Илья Егорович Елагин - племянник князя Галицина с самого пробуждения чувствовал себя неважно. Непонятное недомогание, преследующее его, с каждым днем все чаще давало о себе знать.

Все началось полгода назад, когда он - влиятельный дворянин, один из приближенных к правителю княжества слег на неделю с банальной болезнью легких. Самые лучшие лекари боролись за жизнь аристократа и в итоге хворь была побеждена, но видимо дала осложнения, из-за которых Илью Егоровича начала мучать постоянная слабость, а по ночам он страдал от невнятных, незапоминающихся видений.

Недомогание, вызванное болезнью, победить не получалось. Лекари разводили руками, а к жрецам Четырех Илья Егорович обращаться не рисковал - внутренний голос твердил, что добром общение со служителями богов не закончится. К интуиции дворянин привык прислушиваться - она пока что ни разу его не подводила.

День клонился к закату. Выпив горький отвар, который по обещаниям лекарей должен был даровать ночь без сновидений, Елагин устало закрыл глаза, чтобы больше не проснуться - на его месте оказалась новая личность.

Битрикс

Сбросив с себя тяжелое одеяло, которым так любил укрываться Елагин, Битрикс поднялся с кровати. Полгода он провел в заточении, изучая привычки, манеру поведения, характерные фразы своего носителя. Полгода он удерживал строптивого дворянина от общения с жрецами Четверых. И наконец свобода. Наконец можно управлять телом самостоятельно, а не быть безучастным статистом, спрятавшись на задворках сознания.

Первая часть плана повелителя прошла без осечек. “Осечек” ... от таких слов надо отвыкать, в этом мире огнестрел не прижился, а лишние вопросы Битриксу не нужны. Он привлекать к себе внимание не должен, для этого существует еще один пришелец, которого жрецы Четырех так и не поймали. По крайней мере люди в городах все еще пропадали в застенках монастырей, а значит поиски продолжаются.

Полгода, проведенные на окраине сознания Елагина, позволят Битриксу без проблем продолжить изображать из себя недомогающего дворянина. Пройдет еще пара месяцев, и никто уже не заметит небольшие странности в его поведении, тогда-то можно будет приступить к главной задаче, ради которой Повелитель прислал сюда своего слугу.

Две тысячи лет назад, когда современные княжества еще не существовали, пятеро великих магов того времени достигли в своем могуществе таких высот, что начали считать себя богами. Несколько столетий они правили этим миром, но однажды Четверо объединились, чтобы убить того, чье имя за давностью времен забылось осталось только прозвище - “Пятый”.

Вероломно они напали на бога, но убить не смогли - он оказался для них слишком силен, однако противостоять объединенной четверке повелитель Битрикса не мог и ему пришлось бежать.

Миров, где магия могла даровать Пятому те же возможности, что и здесь, почти не было, а те, что нашлись, охранялись своими богами и беглому существу там места не нашлось.

Скитания по вселенным длились столетия, и все эти столетия изгнанный бог мечтал вернуться домой. И именно Битрикс должен был помочь этим планам осуществиться.

Четверо закрыли мир, но в любой защите можно найти брешь, и Пятый смог отправить сюда двоих - случайного человека, служащего для отвлечения внимания жрецов, и Битрикса - верного слугу, который должен захватить власть в княжестве и бросить все силы государства на постройку грандиозного артефакта, который откроет повелителю дверь в эту реальность.  

- Даррелл! Даррелл! - оторвал меня от медитации взволнованный голос Витька. Новая техника, которой нас обучили в самом начале весны, позволяла очень точно чувствовать токи силы во всем теле и держать постоянную связь с магическим полем. А возможность мгновенно призвать себе на службу невидимую энергию, пронизывающую эту планету, мне очень понравилась. Естественно, любое заклинание, чуть более сложное чем рассекающий удар или защитная сфера, требовало определенного времени на подготовку, но в любом случае медитация оказалась крайне полезной вещью.

Я привычно расположился на небольшом пригорке, откуда был виден практически весь интернат, и наслаждался по-летнему ярким солнцем. Стылая осень и малоснежная зима осталась позади, зелень, бурно выстрелившая пару месяцев назад, затянула все доступное пространство, а поляны пестрили цветами разной степени яркости. И эту идиллию разрушил вечно взъерошенный и суетливый Витек:

- Даррелл! Ты слышишь меня или как?

- Что случилось? - открыл я глаза. - Ты так кричишь будто умер кто-то.

- А, - разочарованно протянул пацан, - так ты уже знаешь.

- Понятия не имею, о чем ты. Давай только коротко и по существу.

- Юрий Орлов умер! Убили его, представляешь!

- Это который брат князя? Он же ни разу не слабее Александра. Ты вообще откуда об этом узнал?

- Так все говорят! Приехал днем обоз с продуктами, вот извозчик и рассказал. Говорит, напали на Юрия, когда он на границу ездил с проверкой. Даджохи убили, не иначе.

- Это тоже извозчик сказал?

- Не, это уже я додумал. - ухмыльнулся Витек. - Ну сам посуди, кто еще может мага из княжеского рода убить если не убийцы магов? Сходится? Сходится.

- Может быть. Ну хорошо, убили Юрия, нам-то что с этого? Ты ко мне так бежал, будто в интернат сам князь приехал.

- Так война будет. Говорят, Александр сейчас за брата мстить пойдет и всех воинов своих собирать начнет.

- Витек, говорить могут все что угодно. Не стоит верить слухам, они редко оказываются правдой.

- Умничаешь, как всегда, - отмахнулся парнишка, - ну ладно, я побегу еще кому-нибудь расскажу.

Витек за семь месяцев, прошедших со дня испытания, практически не изменился. Все такой же беспокойный и острый на язык, когда не надо. Магом он так и остался посредственным - слабый дар не позволял показывать хорошие результаты, что не мешало пацану из раза в раз попадать в неприятности. Он даже в Холодной побывал опять, хотя и зарекался туда попадать.

Полгода пролетели совершенно незаметно. После испытания, ставшим смертельным барьером для восьмерых курсантов, жизнь интерната вновь устаканилась, разбавляемая редкими конфликтами среди воспитанников, да несколькими случаями травматизма во время учебных спаррингов, один из которых, к сожалению, привел к гибели невезучего парнишки. Таким образом нас осталось в группе двенадцать человек.

Практически незаметно подкралась осень, забрав тепло и принеся с собой промозглые вечера и длительные дожди. Отопления в казармах предусмотрено не было, и пацаны по очереди, как могли, обогревали помещение с помощью магии, хорошо хоть теплую одежду нам выдали. И только мы привыкли к одной погоде, нагрянула зима. Малоснежная, совсем не такая к которой я привык на Земле, но все же зима. И прохлада осени начала вспоминаться с теплом, как бы смешно это не звучало.

В один из таких стылых дней Даррелл отпраздновал пятнадцатилетие, а еще через неделю я - свои тридцать два года. Не знаю, случайно ли так вышло, но родились мы в один и тот же месяц, конечно, если посчитать, что время в наших мирах текло одинаково и сюда я попал в тот же день, что и умер на Земле.

Вслед за редкими снегопадами, идущими чаще всего вперемешку с дождем, пришла долгожданная весна. Даже пары месяцев отвратительной погоды хватило всем чтобы соскучиться по солнечным дням, а мне по центральному отоплению. Да и в баню я бы не отказался сходить. Жаль только, что такой возможности нам никто не предоставил.

Почти год минул, как я находился в интернате. Три месяца до испытания и семь - после него.

Испытание. Вряд ли я когда-нибудь забуду тот день, когда восемь из тридцати двух воспитанников погибли под мечами плененных воинов каспийского княжества. Пацанов было до сих пор жаль, а при воспоминаниях о княжиче Георгии, кулаки у меня сами по себе сжимались в бессильной ненависти. Во многом из-за этого гаденыша так много парней сложили голову на арене. Да и сам я чуть не погиб. Со временем злость немного поутихла, но не до конца.