Остановка возле очередного туалета. Перекус припасенных пайков немного "заморил червячка", но совсем комфортно не стало - холодно. Обидно на Крым, а как же купание?
- Будем купаться?, спросил он Лолиту.
-О, да!, ответила она и в улыбке ее проявилось желание тела, жаждущего ласки; с морем уж она натешится, ( а что делать, когда хочется и нельзя).
-Родители тебя одну отправили?
-А че, я уже на второй курс института перешла, надо же и отдохнуть от учебы.
- А че за институт?
-Медицинский.
-Молодец ! Умная ты, оказывается, девочка, - игриво вырвалось у него. Он представлял ее более ветреной, а теперь он взглянул на нее другими глазами.
Дорога. Есть в этом своя прелесть, когда человек снимает с себя ответственность за собственное перемещение в пространстве ,что называется - везут, как в детстве. Появляется возможность заниматься чем угодно, в пределах, конечно, текущей ситуации. "Чем бы дитя ни тешилось - лишь бы не плакало". Можно, например, иронизировать по поводу явно не библейских легенд, которые экскурсовод, без всякого повода, лишь бы заполнить паузы, вставляла в свои заученные речи. Интересно, откуда все это берется?; кто-то же сочиняет. А еще можно критично вглядываться из окна автобуса в текущую, несмотря на какие-то несущиеся машины, жизнь.
Симферополь, неожиданно отстроенный новостройками (растет, оказывается, население Крыма), довольно большой город со старыми троллейбусами и самым длинным в мире троллейбусным маршрутом, проезжали стороной. Более пристально познакомиться так и не удалось. Постепенно дорога, уставленная троллейбусными столбами, стала принимать горный вид, появились и горы, но почему-то, может быть им был пропитан воздух, чувствовалась близость моря. Празднично светило солнце. Стали въезжать в Алушту. Повороты, повороты - курортных халуп не видно. "Может быть в Алупке" - бросил он шутку. Красиво вписанные в горный пейзаж высотные здания и - вдруг, гладь моря. Тут оно главное, синее - Черное, настоящее, аж - до самой Турции. Не то, что какое-то детское Азовское, внутри одного (теперь уже двух) государства. Так и хочется остановиться, выйти и приобщиться, сейчас-же. Но ответственные люди на подобные детские желания не обращают внимания, впрочем, как и на саму Ялту тоже. Наша цель - Никитинский ботанический сад. Время поджимает, впрочем, как и желудок - тоже (сосет), но ответственность за собственный желудок лежит на самом (безответственном) обладателе оного.
Вот и ворота Никитинского ботанического сада. Под руководством сопровождающего экскурсовода гуськом - счет по головам, как дети из детсада, вошли. Аллея в тени деревьев, мороженое продают - ничего особенного. Съесть, что-ли, мороженое, на вид привлекательное .... Зовут - группа толпой собирается вокруг презентабельной местной экскурсоводши в кофточке с узкими рукавами, облегающими ее изящные женские руки, которыми она демонстративно водит, сопровождая слова. Потому-то руки и лезут в глаза. Однако, не жарко в этой Ялте, но что-то есть, и незримо присутствует. И, что это? Ах, да - воздух! : морской, горный, свежеприготовленный (для них) саженцами со всего мира. Они тут, и хоть многим из них, наверное, так не хватает родной почвы и углекислого газа, но они все равно делают свое дело - производят кислород. С каждым переходом за экскурсоводом по направлению, которое она указывала плавным движением руки, все более доходил и почти пьянил этот чудесный воздух. Речи экскурсоводши, монотонно плавные, насыщенные информацией, были по-восточному сладки; и стало хорошо, между прочим, и потеплело. Хорошо-то, хорошо, а был там все-таки и некий диссонанс: насыщенность обоняния и слуха, и недостаток, на этом фоне, зрительной информации, не говоря уже, о тактильной, ее всегда мало. Все-таки дерево - оно и в Африке дерево, и они, несведущему в ботанике, видятся похожими друг на друга, в людях больше разнообразия. Между прочим, и экскурсовод своим видом подтверждала эту мысль : глаза ее, независимо от голоса и рук, которые были при деле, всматривались в окружающих, то есть - их. Для ее восприятия самым свежим, последним объектом были люди, а не вечные эти пусть и иностранные деревья.
Лолита держалась рядом, она уже скинула кофточку, и , сложив, повесила ее себе на руку. "Горячая кровь с молоком" - подумал он, и взглянул на ее полновесные груди, ждущие своего часа. Они никак не хотели умещаться, и так и лезли наружу из бестолкового разреза платья, лифчика не было; так что приходилось их подправлять.
Но даже, уже и Лолита не могла удержать его внимание - в параллельной группе, маршруты двух групп то и дело пересекались, он заметил женщину. Она показалась ему идеальной, даже сердце дрогнуло. Сначала он увидел ее чуть сзади, когда по просьбе, ехавшей с ними упомянутой пары, фотографировал их. Из-за этих фотографирований, материального подтверждения пребывания тут (почти то же самое, что и надпись: "я тут был"), они то и дело отставали от группы, и он иже с ними. Женщина уходила, о чем-то весело болтая с подружкой, (а может и муж где-то рядом - вот к ним подходит импозантного вида мужчина); и сама не ведала того, что оставляла за собой шлейф в атмосфере... . Захотелось посмотреть на нее еще, он было рванул в том направлении... и остановился. Мгновением, неосознанной до словесной потенцией пронеслось в нем острое восприятие женщины, и, разбередив душу, улетучилось, оставив его в слегка разобранном и им потенциальном состоянии.
Женщина божество мужчины, и это божество живет в мире. Пусть теперь скажут, что мы не язычники - все Богово, а женщина "моя". Инстинкты продолжения рода - это подсознание сильнее сознания. А если божество, то значит - запредельное восприятие. Когда-то он уже пытался развернуть этот клубок. Опыт показывает, что размотать его не порвав, не лишив цельности, невозможно. Такой вот принцип неопределенности: рвешь либо образ, либо сознание и душу. Поэты душу рвут и носят "облако в штанах", а приказчики привычно, оказавшись снизу, и как лизоблюдки, выпросив согласие, делают свое дело и сваливают на "круги своя", оставив женщину в состоянии "после того" саму разбираться с самой собой. А женщина тоже боготворит мужчину, только не так, только - зеркально. Если мужчина смотрит на женщину снизу, то женщина - сверху, и приветствовать его не спешит. Потом может все перевернуться. Мужчина с радостью , женщина- с гордостью, самоволие и безволие, покаяние и обвинение, самомнение и скромность, наглость и сомнение, тревожность и бесчувственность, алчность и суетливость, принципиальность и лживость... . Клич к обществу: "помоги мне - видишь гибну...", и вновь по тому же сознательному кругу. Женщина стимулирует в мужчине крайние проявления, это тешит ее гордыню, а сама ищет золотой середины: стабильности, ответственности, активности и оптимизма. Впрочем, какими-то частями, проявлениями своего характера, они могут сцепиться друг с другом в нечто цельное. Что это будет, на чем замешено: любви с верой и совестью или славе с волей и честью, одному Богу известно.
