Гвинора разозлилась.

— Что?

— И нам нужно завтра сулить его перед праздником в честь завершения войны.

* * *

Следующим утром двор собрался перед порталом с Каэлом Дремилоном. Он выглядел лучше, чем два дня назад, когда Вера исцелила его плечо. Но все еще выглядел жутко по сравнению с тем, каким Сирена привыкла его видеть.

Она не дала ему ничего, кроме чаши воды, чтобы помыться. И хотя Дин нашел ему новую одежду, она сидела не так, как его королевские наряды. Его темные волосы были убраны назад. Серо — голубые глаза будто впали. Он шел к смерти. Он не был уже очаровательным, каким его всегда знала Сирена.

Она подавила симпатию, что была между ними. Ей нужно было оставаться бесстрастной. Так двор преуспеет.

Разошелся слух, и собралась толпа. Она подозревала, что многие пришли на суд, надеясь увидеть казнь. Как и хотела Бриджит. И, если двор так решит, так и будет.

Она должна была вытерпеть это.

— Спасибо, что собрались сегодня, — сказала она толпе. — Новый двор Дома сегодня тут, чтобы судить короля Бьерна Каэла Дремилона за убийство.

Толпа гудела на Каэла. Но он не смотрел на них. Он поднял голову высоко и глядел на лицо Сирены.

— Оброн, прошу, пройди вперед и зачитай его преступления, — сказала Сирена.

Оброн подошел на шаг к Каэлу и вытащил лист из кармана. Прошлой ночью они долго собирали информацию для их первого суда. Военные преступления против Бьерна, Элейзии, Аурума и многих других. Они старались не упоминать приговор. До этого они дойдут позже, когда будут принимать решение.

Оброн кашлянул.

— Король Каэл Дремилон обвиняется в смертях его брата, короля Эдрика Дремилона, короля Крейгтона Иолейра из Аурума, его сестры, королевы Джесалин Дремилон Иолейр из Аурума, Компаньона Жарданы, Высшего ордена Эрена и людей острова Элейзия. К тому же он обвиняется в заговоре по убийству короля и королевы Элейзии через его агента, Мэлию Даллмер. Он по своей воле помогал темной богине Малисе, используя магию крови, силой привлекая к магии крови других, и… — Оброн поднял голову и покраснел, — он обвиняется в любовной связи с женой брата.

Последнее добавило оскорблений к ране. Но Каэл даже не моргнул. Он должен был ожидать это. Что они озвучат все перед собравшимися.

— Спасибо, Оброн, — сказала Сирена, и он отошел к ряду двора. Она посмотрела на Каэла, и ему хватило наглости ухмыльнуться ей. — Что скажешь в свое оправдание?

Но толпа недовольно гудела. Никто не хотел его слушать. Никому не было дела, почему он это сделал. Они хотели его смерти.

— Убийца! Убийца! — кричали все, показывая большими пальцами вниз, намекая на смерть.

Сирена подняла руки.

— Тихо! Не так мы теперь все делаем. У нас будет честный суд. И если вы не можете сдержаться, вас уведут.

Несколько ее генералов утихомирили самых шумных, и вокруг стало тихо, Каэл смог заговорить:

— Уверен, многие ждали, что я стану отрицать. Но я не могу, — просто сказал Каэл. — Я сделал все, что вы описали. Но я делал их не по своей воле и сожалею о содеянном.

Сирена тихо выдохнула с облегчением. Несмотря на его вид, он звучал так, как и всегда. И его речь утихомирила толпу.

— Знаете вы или нет, я был под влиянием злой богини с детства. Мой отец дал мне ее черную книгу, и я попал в ее когти. Все, что я делал с тех пор, было под ее управлением. Я не мог подавлять это. Но Сирена… Домина Сирена, — мягко исправился он, страстно произнося ее имя, — увидела, что во мне есть что — то еще. Что я не весь такой, каким меня сделала Малиса. Мне приказали убить мою жену, королеву Элею, и мою дочь, принцессу Алессию, но я не смог этого сделать. Мне не нравилось прогонять их, но я не хотел им навредить. И Домина тогда поняла, что во мне еще есть добро.

Сирена скрывала эмоции, хоть он говорил в ее сердце. Слова были только для нее.

— Она убрала магию крови, и с тех пор я смог бороться с Малисой. Я стоял на стороне Домины, когда она убивала злую богиню. Я убил ее заместителя, Меррика, и бился с женщиной, поработившей меня. Если это не доказывает, что я изменился, что я хочу жить лучше, жить чистой жизнью, то я не знаю, что вас убедит, — честно сказал он.

Как только толпу утихомирили, Сирена кивнула.

— Подтверждаю, что король помог мне биться с Малисой. Он хотел покончить с ее правлением. Он перешел на мою сторону в конце. Но он не сделал бы этого, если бы я не убрала магию крови, что я сделала и со всеми, кто был заражен ею, — Сирена повернулась к своему двору. — Есть еще вопросы?

Гвинора прищурилась.

— Откуда нам знать, что ты поменял сторону не для того, чтобы просто спасти свою шкуру?

Каэл посмотрел в ее мрачные глаза.

— Вы никак не можете знать. Но я мог убежать, но не сделал этого.

— Твоя душа все еще разбита от магии крови? — спросила Авока.

— Не знаю, — признался Каэл. — Я знаю, что магия крови терзала мою душу. И я знаю, что свет Сирены спас меня от разрушения на кусочки. Если бы я ушел за край, возврата не было бы.

«Это не совсем ответ, — вмешалась Сариэль. — Мы должны посмотреть твой дух и увидеть, здоров ли твой разум».

— Я уже это делала, — сказала Сирена. — Он здоров. И насчет души — я не думаю, что он был бы сейчас тут, если бы остался без нее.

«А какой был бы человек с половиной души?».

Никто не смог ответить. Такое никто никогда не встречал.

— Половина души лучше, чем влияние Малисы, — сказал Каэл.

Оброн молчал до этого, но спросил:

— Ты приказал уничтожить Фэн?

Сирена скривилась. Она не знала, кто уничтожил дом Оброна. Она не хотела знать, был ли Каэл вовлечен в разрушение ее рая.

Каэл растерялся.

— Что за Фэн?

— Это… деревушка на северной границе Бьерна. Севернее Левина.

— Она была разрушена в войне? — спросил Каэл, не понимая, как это было связано.

— Да, сгорела до пепла, — сухо сказал Оброн.

— Я знаю почти всю свою территорию, но никогда не слышал о деревне Фэн. Многие деревушки были без внимания королей. Они жили своими жизнями, и мы их не трогали. Мне жаль слышать, что она была разрушена, но я с этим не связан.

Сирена посмотрела в его глаза, ждала искру обмана. Но он на самом деле не знал, что Фэн существовал. Он не знал, что Калиана и Алессия прятались там.

Оброн удовлетворенно кивнул. Он взглянул на Сирену и произнес губами: «Малиса».

Она склонила голову, признавая его слова. Видимо, так и было.

— Еще вопросы? — спросила Сирена.

Ее двор покачал головами. К счастью, толпа молчала. Все слушали, затаив дыхание, ждали того, что случится.

— Тогда проголосуем насчет того, виновен Каэл или нет. Каждый придворный получит один голос. Если считаете его виновным, озвучьте свой вариант приговора. Я дам пару минут для раздумий, а потом мы начнем.

Сирена сглотнула, тишина затянулась. Она не знала, каким будет исход. Убедил ли Каэл хоть кого — то. Будет ли его наказание строгим. Она даже не знала, как сама проголосует. К чему она могла его приговорить? Как ей решать, когда он смотрел на нее большими серо — голубыми глазами? Казалось, он знал бурю ее мыслей.

Время прошло слишком быстро, ее двор был готов.

Гвинора первой шагнула вперед.

— Я голосую, чтобы короля Каэла Дремилона признали виновным во всех преступлениях. Советую приговорить его к смерти в полдень от меча.

Сирена сглотнула, толпа согласно зашумела.

Потом подошел Оброн.

— Я голосую, чтобы короля Каэла Дремилона признали виновным во всех преступлениях. Советую… отправить его в изгнание, чтобы о нем больше не слышали.

Изгнание. Сирена этого не ожидала. Не от Оброна после всего, что он потерял.

Следующей голосовала Сариэль:

«Поддерживаю придворную Гвинору. Он виновен, и он заслуживает умереть за жизни, которые украл».

Это не удивило Сирену. Сариэль все видела черно — белым, хорошим или злым. И Каэл был на стороне зла.

Авока шагнула к Каэлу. Она размотала перевязь на руке и показала толпе почерневшую руку и пятна, что тянулись до ее плеча.