил бывший полная чушь. Он не разговаривал с отцом. Ему нужно было меня вытащить с благотворительного вечера, но зачем?

После душа я насухо вытерлась полотенцем, накинула футболку и шорты Сэма. Волосы были влажными, поэтому стояла и водила по ним полотенцем. Пластырь на локте намок и почти отклеился. Пришлось оторвать его и найти новый в аптечке. Когда вышла из ванной комнаты, наткнулась на Маруську, которая с опаской осматривала меня.

— Привет, ты в порядке? — Она наклонила голову набок и уперлась руками в бока.

— Привет. Не знаю еще, насколько я в порядке.

— Не бойся самое страшное позади. — Мои глаза увеличились в размере. — Что? Вся команда за тебя переживала. У тебя ведь и передоз мог быть. — Девушка сжала губы и покачала головой. — Что с тобой произошло?

— Не знаю.

Я побрела на кухню, потому что в животе предательски заурчало. Маруська что-то говорила, но я не слышала, погрузившись в раздумья. Девушка помогла мне приготовить салат с помидорами и огурцами, пока я жарила яичницу. После еды мне жутко захотелось спать. Мы убрали посуду и легли на кровать. Маруська включила фильм, под который я задремала. Когда открыла веки, девушка была в том же положении.