Теперь в нашей семье стало два маленьких человека: моя сестра Галя, ей уже было шесть лет, и я. Меня назвали Вовка (Владимир). Когда в роддоме принесли маме меня первый раз, она сказала:
– Вот родился в дороге, вот и будет он всю жизнь в дороге.
Отец, когда увидел меня у мамы на руках, сказал:
– Вырастет, пусть будет геологом. Пусть для нас, кузнецов, ищет всякие руды, угли. Давай назовём его именем Владимир. Пусть ходит по Земле и владеет ею на пользу людям.
Вот так я и стал прозываться Владимиром. Мои родители были верующие, и как только маму выписали из роддома, вся моя семья – отец, мама, сестра Галя и я (у отца на руках) – пошли в Тобольский кремль с тамошними церквями, чтобы окрестить меня.
Спасибо моей маме, она с первых минут моей жизни подружила меня с моим Ангелом, который стал моим заступником, хранителем, и советчиком. Там меня и окрестили, а потом уже регистрировали в разных конторах. Вот так я стал гражданином России, родившемся в городе Тобольске. И теперь у меня в жизни есть надёжная защита.
И я написал уже позднее следующую работу:
Дана нам жизнь, как трудная дорога.
И помнить надо нам одно: заветы пращуров и Бога.
Когда уже невмоготу дорога, немеют ноги, боль в спине
И мысль, ну хоть бы кто помог немного,
И сразу кто-то дышит в спину мне.
И если я устал в дороге, Он тихо скажет: отдохни,
Ещё шагать нам очень много, мы не прошли и полпути.
На плечи руки мне положит, легонько голову сожмёт,
И вся усталость от дороги как бы исчезнет и пройдёт.
Потом у яркого костра, под звёздным небом на закате
У говорливого ручья под его шёпот засыпаю я.
И вижу я во сне Его на белом в яблоках коне.
Смеётся, глядя на меня, ну что, теперь узнал меня?
Проснувшись, долго в темноте я думаю о сне
И понимаю, что ко мне приходит чудное мгновенье.
Мгновенье понимания того, что в этой жизни не один я.
Что рядом Он будет со мной до самого последнего мгновения.
Мой Ангел, мой помощник и хранитель мой.
Его послали пращуры ко мне.
И в этой первой моей жизни мы победим невзгоды на земле.
Несколько слов запишу о городе Тобольске. Город Тобольск основан в 1587 году как центр освоения Сибири. Основан в семнадцати километрах от тюркского поселения Сибирь (Кашлык Искер) столицы ханства ниже по реке Иртыш и ближе к устью реки Тобол недалеко от того места, возле которого высадились воины Ермака. В 1590 году Тобольск первым в Сибири получил статус города. С конца XVI века до XVIII века главный военный, административный, политический и церковный центр Сибири. Сейчас о городе Тобольске написано много книг и при желании из них можно узнать многое о великом городе.
Старый Тобольск зимой
Даже царь Пётр I покровительствовал городу, создав в городе ряд государственных учреждений. В 1711 году в город приезжает первый Сибирский губернатор – князь Матвей Птои Гагарин. Тобольск дал России много замечательных людей, десятки известны. Это Менделеев Дмитрий Иванович, Ремезов Семён Ульянович и другие замечательные люди. Родился и я там, чем горжусь сю свою жизнь. Здесь я помещу ряд видов Тобольска оторые очень любила моя мама.
У нас было несколько таких фотографий или открыток города разного времени, и мама очень любила рассматривать их и очень бережно их хранила. Иногда она вынимала их из секретной папочки, рассказывала мне и сестре Гале, где и что было, когда мы все в 1937 году были в Тобольске. В Тобольске мы прожили апрель и почти весь май. Мама просила отца остаться жить в Тобольске, ей там очень понравилось, да и у отца уже была стабильная работа. Она как чувствовала, что в Салехард мы едем к несчастью. Но отец, как рассказывала мама, только и ответил: «Я дал слово и обещал приехать в Салехард. Люди ждут меня».
В этих словах – дал слово – был весь отец. Для него данное слово равно было клятве, которую он при любой угрозе выполнял всегда.
С работы отца долго не отпускали, мастер был твой отец. Нам предложили даже две комнаты в каком-то доме для жилья, только бы он остался работать в кузнице речного порта города Тобольска.
Но мы всё-таки уехали. Вот на таком пароходе.
Вот теперь уже мы четверо (отец, мама, сестра Галя шести лет и я, только что родившийся) приехали в город Салехард.
Отец с пристани ушёл в администрацию города и вернулся с лошадью и подводой и дядькой, который управлял лошадью (возчик был дядька). Оба мужика (отец и дядька) погрузили наши вещи на телегу (подводу), потом маму со мной и сестру, и дядька куда-то нас повёз. Отец шёл рядом с телегой. Мы приехали к большому двухэтажному дому. Только почему-то мои родители этот дом называли бараком.
Наш барак выглядел примерно так же, (смотри ниже) но он был побольше. У него было три подъезда. В левом крайнем подъезде был магазин и аптека, это даже для жителей было удобней. Подъехали к дому, выгрузились, дядька – я вспомнил, мама говорила, что его звали Пахом – помог занести вещи в дом. Нам выделил в этом доме две комнаты. Пахом уехал, а отец пошёл в магазин и купил всё, что ему сказала мама, в общем, купил всё, что там было. Что было потом, что мы ели, где всё варили, где стирала, мама редко рассказывала. Я был малыш, за мной все ухаживали, мне было хорошо, а взрослым было непросто.
На следующее утро отец ушёл на работу. Он стал работать на Салехардском рыбокомбинате кузнецом. А этот дядька Пахом оказался тоже кузнецом, и они потом с отцом подружились и, как говорила мама, Пахом с женой иногда бывали у нас, и его жена рассказывала маме, что где в этом городе находится. Как жила моя семья эти три-четыре года, я почти ничего не помню. По-моему, могу что-то вспомнить из той жизни уже после четырех лет. Помню, что у отца была собака и что звали её Алтай. Помню, как отец качал меня на ноге. Заложит одну ногу на другую, и вот которая нога была повыше, он садил меня на эту ногу и качал меня.
Старый Тобольск летом
В этот же год я заболел корью (а может, ветрянкой). Всё-таки, наверное, корью. Даже я помню эту болезнь.
Всё моё лицо было покрыто коростой, которая кровоточила, когда я раскрывал рот или глаза. Врачи делали всё, чтобы облегчить мне жизнь. Отец даже обратился к ненецким шаманам. У него за эти годы сложились хорошие отношения с ненцами. Эти ненцы его считали большим шаманом, потому что он говорил с огнём и огонь ему подчинялся. Он им делал всякие мелкие детали для нарт, и у него уже был друг, звали его Ванька Куйбин (он так сам себя называл).
